Психо. Сказки Грижского леса

– И сердце у пациентки стучит как бешеное, - добавила мышь, сплевывая росу, которой полоскала рот.

– А что с бабушкой? Надо бы ее проведать.
– Филин взлетел выше и снял с сучка табличку «Психо».

– Я сейчас сбегаю!
– Лиса кинулась в заросли, но пан Фил остановил ее.

– Вам туда нельзя. И домой нельзя. Вам нужно на время спрятаться.

– Я пойду на птицеферму. Есть у меня там пригретое местечко.

– Отлично. Зная ваше анти-бройлерное настроение, никто не подумает искать вас в курятнике. И больше питья, голубушка. Хорошо бы холодный компресс на голову. А бабушкой займусь я.

– Сделаю, - кивнула лиса и нырнула в кусты.

– Пани Десмод, на сегодня прием окончен.

– Я хочу помочь. Вы же знаете, я юркая, могу незаметно последить за Сломанным коготком.

– Только умоляю, милочка, не рискуйте.

– Ты слышала, дорогая?
– пан Фил окликнул жену.

– Да, родной. Лети к Седой лисе, не теряй время. А я пока посещу птичий базар. Если что-то происходит в Грижском лесу, все новости там.

Седая лиса грела старые кости, лежа на пригорке.

– Филя, что тебя принесло сюда?
– она щурила глаза на солнце, и филин, как ни вглядывался, не мог определить, расширены у нее зрачки или нет.

– Я прилетел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, старуха.

– Хе-хе-хе, ты бы меня еще чувихой назвал. Да, побузили мы с тобой в свое время. Я вижу, ты и сейчас никак не успокоишься, все в «Психо» играешь.

– Какие игры, старая. Кто-то травит твою внучку белладонной.

– Пулю мне в зад!
– Лиса села.
– Которую из них? Рыжую или Коготок?

– Рыжую. И сдается мне, Коготок к этому приложила лапу.

– Пошла, значит, по стопам своей взбалмошной матери. Ты помнишь Хиппи?

– Как не помнить твою чумовую дочь. То в зеленый цвет выкрасится, то до розовой кожи обреется.

– Травкой баловалась, - грустно усмехнулась лиса.
– Та знатно крышу сносит. Не хочешь вспомнить молодость? Может, забьем по косячку?

– Меня сейчас только один косяк беспокоит. Дверной. Как бы не вмазаться в него, когда в дупло влетаю.

– И у меня зрение село. Я теперь больше на нюх полагаюсь. Так что ты там говорил о моих внучках?

– Рыжая предположила, что только у тебя могла получить дозу белладонны. Во время чаепития. Меня смущает, почему ты не отравилась?

– Я чай не пью, у меня от него сердце бухает. Кипятком балуюсь с сахаром вприкуску.

– Кто чай заваривал?

– Я сама.
– Лиса, кряхтя, спустилась к норе. На утоптанной полянке блестел медными боками самовар, а на полотенце уютно устроились чайные принадлежности.

– Откуда у тебя такая коробка?
– Фил, поддев когтем, откинул деревянную крышку. Разделенное надвое нутро хранило туго скрученные листочки черного и зеленого чая.

– Хьюмидор, - лениво проговорила лиса. Потом пояснила: - Так коробка для сигар называется. Один дорогой мне мужчина прислал. Из самой Америки. Вкуссссные сигары были, - протянула лиса, довольно сощурив глаза.

– Чего ты там нюхаешь?

– Какой чай ты вчера заваривала?

– Черный индийский. Рыжая только такой пьет. Коготок предпочитает зеленый китайский. А что?

– Похоже, в черный чай сушеные ягоды белладонны подмешаны. А вот в зеленом их нет. Как ты думаешь, почему сестра ненавидит сестру?

– Странно, не замечала. Вроде обе приветливые, улыбаются друг другу. Коготок накануне визита Рыжей приходила, фотографии рассматривала, такая веселая, воодушевленная была. Я с недельку назад над ней пошутила, думала, не простит, ан, нет, вернулась, как ни в чем не бывало.

– А что случилось? Расскажи.

– Дятел принес наливку, у него яйцо родилось. На запах пан Серый подтянулся, потом шесть братьев Бялко, ну, еще кто из любителей. Душевно так сидим. Кавалеры комплименты отвешивают, я же одна среди них дама. Даже о геморрое забыла. А тут Коготок нарисовалась: «Бабуля-бабуля...», я ей и говорю: «Ты кто, девочка? Я тебя не знаю. Иди куда шла». Ведь сколько раз предупреждала, на зверях меня бабушкой не называть. Это ты, Филя, мой возраст знаешь, для тебя я Седая, а для лесного молодняка я - Платиновая.

– Я чаек-то с собой заберу, от лиха подальше, - пан Фил выгреб его из коробки в пакетик, завязал узелок и приготовился взлететь.

– А может по косячку, чувак? Ты, Филя, брови-то расправь. Шучу я. Скоро новая партия сигар поступит. Прилетай, посмолим.

Филин в нетерпении высунулся из дупла. Скоро ночь, а супруга так и не вернулась с птичьего базара.

– Доктор, доктор!
– перевернутая мордочка летучей мыши загородила обзор.

– Пани Десмод...

– Вы точно должны сделать мне прибавку к зарплате. Я такое вам расскажу, с ума сойдете!

– Милая, в таком случае, вы лишитесь жизни. Сумасшедший филин не разбирает, кто свой, а кто чужой. Марррта, ты где была?
– он с облегчением выдохнул, поймав влетевшую жену в объятия. Пани Десмод закусила губу, видя нежность пожилой пары.

– Дорогой, я такое расскажу, ты сойдешь с ума!

– И вам пани Марта конец, - пискнула мышь.

– Так, дамы, давайте пройдем глубже в дупло. Нам не нужны посторонние уши.

– Можно, я первая?
– пани Десмод повисла под «потолком». Ее потряхивало от нетерпения. После кивка филина она продолжила.
– Как мы условились, я села на хвост подозреваемой.

– Буквально?
– переспросила пани Марта.

– Дорогая, есть такое шпионское выражение «сесть на хвост», - с умным видом произнес пан Фил.

– Нет, - пискнула пани Десмод.
– Я действительно села ей на хвост и забилась под шерстку. А чего? Тепло, уютно, опять-таки голод утолить можно. Я же сегодня из-за белладонны без обеда осталась. Где силы взять километры в воздухе наматывать?