Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Психология любви и секса. Популярная энциклопедия
Шрифт:

– Ну и что же? Было весело? – спросила Вера Львовна, стараясь говорить небрежно, и сама испугалась своего внезапно охрипшего голоса.

Этот голос заставил Покромцева насторожиться. Как бы извиняясь за то, что причинил ей боль, он притянул к себе голову жены и прикоснулся губами к ее виску. Но какое-то подлое, неудержимое влечение, копошившееся в его душе, какое-то смутное и гадкое чувство, похожее на хвастливое молодечество, тянуло его рассказывать дальше.

– Вот мы и играли в любовь с этим подлетком и в конце лета расстались. Она совсем равнодушно благодарила меня за то, что я помог ей не скучать, и жалела, что не встретилась со мною, уже выйдя замуж. Впрочем, она, по ее словам, не теряла надежды встретиться со мною впоследствии.

И он прибавил с деланным смехом:

– Вообще эта история составляет для меня одно из самых неприятных воспоминаний. Ведь правда, Верочка, гадко все это?

Вера Львовна не ответила ему. Покромцев почувствовал к ней жалость и стал раскаиваться в своей откровенности. Желая загладить неприятное впечатление,

он еще раз поцеловал жену в щеку…

Вера Львовна не сопротивлялась, но и не ответила на поцелуй… Странное, мучительное и самой ей неясное чувство овладело ее душой. Тут была отчасти и ревность к прошедшему – самый ужасный вид ревности, – но была только отчасти. Вера Львовна давно слышала и знала, что у каждого мужчины бывают до женитьбы интрижки и связи, что то, что для женщин составляет огромное событие, для мужчины является простым случаем, и что с этим ужасным порядком вещей надо поневоле мириться. Было тут и негодование на ту унизительную и развратную роль, которая выпала в этом романе на долю ее мужа, но Вера Львовна вспомнила, что и ее поцелуи с ним, когда они еще были женихом и невестой, не всегда носили невинный и чистый характер. Страшнее всего в этом новом чувстве было сознание того, что Владимир Иванович вдруг сделался для своей жены чужим, далеким человеком и что их прежняя близость никогда уже не может возвратиться.

«Зачем он мне рассказывал всю эту гадость? – мучительно думала она, стискивая и терзая свои похолодевшие руки. – Он перевернул всю мою душу и наполнил ее грязью, но что же я могу ему сказать на это? Как я узнаю, что он испытывал во время своего рассказа? Сожаление о прошлом? Нехорошее волнение? Гадливость? (Нет, уж во всяком случае, не гадливость: тон у него был самодовольный, хотя он и старался это скрыть…) Надежду опять встретиться когда-нибудь с этой Кэт? А почему же и не так? Если я спрошу его об этом, он, конечно, поспешит меня успокоить, но как проникнуть в самую глубь его души, в самые отдаленные изгибы его сознания? По чему я могу узнать, что, говоря со мной искренно и правдиво, он в то же время не обманывает – и, может быть, совершенно невольно – своей совести? О! Чего бы я ни дала за возможность хоть один только миг пожить его внутренней, чужой для меня жизнью, подслушать все оттенки его мысли, подсмотреть, что делается в этом сердце…»

Вере Львовне было жутко и тоскливо. Она впервые в своей жизни натолкнулась сегодня на ужасное сознание, приходящее рано или поздно в голову каждого чуткого, вдумчивого человека, – на сознание той неумолимой, непроницаемой преграды, которая вечно стоит между двумя близкими людьми. «Что же я о нем знаю? – шепотом спрашивала себя Вера Львовна, сжимая руками горячий лоб. – Что я знаю о моем муже, об этом человеке, с которым я вместе и ем, и пью, и сплю и с которым всю жизнь должна пройти вместе? Положим, я знаю, что он красив, что он любит свою физическую силу и холит свои мускулы, что он музыкален, что он читает стихи нараспев, знаю даже больше, – знаю его ласковые слова, знаю, как он целуется, знаю пять или шесть его привычек… Ну а больше? Что же я больше-то знаю о нем? Известно ли мне, какой след оставили в его сердце и уме его прежние увлечения? Могу ли я отгадать у него те моменты, когда человек во время смеха внутренне страдает или когда наружной, лицемерной печалью прикрывает злорадство? Как разобраться во всех этих тонких изворотах чужой мысли, в этом чудовищном вихре чувств и желаний, который постоянно, быстро и неуловимо несется в душе постороннего человека?

Внезапно она почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего вечного одиночества, что ей захотелось плакать».

Динамика отношений в браке

Был холост – снились одалиски, вакханки, шлюхи, гейши, киски. Теперь со мной живет жена, а ночью снится тишина.

И. Губерман

Начало совместного пути

Лучше медового месяца может быть только первый месяц после развода

Неизвестный автор

Наиболее короткое и емкое описание эволюции отношений в браке я обнаружил у Эрика Берна. Он писал: «Брак – это шесть недель возбуждения и мировой рекорд в сексе. Еще пять недель, чтобы узнать друг друга, время ограждений, стремительных бросков и отходов назад, нахождения слабостей друг друга, и тогда начинаются игры. Через шесть месяцев каждый принимает решение. Медовый месяц кончился, начинается брак или развод – до следующего уведомления».

Билл Лоуренс писал, что медовый месяц приходит к концу, когда Он сообщает по телефону, что задержится к ужину, а Она уже оставила записку, что ужин в холодильнике. По мнению многих сексологов, брак является серьезным испытанием для любви, и тому есть несколько объективных причин.

Первой из них является «привычка». Под этим вполне бытовым термином я понимаю потерю свежести восприятия, в результате которой видение полового партнера теряет первозданную свежесть и яркость, наблюдающуюся в начальный период отношений. Как говорил французский поэт Эдмон Ростан, «жить с человеком, которого любишь, так же трудно, как любить человека, с

которым живешь». Ведь когда влюбленность только разгорается, все чувства человека по отношению к любимому приобретают особую остроту и многоцветность. Он может часами любоваться лицом своей возлюбленной, бесконечно долго слушать ее голос, с восторгом изучать ее тело и т. д. Но вот проходят первые месяцы, а потом годы совместной жизни. Лицо супруги уже известно до мелочей, голос ее вгоняет тоску своей предсказуемостью, тело изучено вдоль и поперек. Ощущения тускнеют, становятся «серыми» и «одноцветными». Этому есть чисто физиологическое объяснение. В центральной нервной системе человека имеется специальный отдел мозга – таламус, который фильтрует все поступающие в сознание сигналы, пропуская в кору больших полушарий только новую или особо важную информацию. Это как одежда, которую мы ощущаем только в момент одевания, но потом перестаем чувствовать, или новые шторы в доме, на которые сперва обращаем внимание, а через несколько дней перестаем замечать. Примерно то же самое происходит и с супругом, который с годами становится лишь частью привычного фона, элементом домашней обстановки, что снижает интенсивность ощущений и приводит к нарастанию скуки и безразличия.

Вторая причина: обязанность любить, ибо, как писала Хелен Роуленд, «брак – это чудо превращения поцелуя из удовольствия в обязанность». Само словосочетание «супружеский долг «уже наводит тоску и снижает потенцию. Трудно найти столь противоположные по эмоциональному и волевому настрою слова, чем «любовь» и «обязанность». Как только вы пытаетесь заставить себя уснуть только потому, что вам завтра нужно рано вставать, вы обрекаете себя на длительную бессонницу. Если вы должны испытывать благодарность к какому-то человеку за добрый поступок по отношению к вам, вы рискуете возненавидеть его. Наше подсознание очень упрямо, его можно иногда обмануть, но заставить что-то делать практически невозможно. А эмоции, в том числе любви, находятся исключительно в его ведении. Поэтому попытки заставить любить своего супруга только потому, что у него есть соответствующая запись в паспорте, обречены на провал.

И. Анчуков «Век воли не видать...»

Третья причина, из-за которой может постепенно таять любовь, заключается в том, что у себя дома мы выглядим без прикрас, такими, какими являемся на самом деле. Если сфотографировать женщину перед «выходом в свет» во всем великолепии качественного макияжа и затем сравнить ее с фотографией, сделанной утром, сразу же после пробуждения, то это сравнение будет просто ошеломляющим. (Это чисто умозрительный опыт, и, ради Бога, не пытайтесь воплотить эту безумную идею в жизнь! Кроме того, это не есть камень, брошенный в женский огород, просто у «прекрасного пола» данный пример более показателен.) Но дело даже не в косметике, а в тех ролях, которые мы играем в обществе и дома. В каждом мужчине живет соблазнитель (большой или маленький, талантливый или бездарный – не важно), так же как и в каждой женщине – соблазнительница. Этот факт не требует моральных оценок – так есть и так будет, ибо определяется генетической программой, включаемой на подсознательном уровне. Эта программа требует пускать свои чары и флюиды на любого еще не завоеванного человека противоположного пола.

Таким образом, вне дома мужчины и женщины инстинктивно стремятся произвести наилучшее впечатление на других людей; для этого они нарядно одеваются, причесываются, используют парфюмерию и косметику, принимают соблазнительные позы и делают значительные лица. Приходя же к себе домой, они сбрасывают все это, как змеиную кожу (в родных стенах завоевывать никого уже не нужно), и предстают перед женой или мужем в достаточно неприглядном фоне, особенно по сравнению с другими людьми. Поношенные спортивные брюки с пузырями на коленках, мятая старая рубаха и стоптанные тапочки у мужа и старый халат жены или ее ночная рубашка на два размера больше совершенно не похожи на вечерний костюм жениха или французское белье невесты в период их добрачных отношений. Резкое снижение планки вскоре после свадьбы может вызывать обиду у одного или обоих супругов, что постепенно может привести к охлаждению чувств.

Четвертая причина угасания любовного чувства в браке – доступность осуществления сексуальных желаний. По этому поводу вспоминается высказывание Эмиля Кроткого: «Ухаживать за собственной женой ему казалось столь же нелепым, как охотиться за жареной дичью». Закон мотивационной психологии гласит: «Когда нет препятствий, пропадает интерес». Секс в браке не должен проходить по первому требованию одного из супругов, его надо заслужить, как и при свободных отношениях. Зигмунд Фрейд писал, что чем больше интервал между возникновением желания и его удовлетворением, тем сильнее эмоциональное переживание, тем мощнее разрядка. Если же желание удовлетворяется тотчас после его возникновения, то и удовольствие от секса минимальное. В норме свободная женщина не отдается по первому требованию мужчины, а будучи замужем, она как бы обязана это делать. Особенно остро нелепость такой ситуации чувствуют женщины, примером чему является афоризм Аниты Экберг: «Мужчин не поймешь: до свадьбы они ведут себя так, будто им все позволено; после свадьбы – так, будто им ничего не позволено».

Поделиться с друзьями: