Психологиня моего сердца

— Нравится? — с хрипотцой спрашивает, кода нависает надо мной, облокотившись о свои локти, расставленные по обе стороны от моей головы. Заглядывает своими синими глазами в мои: боже, если бы я знала, насколько красивы глаза Тихого, когда мужчина пребывает в страсти, наверное, прямо на приемах отдавалась каждый раз, разрешая ему делать со мной всё, что вздумается.

Я улыбнулась, поглаживая его по щеке, затем стираю пальцем с верхней губы Богдана влажность, и так бесстыдно вбираю свой пальчик, намекая на продолжение.

— Очень, — простонала я, и теперь ощутила, как его член запульсировал во мне. Я обхватила Богдана ногами в кольцо, так крепко, что никакая сила не сможет отцепить меня от него. Он наклоняется и целует меня, слишком нежно, с любовью и в то же время покусывая за нижнюю губку. Оттягивает ее, заглянув мне в глаза, а в его пляшут чертята. Он настоящий искуситель, который так медленно въелась мне под кожу, постепенно пробивая мою броню для себя. Чтобы я открылась для него и впустила в свое сердце. Мужчина снова начал ритмично двигаться, доводя меня до оргазма в который раз, и каждая искорка была похожа на подобие фейерверка, а мне было все мало — я хотела больше и больше. Крепко вжалась ногтями в его спину, затем провела руками вниз, хватаясь за его ягодицы, пока Богдан вколачивался в меня, наращивая темп. Впилась ногтями, причиняя томящую боль, будто помогаю ему, задавая темп, который сносит головы обоим.

— Рита, — рычит мое имя, упираясь лбом о подушку у моей ключицы, Богдан стал покусывать мое плечо, оставляя свои поцелуи, будто так извиняется, что от страсти не может контролировать свои порывы и не всегда бывает нежным. И я не хочу, чтобы он был нежным со мной, напротив, мы должны отдаваться так, словно это единственный раз, когда мы могли позволить себе переступить эту запретную границу.

— Ах! — застонала я, прогибаясь в пояснице, ощущая каждой клеточкой, как во мне нарастает импульс, готовый вот-вот разразиться мощным всплеском оргазма. Богдан резко сменил позу, встав передо мной на колени, а сам закинул мои ноги себе на плечи, и вновь вошел, скользя членом между моими складочками. Я подстроилась под новые ощущения, потому что такой позы еще ни разу не пробовала с другими мужчинами, про которых можно вовсе не упоминать. Я мяла сама свои груди и щипала за сосочки, а потемневший взгляд Богдана становился более темным. От вида того, как я ласкала себя, он словно увеличивался во мне, пульсируя всей длиной. Приподняв меня за ягодицы, стал дразниться: медленно входил, а под конец вдалбливался, будто так мог навсегда остаться во мне, и это была его цель.

— Ты прекрасна, — снова прорычал, разведя мои ноги, он лег поверх меня, накрывая своей сладостно липкой грудью. Не разрывая со мной слияния, вновь задвигался. — Почему мы так долго приходили к этому? — спрашивает, целуя мою грудь, с которой я играла несколькими минутами ранее. Он покусывает каждый сосок, и я чувствую, как простреливает искра, вновь вспыхнувшего желания, отдаваясь в каждой клеточки моего тела.

— Потому что не могли? — отвечаю вопросом. Богдан ухмыльнулся, продолжая сверлить меня своим глубоким синим взглядом. Я влюбляюсь в мужчина с каждой секундой все сильнее и сильнее. Ощущаю то самое тепло по венам; сердце кровью разносит его, доставляя к каждому участку тела, к каждой клеточке. Где-то на заднем фоне трезвонит мой телефон, но мне сейчас совершенно не до него. Твою мать, ведь я должна сейчас быть на рабочем месте, хотя…

Крепко обнимаю мужчину, и он обрушивается на мои губы, теперь совсем не нежничает. Наши поцелуи стали слишком глубокими. Лишая друг друга кислорода, но и не желали прерывать мгновение, которое для нас имеет значение. Богдан снова меняет позу, и теперь я стою на локтях с приподнятой попой кверху. Он ласкает мою спину, проводя ладонями по талии, словно запоминает каждый изгиб, чтобы после еще ощущать в руках силуэт женщины, которую только что любил во всех позах. Богдан дразнится своим членом, входит в меня и снова выходит, доводя до точки кипения, потому что я желаю чувствовать его в себе всего. И так длится несколько раз, пока я сама не встаю и не поворачиваюсь к нему лицом. Смотрим друг на друга, под нами смятые простыни его широкой кровати, за окном светит солнце, отблескивая своими лучим сквозь снежинки, что вдруг стали сыпать лепехами — они похожи на алмазы, падающие с небес. Блики лучей играют на наших телах, разрисовывая в разные, причудливые формы зайчиков. Я глажу Богдана по груди, ласково веду вниз, обхватывая упругий член в ладонь, которые едва умещается в мою хватку. Неотрывно следит за тем, как я стягиваю с него презерватив и откидываю в сторону. Он с удивлением уставился на меня, а коварная ухмылка снова завладела его очаровательными губами. Тихий не теряет времени зря, он так же стал ласкать меня, разводя складочки естества пальцем, и надавливая на клитор большим.

— Ох, — вырвалось из моих уст, и я немного склонилась на него, упираясь лбом о плечо мужчины. Мы ласкали друг друга, но хотелось гораздо большего, и я жаждала ощутить бархатистость кожи члена Богдана в себе, без какой-либо защиты. Пусть, у меня не было мужчины довольно долгое время, но я принимала противозачаточные, а потому риск беременности был крайне маловероятен. Тихий, будто мысли умел читать, опять накрыл меня собой, разводя одной своей ногой мои бедра.

— Не хочу кончать стоя и вне тебя, Марго, — кусает за подбородок, подстраиваясь в более удобное положение. — Хочу взять тебя без всякой защиты, — предупреждает и с серьезным взглядом смотрит мне в глаза, ожидая ответа. Я шумно сглатываю, согласно кивая. И в этот момент мы разрушаем еще одну границу, которая имеет слишком тонкую грань. Богдан входит в меня одним резким толчком, перенося в мир совершенно иных ощущений. Ноющая пульсация спазмом разнеслась по телу, и вжимаясь в Тихого, я притягивала его к себе ближе, впитывая всего его в себе. Запрокинув голову и закрыв глаза, я постепенно уплывала в мир нирваны, отдаваясь мужчине целиком и полностью. Богдан завладевал мной, вколачивался, а затем замер, изливаясь во мне.

— Да! — простонала я, и мой выдох был пойман сладкими губами мужчины. Снова нежность преобладала с его стороны, но объятия, в которые он заключил меня, обещали многого.

— Рита…, — с выдохом проговорил Тихий, тихонько покидая меня, и переваливаясь на вторую половину кровати. Я так утомилась приятным занятием, что, прильнув к груди мужчины, тут же погрузилась в сон. — Я люблю тебя, — проговорил он, целуя меня в макушку.

— Я тоже, — зевнув, отвечаю, и сладко целую в грудь, прямо напротив сердца. Сегодня особенный день, который стал для нас судьбоносным.

Глава 7

Глава 7.

Богдан Тихий.

«Некоторым женщинам достаточно один раз пройти по улице, чтобы остаться в памяти мужчины навсегда».

Киплинг Р.

Обнимая Маргариту, я ощущал полноту. Таким счастливым я прежде не был никогда. Словно ангел сошел с небес и озарил мою серую жизнь. Рогов все-таки прав, ублюдок, встретив женщину — одну единственную, ни за что не променяешь на сотни других. Все три месяца, что я посещал приемы у Риты, для меня были мучительными, я желал ее, хотел взять и навсегда сделать своей. Прямо на ее рабочем столе, пренебрегая правилами, которые она так заумно продиктовала на нашем первом приеме. Я помню ее ошалевший взгляд, как она узнала меня, и я был безумно рад, потому что боялся, что мимолетное мгновение станет лишь для нас еще одним столкновением. Каждый день люди видят друг друга, смотрят в глаза, не опуская их в пол, и даже улыбаются. Совсем непринужденной улыбкой, абсолютно ничего не значащей. Но с Ритой вышло все иначе. Встретившись с ней в то морозное утро у метро, в сердце что-то екнуло, но я просто не сразу предал этому значение. А позже, приглашение Кирилла в стрип-клуб, где места были забронированы его секретарем, кстати, я не удивлен, что мой друг смотрит на эту девушку совершенно иными глазами, — не вызвало никакого восторга, хотя прежде был бы только рад развеяться.

— Кирилл, — обращаюсь к нему, когда друг с удивлением посмотрел на меня, блокируя экран телефона от посторонних глаз, но я заметил, что Рогов рассматривал фотографию Есении. Девушка была в бикини и на пляже.

— Что тебе, — огрызнулся, а потом прокашлялся в кулак, и снова вернулся с другого мира. — Ты что-то говорил?

— Почему ты шарахаешься от нее? — задаю вопрос в лоб, кивнув на телефон в его руке. Кирилл нахмурился, делая вид, будто не понимает, о чем я тут толкую среди полуголых баб, отплясывающих на наших членах. Никакого кайфа, но Рогову приспичило именно сегодня встретится и обсудить со мной несколько важных сделок, которые мы запланировали на месяц вперед.

— С чего ты так решил? — отшвыривает от себя молодую девушку, та, встав с него, развернулась и оставила нас, как и та, что отплясывала на мне. Посмотрев с вызовом на него, я скрестил руки на груди, и уставился на него.

— Ты серьезно, или придуриваешься? Скажи, — почесав подбородок, я поддался вперед, чтобы видеть, как эта наглая морда будет врать мне в глаза, — ты намеренно держишь свою секретаршу от себя подальше, или эта девчонка, наконец, показала, кто тут может крутить твоим членом? — Кажется, Кирилл поперхнулся, но широко улыбнулся, хотя некоторое волнение все же проскользнуло в его взгляде, и я понял, что этот идиот был влюблен в девушку, а та его, грубо говоря, отшила.

— Не тебе сейчас судить, — отмахивается. — Лучше расскажи, как проходит твое лечение, — он посмеивается, попивая их стакана виски, — кстати, я всегда знал, что с твоими мозгами не все так хорошо, как кажется на первый взгляд. Иначе твои бабы давно б смогли охомутать самого заядлого холостяка Москвы.

— Умеешь юлить, Рогов, но ладно, — я встаю, чем только удивляю его. Подмигнув, я оставляю Кирилла одного в ВИП-комнате, а на выходе, отвечаю: — Кажется, есть та самая, которая может запрячь на мне вожжи и вертеть мной, как вдумается, — подмигнув ему, я ушел, поставив перед собой цель — Маргарита будет моей, главное не спешить, а влюбить в себя, но для этого я должен постоянно быть у нее на глазах.