Псих. Пенталогия

– Нафига они тебе?
– Удивился Шах.

– Шоб було!
– Отрезал я.

– И это я еще хомяк!
– Припомнила мне Кира.
– А сам-то! Сам-то! Плюшкин!

– Ладно, хватит. С фейерверками разобрались. Шампанское есть.
– Я начал загибать пальцы.
– Оливье, фрукты, мясо... Что там с шашлыком?
– Прокричал я на улицу.

– Ммошти мотоф.
– Промычал с улицы Чиф - наш кок со времен пиратских набегов обзавелся-таки прозвищем.

– Ты нам-то оставь!
– Ну и что, что шашлык на Новый Год не жарят. Но летом-то почему бы не пожарить?
– Шашлык есть. Чуть-чуть. Сладкое наскребли чуток. Считай, что готовы.

– Тортик бы.
– Мечтательно прошептала Лиса.

– Молока нет.
– Опять Шах заводит старую песню о молоке. Надоел уже.

– А ты Лису подои, она вон какую грудь отрастила!
– Предложил я ему.

– Раз уж с коровой у тебя не вышло.

Шах смутился, Лиса погрозила мне кулаком, а остальные засмеялись, вспомнив, как он пытался добыть молока. В общем, сначала он договорился с саблезубыми, охранявшими стадо буйволов, пообещав тем позже пригнать из лесу несколько оленей, которых пришлось выслеживать мне, ибо он до сих пор в лесу чувствовал себя чужим. После, начинающий молочник пригнал корову в город, решив, что учиться дойке стоит подальше от стада и в подходящих условиях. Привязал корову к забору за рога, подготовил ведро, уселся на табуреточку... и обнаружил, что его корова на самом деле бык. Оставшееся время до заката он потратил на то, чтобы отогнать быка обратно в стадо, а после того, как переночевал в поле, рассказывая байки пастухам, он пригнал очередную корову, на этот раз настоящую. Как он сам сказал: "Три раза проверял, и еще два в пути, чтобы пол не поменяла". За соски он её дергал, наверно, где-то около часа, но ничего не надоил и пошел искать меня. Нашел, а потом полчаса уговаривал ему помочь. Не то чтобы я не хотел ему помогать... Я просто сам не хотел признаваться в том, что я тоже не умею доить корову. У меня-то был доильный аппарат. Пришлось всё-таки идти за ним к... останкам коровы. Пока его не было, мохнатая мелкота успела схарчить скотинку.

Нет, какое-никакое, но понятие частной собственности у саблезубых было. Вот только еды оно не касалось, ибо лучше, если мясо, которое не стал есть ты, съест твой соплеменник, чем оно испортиться. Конечно, корова испортиться не могла, но мелкоту вообще мало что интересовало. Пока они не выросли, некоторые правила они предпочитали не замечать. Из-за этого я лишился одного из своих мешков с кофейными зернами. Не знаю, чем мелочь так привлек горький запах кофе, но мешок они уперли и благополучно сгрызли все зерна. А после, и без того реактивные котята, зарядившись кофеином, еще три дня носились как наскипидаренные. Ну, хоть потом было спокойно, пока они восстанавливали силы, потраченные за время марафона. А еще малявки имели раздражающую черту завалиться спать там, где им вздумается. Так, заснув с Кирой вдвоем, мы часто просыпались утром в окружении сопящих котят, разлегшихся вдоль и поперек. И это при том, что котятами они считались только по меркам саблезубых, а так они были размером от некрупной рыси до леопарда. Но хотя такое скопление разумных, как в Саблеграде, было довольно шумным, иногда даже надоедливым, у меня ни разу не возникало раздражения. Наверное, это оттого, что все тут жили своей жизнью: тихой, размеренной или, напротив, веселой, энергичной и непоседливой, и при этом никто, ни один даже самый старый и почтенный саблезуб, не учил других как правильно жить, что делать, что говорить, где одеваться, какой марки... Опять меня понесло не туда.

– Шампанское доставай!
– Прокричали мне. Что-то я сегодня залипаю.

Я достал из холодильника, на этот раз электрического, красный цилиндр огнетушителя, который сейчас был заправлен игристым вином из сока местных фруктов, очень похожих на земные яблоки.

– А этот год не високосный?
– Поинтересовался Лелек.

– Нет. Високосный каждый седьмой, кроме каждого сто сорокового.
– Я уже давно всё посчитал. Воспользовавшись компьютером корабля, естественно.
– Правда, если я не ошибаюсь, то каждый тысяча четырехсотый год будет високосным, но не думаю, что мы столько проживем.

Приближалась полночь, я, воткнув когти в деревянную пробку, закрывающую огнетушитель, чуть-чуть её потянул, чтобы потом не терять времени. Появился Чиф с большим подносом с шашлыком. Несколько - чуть не сказал человек, название какое-нибудь придумать что ли - саблезубых отправились на улицу и вернулись, занося остальные подносы. Зажглась гирлянда из покрашенных лампочек от автомобильных фар на хвойном дереве, растущем в горшке в углу комнаты. Часы на полке отсчитывали последние секунды уходящего нулевого года.

– Самцы и самки, зубастенькие вы мои, старый год, полный всякой ерунды уходит от нас.
– Начал я.
– Чего только мы не пережили за этот год: нападение на третий форпост, пиратский поход, небольшую войну, пару ядерных взрывов. Короче говоря, много херни произошло в этом чертовом году. Так что пусть он катиться непрам под хвост!

– У непров нет хвоста.
– Возразил мне кто-то.

– Вот-вот.
– Я согласился.
– Жалкие существа, даже хвоста у них нет.
– Правда, у нас самих нельзя сказать, что длинные хвосты.
– И непры пусть катятся туда же! А у нас пусть все будет просто замурчательно! Ура!

В последнюю секунду я резким рывком выдернул пробку, громко хлопнуло, и импровизированное шампанское пенистой струей ударило вверх, все ринулись подставлять бокалы под игристый напиток. Под звон бокалов и бой курантов, заранее записанный в часы на полке, раздавались поздравления, пожелания, тосты и просто добрые слова. Лучший Новый Год!

После поздравлений все высыпали на улицу, любоваться фейерверками. Мы сегодня неслабо так шумим, со всем нашим гомоном, музыкой и свистом сигнальных ракет, но саблезубые и не думают ругаться, ведь им самим интересно. Особенно продолжение в виде огненного шоу, которое устроила Кира, неудовлетворенная фейерверком из сигнальных ракет. Праздник набирал обороты, саблезубые приходили и уходили, но около трех сотен постоянно крутились на площади, пританцовывая под музыку, мелкота опять совершила набег на кухню, похитив таз с оливье. Гнаться за ними я и не думал, только прокричал им вслед, чтобы вернули позже тазик. А после закинул Киру на плечо и отправился продолжать празднование в более приватной обстановке.

Глава 2

Празднование затянулось на неделю, но волей неволей, но пришлось обратить внимание и на более будничные занятия. Например: поиск пропитания. Кормить нас за красивые глаза никто бы не стал, а впрягаться в вахтовую пастьбу желания не было, поэтому мы обеспечивали себя пропитанием сами, по очереди отправляясь на охоту. Отходить приходилось достаточно далеко за границу пастбищ городских стад, но проблемы с доставкой добычи решались самой добычей.

– Я бы сказал "Мы с тобой одной крови. Ты и я".
– Произнес я на ухо буйволу, у которого сидел на спине.
– Но ты же знаешь, что это неправда. Но!
– Я стукнул ногами по бокам быка и отправился догонять Киру, уже ускакавшую далеко вперед.

Первое время мы пытались гонять диких буйволов на грузовике, но только перепугали стадо охотой и видом крови, и намучились потом с погрузкой. Так что с некоторого времени мы стали охотиться иначе. Да это даже охотой не назвать: прикормили одно из стад, и время от времени просто оседлывали пару животных и ехали на них в город, где те в спокойной обстановке забивались и разделывались. Стадо даже не замечало потери, а наш запах, такой же, как и у больших саблезубов, отпугивал других хищников. Нашему прямоходящему кварталу двух туш хватало на неделю, иногда чуть больше. А для развлечения и тренировки ловили мелких грызунов, повадившихся воровать наши запасы.

– Эй, меня подожди!
– Крикнул я Кире, когда почти догнал её.

– Вот еще!
– Она засмеялась и пришпорила своего скакуна.

Её буйвол прибавил ходу, и мне ничего не оставалось, кроме как повторить её маневр. Так, гоняясь друг за другом с криками и улюлюканьем, мы и въехали в город. Я подогнал заволновавшегося от запаха крови быка к скотобойне, и, привязав его за рога, впился клыками в горло, после чего тут же отпрыгнул, чтобы агонизирующее животное не пришибло меня ненароком. Когда буйволы затихли, появились остальные наши, и мы приступили к разделке туш. Шкуру аккуратно сняли и передали Чифу, который, как выяснилось, умел обрабатывать их, и оттого был лишен обязанностей по добыче, занимаясь только переработкой. После разделали тушу на порционные куски и распределили внутренности: что-то в том или ином виде пойдет в пищу, что-то в компостную яму, а оттуда в качестве удобрений на наш огородик. Хоть мы и хищники, но фрукты и овощи обеспечивают разнообразие в еде, да и человеческие привычки в нас еще сильны.

– Псих, нужна твоя помощь.
– Пока мы возились с мясом, прибежал саблезуб. Судя по тону, он был чем-то взволнован. Что же такого могло произойти, что они не могут справиться сами?

– Какого рода?
– Я сполоснул руки от крови и подошел ближе к нему.

– Дети пропали.

– Где они могли пропасть? Вам всем разом нюх отшибло?

– Нет. С нюхом всё в порядке.
– Телепатия плохо передает сарказм.
– Они вниз ушли, там из нас никто не пролезет, а посылать других мелких нельзя - мозгов у них еще маловато.