Психея

День выдался тяжелый, и нервные срывы ожидаемы.

Рид хмурится. Смотрит перед собой, удобнее устраивается на сидении.

А когда в последнее время было легко? С каждым днём всё тяжелее.

Дорога в неизвестность.

Карин давно потерялась, не понимая, куда сворачивает. Она даже не думает. Различает лишь черный асфальт и освещенные фарами стволы деревьев по бокам.

Сколько времени она в пути? Чем она вообще занимается?

Где она? Что делает? Куда ведет эта дорога? Что за белые полосы на асфальте? Что за тени пересекают свет фар? Почему её голова такая тяжелая? Отчего в висках образуется давление?

Что с тобой, Карин? Ты сломалась? Появление отца так потрясло? Или нахлынувшие воспоминания?

Её веки опухли. Она трёт красные глаза, ведь в них вновь образуется соленая жидкость. Звонки не прекращаются. Телефон вибрирует на заднем сидении.

Перед глазами мелькают тени.

Карин поддается вперед, хмуря брови. Шмыгает носом, когда понимает, что впереди ночь. Дорога не имеет конца. Она едет только глубже, в самый мрак.

Она несется в саму темноту.

И вновь непонятная тень. Карин цепляет её краем глаза, резко повернув голову. Её рот распахивается, а глаза становятся шире. Потные ладони сжимают руль.

Лисья голова. Голова лисы. Черные глаза смотрят на неё. Сидит на сидение рядом и прожигает в сознании Карин дыру, воронку, куда девушку засасывает.

Она в панике вновь смотрит на дорогу, когда понимает, что на пути появился силуэт.

И стискивает зубы, ни пискнув, ни закричав. Не издала ни звука, когда желтый свет фар несущейся на огромной скорости машины ослепили черные глаза-бездны.

Резко крутит руль в бок. От напряжения зажимает педаль газа.

Машина вылетает с асфальтированной дороги, врезаясь в стену из высоких деревьев.

Тебя оказывается так просто сломать, Карин.

***

От лица Ронни.

Не успел Тайлер нормально припарковать машину, как Дилан открыл дверцу, выйдя на улицу. Хлопает. Джейн невольно дергается, лёжа у меня на плече. Переводит глаза с парня на меня, как-то обеспокоено смотрит, ведь не понимает.

– До завтра, - шепчет, выдавливая улыбку.

Что?

Мне тоже выходить?

Получается, Тайлер и Джейн уже привыкли к тому, что я ночую у Дилана?

Выдавливаю ответную улыбку, вылезая из салона. Оглядываюсь, видя, как Дилан хлопает входной дверью. Обхожу автомобиль, направляясь к калитке.

Пытаюсь понять, в чём причина давления в груди.

Поднимаюсь на террасу.

Что-то мне подсказывает, что он запер дверь. Нет, я уверена в этом.

Но, дернув ручку, поняла, что ошиблась. Открыто. Слышу, как машина Тайлера трогается с места. Думаю, он тоже подозревал, что Дилан не впустит меня.

Не оборачиваясь, вхожу в темный коридор. Закрываю дверь, ориентируюсь в ночном мраке, что сочится из каждой щели. Сквозной ветер. Думаю, сестра Дилана не закрыла окно. Они оба курят, поэтому это как раз кстати.

Направляюсь к лестнице, скрип половиц под ногами раздражает.

Если честно, я могла бы состроить из себя дуру и повторять про себя: “Понятия не имею, что на него нашло”. Но нет. Кажется, я догадываюсь, правда, немного удивлена. Мне казалось, что Дилан останется с Хлоей, разберется в своих чувствах. В моей голове всё время всплывают их фотографии, счастливые лица, какие-то беззаботные. И я не могу принять тот факт, что некогда близкие люди вдруг вот так расходятся. Что способно повлиять на взаимоотношения, чтобы кончилось всё “этим”?

Выхожу на второй этаж. Дверь ванной комнаты приоткрыта. Через щелку сочится желтый свет. Слышен гул воды.

Сжимаю ладони в кулаки, направляясь в сторону ванной. Легкая неуверенность утяжеляет. Сделать шаг трудно.

Но, если мне хочется, чтобы они разобрались в себе, тогда зачем ответила на поцелуй? Зачем поддалась вперёд? Почему не убрала свои руки?

Но он так смотрел на меня.

Странно, но мне хватило обыкновенного взгляда, чтобы почувствовать, как сохнет горло, как низ живота начинает неприятно тянуть. Или приятно?

Дилан выглядел каким-то потерянным. В этой толпе он был чужим, не находил себе место.

И мне тут же захотелось подойти к нему, прижаться, просто, показать, что он не одинок в этой безумной массе из людей.

Пальцы предательски подрагивают, когда сжимаю ими холодную ручку двери. Тяну на себя, щуря глаза, ведь яркий свет непривычен.

Дилан стоит у раковины, смывая кровь с рук и лица. Его футболка в темных пятнах. Он берется за края ткани, желая снять, но тормозит, когда дверь под моим давлением скрипит. И я опускаю глаза в пол, не могу смотреть ему в глаза.

Что за черт со мной?

Парень раздраженно фыркнул, открыв ящик. Ищет аптечку. Хочет остановить кровь из носа. Не смотрит на меня.

Почему я позволила тому парню коснуться меня? Интерес. Самое обычное любопытство, подкрепленное возбуждением от такого контакта с Диланом. Я даже не успела осознать, что кто-то касается меня, что стягивает кофту, что прижимает к стене.

Если честно, я рассчитывала, что смогу вновь почувствовать то, что испытала, когда руки О’Брайена легли мне на талию. Я хотела проверить. Вдруг касание любого человека может вызвать подобные ощущения.

Это был интерес. Не более.

Дилан начинает корчиться, когда ваткой касается разбитой губы. Я моргаю, медленно подходя к нему. Протягиваю руку, желая помочь, но парень резко дергает плечом, продолжая смотреть в зеркало. Кровь из носа продолжает течь, поэтому беру ватку, хочу коснуться, убрать алую жидкость, но Дилан вновь дергает, движение более грубое, чем до этого. Хмурю брови, повторив попытку, и парень не вытерпел, не сдерживая тон голоса:

– Не трогай, - стискивает зубы, хмуря брови.
– Не смотри на меня.

Как по команде отвожу глаза, наблюдая за каплей крови, что скользит по белому камню раковины.

На ткани его футболки пыль. Хочу отряхнуть, но Дилан вновь “гавкает”:

– Ты не поняла?

Делаю шаг назад, опуская руки вдоль тела. Смотрю на него, не хмурю брови, совершенно безэмоционально, хотя в груди начинается неприятное жжение.

Обида?

Моргаю, чувствуя, как глаза горят. Отворачиваюсь, желая уйти. Его явно не стоит нервировать. Пусть остынет.

Но, если серьезно, что именно могло его разозлить? Разговор с Хлоей? Поэтому он уже на эмоциях решил подраться, чтобы выпустить их?