Психология масс

Психологические механизмы того или иного воздействия на массы фиксируются и обобщаются. Цели понятны: подобные исследования, во-первых, позволяют прогнозировать степень и результаты любого целенаправленного воздействия на массовые настроения, а во-вторых, в какой-то мере нейтрализовать это влияние. Симптоматично в данном случае, что перед визитом президента Р. Рейгана в Москву летом 1988 г. популярный психологический журнал [51] внимательно анализировал «слагаемые обаяния» М. С. Горбачева, повлиявшие на общественное мнение и массовые настроения в США в период его визита в Вашингтон в конце 1987 г., и предостерегал президента США. С одной стороны, такое обаяние не должно влиять на американцев при обсуждении деловых проблем. С другой стороны, Рейган должен был проявить не меньшую привлекательность, воздействуя на общественное мнение и настроения.

51

Psychology Today. 1988. June. P. 40–42.

Среди западных политико-психологических работ последнего времени, связанных с проблематикой массовых настроений, необходимо выделить несколько направлений. С одной стороны, это достаточно обобщенный анализ тех потенциально-массовых настроений — в частности, настроений протеста, — которые существуют в том или ином сообществе в связи с возможными вариантами массового политического поведения. Так, по данным А. Марша, 43 % англичан не способны на большее, чем подписать какую-нибудь петицию, а половина из них не решится и на это. Но 35 % пойдут дальше, они могут быть вовлечены в законные (разрешенные) демонстрации и бойкоты. Оставшиеся 22 % могут пойти на запрещенные демонстрации. Половина из них остановится на забастовках, но другая половина пойдет до конца и будет использовать улицу, баррикады, захват зданий (Marsh, 1978).

С другой стороны, немало исследований посвящено изучению конкретных всплесков тех или иных массовых настроений в ходе определенных политических событий в те или иные периоды времени. Начиная с 1960-х годов активно исследуется настроенческий фактор в молодежной среде, в частности, анализируются специфические настроения этого возраста (Feuer, 1969). В 1970-е годы сходные параметры изучались среди расовых и этнических меньшинств в условиях западных стран [52] . Затем, с конца 1970-х — начала 1980-х годов, появились работы, в которых влияние данных факторов рассматривалось в контексте антивоенных движений [53] .

52

См., например: Kasschau P.Political Alienation in a Sample of Young Mexican Children. // Sociology anc Social Research. 1976, № 30. P. 37–45.

53

См., например: The Peace Movement in Europe and the United Sates. L., Sidney, 1985.

Еще одной линией стали попытки осмысления настроенческих факторов в тех или иных традиционных политических движениях с длительной историей. Так, в частности, ряд работ М. Рокича был посвящен политико-психологическому рассмотрению вариантов массового радикалистского поведения (Rockeach, 1978). А. Эскола рассматривал настроения, характерные для представителей тех или иных партий и движений (в частности, для коммунистов) (Eskola, 1971). Близких проблем касалась Дж. Кнутсон, объясняя «левые ориентации» потребностью людей в привязанности, а «правые» — потребностью в безопасности и уважении (Knutson, 1977). Многочисленные исследования такого рода обобщены в ряде обзорных работ [54] . Часть из них нашла отражение в отечественной литературе [55] .

54

См., например, такие работы последних десятилетий, как: Davies Y.Human Nature in Politics. The Dynamics of Political Behaviour. Westport, 1972; Brinton M.The Irrational in Politics. Montreal, 1974; Human Needs and Politics. N. Y., 1977; Braun K.Einfuhrung in die politische Psychologie. Bern, 1980; GunnellJ. Y.Between Philosophy and Politics: the Alienation of Masses. Amherst, 1986; Political Psychology: Contemporary Problems and Issues. San Francisco, L, 1986; и др.

55

См., например: Егорова Е. В.Влияние внутриполитической обстановки на принятие внешнеполитических решений капиталистическим государством. // Взаимосвязь и взаимовлияние внутренней и внешней политики. Ежегодник Советской ассоциации политических наук, 1980. М., 1982. С. 73–81; Егорова Е. В.Новейшие исследования личностей политических лидеров в американской политической психологии. Психологический журнал. 1983. Т. 4. С. 146–152; Лебедева М. М.Политическая психология за рубежом. // Критика буржуазных политологических концепций: К итогам XI конгресса между народной ассоциации политологических наук. М., 1982. С. 144–154; Рощин С. К.Взаимосвязь и взаимовлияние внутренней и внешней политики в свете западной политической психологии. // Взаимосвязь и взаимовлияние внутренней и внешней политики. Ежегодник Советской ассоциации политических наук, 1980. М., 1982. С. 73–81.

Оценивая данный литературный поток в целом, необходимо констатировать, однако, что политико-психологическая традиция пока что не пришла к созданию целостной концепции массовых политических настроений. Западные исследователи часто ограничиваются либо описательным подходом, либо эмпирическим изучением косвенных, но легко операционализируемых факторов. В итоге преобладают либо яркие картины массовых психических проявлений, либо заключения, основанные на анализе, скажем, вербальных предпочтений представителей тех или иных социальных групп, изучении их установок в политической сфере и т. п. Возникает своеобразная ситуация, при которой явление обозначается, однако последовательно не изучается. Более того, подчас оно даже не называется, размываясь в ряду близких политике- и социально-психологических понятий.

Отечественная политическая психология, как известно, находится пока что в процессе становления, лишь намечая круг стоящих перед ней задач и вопросов. Уже накоплен определенный ряд постановочных работ, в которых так или иначе фигурируют массовые настроения [56] .

Методологической основой рассмотрения массовых политических настроений могут служить работы, в которых нашли отражение конкретные психологические моменты политики. Французский исследователь Л. Сэв справедливо писал о том, что некоторые идеи позволяют увидеть «основу исторически конкретной… психологии, в которой реальная жизнь индивида рассматривается как выражение политических отношений» (Сэв, 1972). Другой французский психолог, Дж. Ле Ни, на богатом фактическом материале исследовал психологическую подоплеку событий «горячего мая» 1968 г. во Франции, выявляя связь политического поведения различных социальных групп и слоев с целым комплексом массовых психологических явлений и факторов. Воля, сознание, аффекты, настроения, смелость, страх, гнев, воображение, хладнокровие, мотивы, цели — все эти моменты органически входят в процесс политической борьбы и политических действий, и их значимость особенно возрастает в периоды острых социальных потрясений (Le Ny, 1969).

56

В частности, см.: Косолапое Н. А.Социальная психология и международные отношения. М., 1983; Рощин С. К.Политическая психология. // Психологический журнал. 1980. Т. I. № 1. С. 141–156; Шерковин Ю. А., Столбун Е. Б.Ленинское наследие и психология политики. // Вопросы психологии. 1980. №5. С. 5–14; Шерковин Ю. А., Евгенъева Т. В.Теоретическое наследие К. Маркса и психология политики. // Вопросы психологии. 1983. № 3. С. 5–15; Шестопал Е. Б.Психология политики. М., 1989; и др.

Однако, при всей интересности подобных исследований, количество их сравнительно невелико. Как верно отмечала Е. Б. Шестопал, длительный провал в разработке политико-психологического направления в исследовании массовых явлений в нашей стране был связан с социально-политическими причинами, отразившимися на обществознании: «Сами массы зачастую трактовались упрощенно, как сумма безликих индивидов, приводимых в движение волей политического авангарда. Все это не способствовало изучению психологических факторов, действующих в политике. Нередко уход от исследования психологических компонентов политики мотивировался постулатом о недопустимости психологизации политики, опасением сведения политических явлений к неполитическим. Будучи методологически верным, такое утверждение неверно интерпретировалось, оборачиваясь игнорированием психологических элементов политики, и тем самым закрывало всю сферу «человеческого» в политике» (Шестопал, 1989).

Основные выводы

Человеческие настроения, как индивидуальные, так и массовые, всегда считались наиболее сложным предметом психологической науки. Однако их интимная, внутренняя природа обычно оказывалась препятствием для научного анализа — скорее, настроения были предметом обыденной, житейской, ненаучной психологии. В результате современная психология так и не имеет устоявшейся общепринятой теории настроений.

Социально-психологическое рассмотрение настроений невозможно без основ общепсихологического понимания, учета базовых закономерностей их появления и развития. В противном случае можно «потерять» самого носителя настроений — того самого человека, который в совокупности с себе подобными образует массу.

Настроения любой общности существуют только в преломлении через настроения людей, образующих эти общности. Не учитывать это — значит признавать наличие надчеловеческих, абстрактно социальных настроений. Это свело бы всю работу к набору спекулятивных рассуждения — ведь проявляющиеся в социальной жизни массовые настроения являются всего лишь психическим отражением этой жизни. Они просто не существуют вне такого отражения, обеспечиваемого психикой конкретного человека, находящегося в массе.

При общепсихологическом рассмотрении, на индивидуальном уровне, настроения проявляются как специфические состояния, сутью которых является интеграция влияния внешних, объективных событий, происходящих с человеком, и их внутреннего, субъективного переживания. В рамках деятельностной трактовка настроения — это один из высших уровней субъективного осмысливания (наделения субъективными, личностными смыслами) того, что объективно происходит с человеком, окружает его и воспринимается им. Это своего рода «предсознание», ближайший резерв сознания, его чувственно-эмоциональная основа. Настроения тесно связаны с потребностями человека, поэтому они выполняют две основные функции. С одной стороны, это сигнальная функция, ведь настроения — это особая, сложная аффективно-когнитивная сигнальная реакция, указывающая на расхождение потребностей с реальными условиями жизни и возможностями индивида удовлетворить имеющиеся потребности. С другой стороны, это побудительная функция, ведь настроения — это еще и один из мощных регуляторов психики и, в определенных обстоятельствах, побудителей человеческого поведения. С точки зрения обшей психологии, настроения рассматриваются как психические состояния, отличающиеся рядом характеристик и анализируются в пространстве, заданном соответствующими параметрами. Общепсихологические трактовки настроений располагаются в значительных диапазонах. Они исследуются как:

— осознанные или неосознанные;

— рациональные или эмоциональные;

— внешние или внутренние;

— предметные или личностные;

— долговременные или краткосрочные;

– устойчивые или импульсивные;

— организованные или неорганизованные.

Только такой, комплексный подход позволяет в итоге рассматривать те или иные настроения как преимущественно индивидуальные или, напротив, как более социальные.

Не менее сложным вопросом оказывается определение специфики «социальности» тех или иных настроений. Помимо попыток прямой и грубой социологизации настроений, эту специфику искали как в социальном происхождении настроений, так и в социальном характере содержания и субъекта настроений — особенно массовых. Для обозначения социального характера настроений возникло понятие «общественное настроение» — социальное и по происхождению, и по содержанию, и по характеру субъекта (группа, общность), нормативное настроение, испытываемое человеком как членом социума. Однако массовые настроения не сводятся к «общественному настроению». Массовые настроения возникают и развиваются на основе настроений индивидуальных — как одинаковые переживания массой индивидов соответствия нормативного «общественного настроения» их собственному, внутреннему состоянию. Массовые настроения — это особые состояния, отражающие переживания теми или иными множествами людей соответствия диктуемых обществом норм и нормативных «общественных настроений» реальным, практическим возможностям их осуществления. С социально-психологической точки зрения, такие настроения — это особый феномен, сущность которого заключена в переживании субъектом и наделении им неким смыслом своей принадлежности к определенной социальной общности или общественно-политической системе в целом. Позитивная или негативная окраска субъективного отношения к жизни и условиям реализации потребностей человека определяет характер возникающих таким образом массовых настроений. В социально-политической сфере массовые настроения наиболее адекватно могут быть исследованы с помощью методов политико-психологического анализа — одного из разветвлений социально-психологического подхода в целом. Его принципиальная суть заключается в вычленении и рассмотрении психологических факторов и механизмов, обеспечивающих динамику социально-политических процессов со стороны деятельности субъекта этих процессов. Массовые политические процессы не могут быть адекватно поняты без мотивационных механизмов, формирующих массу и приводящих ее в социально-политическое действие.