Псих

– Что случилось?

Он качает головой, его взгляд остаётся жёстким и пассивным на ее обмякшем теле.

– Она жива, я думаю, она упала в обморок.

Как только он произносит эти слова, она шевелится, ее глаза открываются навстречу моим.

– Джейд?

Я разрыдалась, не в силах сдержать эмоции, которые взрываются во мне.

– Слава богу!

Занавес снова открывается, и на этот раз входит Шторм, его глаза безумны, пока он не находит меня. Они скользят вверх и вниз по моему телу, осматривая меня, прежде чем он предпримет необходимые шаги, пока я не окажусь на расстоянии вытянутой руки. Притянув меня к своей груди, он целует меня в голову.

– Все почти закончилось.

Я хотела бы, чтобы это было правдой, но у меня нет сил сказать ему, что это ни за что не закончится. Что Джеймс пробежал бы через аварийную дверь и через свой коридор и, вероятно, был бы уже почти на частной взлётно-посадочной полосе. Я нахожу красную дверь инстинктивно.

– Это невозможно, - вздыхаю я, шмыгая носом от насморка.

Как только я произношу эти слова, в аварийной двери появляется Орсон, его широкие плечи занимают все пространство. Его глаза встречаются с моими и смягчаются, прежде чем перейти к Шторму.

– Уведите отсюда девочек.

– Что?
– Я разрываюсь между ними двумя. - Почему?

Орсон качает головой.

– Ты не должна быть свидетелем того, что должно произойти.

Я расправляю плечи, сжимая кулаки. Жжение в моей руке усиливается. Я знаю, что мне нужно быстро ее очистить, пока она не превратилась в огонь и не проникла инфекция.

– Он ушёл! Туда!
– Я указываю на дверь, через которую только что вошёл Орсон. - Это его выход. Только я знаю, где это, и именно поэтому он объявляет о продажах отсюда, и, если бы он не прошёл через свой секретный выход, он бы воспользовался общественным, который ...
– Айзек входит в дверь позади Орсона, его костюм испачкан пятнами крови. Сначала я думаю, что это потому, что они причинили ему боль, пока он не станет Злым.

– Джейд, Орсон прав. Тебе не следует быть здесь.

– Что происходит!
– Я кричу, разочарование действует мне на нервы. - И где, черт возьми, Ройс?

– Ройс идёт. Но сейчас тебе нужно выйти через главный выход и забрать свою подругу. Мои друзья будут входить через эти двери через тридцать минут, а этого времени недостаточно, чтобы сделать то, что должно произойти.

– И что же это такое?
– Я срываюсь.

Айзек пристально смотрит на меня.

– Создание самоубийства.

Я оглядываюсь на них всех, когда Ройс наконец появляется у того же аварийного выхода.

– Какого хрена!

Он отказывается смотреть на меня. Я вижу это по тому, как он смотрит на Нечестивца.

– Ройс, - хриплю я и ненавижу себя за то, что чувствую себя уязвимой. Тишина только злит меня еще больше, и мои ноги начинают нести меня к двери, где он находится. Кто-то тянется к моей руке, чтобы остановить меня, но Ройс качает головой, чтобы уйти.

Я пихаю его.

– Скажи, о чем ты думаешь!
– Я чувствую, как нарастает боль в груди. Годы жестокого обращения, лишение меня невинности и выбора - ничто по сравнению с настоящей агонией, когда Ройс отвергает меня так, как я сейчас.

Он по-прежнему не смотрит на меня.

– Иди приведи себя в порядок. Мы поговорим позже.

Реальность впивается в меня своими уродливыми ногтями, проникая по краям моего позвоночника.

– Ты думаешь, я была с ним добровольно?
– Я снова толкаю его, когда он не отвечает. - Ты, ублюдок! Ты думаешь, я хотела, чтобы твой отец насиловал меня каждый чёртов день после того, как ты ушёл?!

– В комнате мгновенно похолодало. Я не раздумывала дважды над словами, которые вылетели из моего рта, потому что я поняла, что они знали.

– Джейд, - рычит Айзек, его рот сжат в тонкую линию.

– Пошёл ты!
– Я огрызаюсь на Айзека, поворачиваясь обратно к Ройсу.

Его лицо бледно, но не так, чтобы он выглядел слабым. Его глаза становятся почти черными, а зрачки расширяются.

– Что ты только что сказала?
– Вены на его шее пульсируют под чернилами, его мягкие губы скривились в оскале. Прежде чем я успеваю остановить его, он разворачивается и направляется обратно к выходу.

– Ройс! - кричит Нечестивец, бросаясь вперёд, чтобы преследовать его.

Я уже бегу по длинному выходу, пока не врезаюсь в спину Ройса, укрытого в темноте туннеля. Он ведёт на улицу на другом конце города. Я смотрю вниз на то, на что он смотрит, и моё тело напрягается.

Джеймс связан, его маска все ещё скрывает лицо, а руки и ноги связаны.

Мой рот открывается, но потом я захлопываю его. Весь мой мир рухнет, и я знаю, что, скорее всего, потеряю Ройса навсегда, но он должен знать. Я устала от секретов, и я устала жить в тени другой жизни, которая была навязана мне.

Ройс наклоняется, его палец зацепляется за маску, когда он снимает ее. Мои глаза закрываются как раз в тот момент, когда он отшатывается от шока.

Джеймс Доу, он же Кайл Кейн. Я не могла контролировать то, что он делал со мной все эти годы, поэтому решила сменить его имя. Джеймс Доу - мужской эквивалент Джейн Доу. Что может быть лучше для его имени, чем имя бездушного тела.

– Господи, блядь!
– Руки Нечестивца опускаются к его волосам. - Совсем не то, что я подозревал.

Лицо Кайла спокойно, глаза закрыты. У него синяки на щеке и разбитый нос, но я знаю, что он не мёртв. Я вижу это по тому, как поднимается и опускается его грудь.

Ройс падает на землю, его рука подносится ко рту, голова трясётся. Медленно он поднимает на меня взгляд, его глаза остекленели, а лицо исказилось от боли.

– Я ...
– Он сглатывает, его глаза закрываются, когда все больше шагов раздаётся по бетонному туннелю из подвала комплексов.

– Ройс, - тихо говорю я, слезы текут по моему лицу. Теперь я потеряла чувство в руке, но это кажется неуместным, когда человек, которого я люблю, свернулся калачиком после того, как только узнал, что его отец - пресловутый Даймонд Кей, человек, скрывающийся за маской худших сделок по торговле людьми и наркотикам в Соединённых Штатах Америки со времён девятнадцатого века. Кто-то берет меня за руку, но я не отрываю глаз от макушки Ройса.

– Я не работала с ним.

– Я знаю, - наконец хрипло говорит Ройс, вставая на ноги и направляясь ко мне. Его пальцы опускаются мне на затылок. - Но… - Он не может подобрать слов, но его глаза говорят о многом. Они стреляют через моё плечо, и он качает головой. - Она должна быть частью этого. Больше, чем кто-либо другой.
– Он поднимает меня на руки и прижимает к своей груди, неся обратно тем же путём, которым мы пришли. - Приведи этого ублюдка с собой.