Психология общения

Мера упрощения, найденная Шенноном, оказалась удачной, во всяком случае, применительно к коммуникации технических устройств, к общению между машинами (рис. 2.1).

Вскоре после статьи Шеннона социолог Гарольд Лассуэлл, анализируя общение между людьми, создал модель коммуникативного процесса, которая включала следующие элементы: Кто-Что-Как-Кому-С каким эффектом. Эту схему можно усложнить следующим образом (рис. 2.2).

Рис. 2.2. Модель коммуникативного процесса Гарольда Лассуэлла

Добрович А.Б. приводит пример использования подобных схем. «Кто» и «Кому» – это абстрактные партнеры по диалогу: «коммуникатор», лицо А, и «реципиент», лицо Б. Канал связи – речь, жестикуляция, мимика. Услышав что-то от А, партнер Б отвечает ему, т. е. сам становится коммуникатором, делая А реципиентом (участники диалога поменялись местами). Можно записать их разговор на пленку, а потом положить ее на стол: «Вот что А передал Б, затем Б – А и т. д.». Если в итоге Б, скажем, упал замертво, а А расхохотался, то все это как будто отвечает на вопрос, «с каким эффектом» протекало общение… Но работает ли схема Лассуэлла?

Как узнать, например, Что передано?

Предположим, А обращается к Б: «Дыр булщил… Убещур».

Со стороны это кажется бессмысленным набором звуков. Но у него нет доказательств, что передавалась «нулевая» информация. В конце концов, если бы А сказал Б: «Поздравляю, вы приняты», то и это показалось бы наблюдателю набором звуков – не знай он русского языка. Следовательно, вопросу «что» логически предшествует вопрос «на каком языке», или «с помощью какого кода» передается информация.

Можно представить себе бесконечное множество условных языков. Я могу договориться со своим приятелем, что «дыр» – это значит «вы», «булщил» – «приняты», а «убещур» – «поздравляю».

Но договоренность, предшествующая общению, касается не только кода. Есть еще понятие «контекста».

Контекст (от лат. contextus — «соединение», «связь») – законченная мысль, выраженная письменно или устно, общий смысл которой позволяет уточнить значение входящих в него отдельных слов, предложений и проч.

Поэт-футурист А. Крученых, сочинивший «дыр булщил», не страдал ложной скромностью. «В этих стихах, – заявлял он, – больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина». По-видимому, он надеялся с помощью выдуманных слов передать ни больше ни меньше как «дух» русского языка. Для читателя такая информация приобретает смысл в одном только случае: если он согласен «не принимать во внимание» содержательную основу слов, а оценивать лишь их звуковую выразительность, соотнося ее с национальными (мелодическими, интонационными) особенностями русской речи. В эту игру можно играть, если она затевается в контексте всеобщих и популярных поисков «нового», «самовитого» слова. В эпоху, когда общество считает традиции словоупотребления и словопонимания неприкосновенными, А. Крученых воспринимался бы как фигляр или помешанный. Однако наш футурист выступил со своими стихами в те годы, когда для его опытов существовала определенная литературно-общественная атмосфера.

Можно выделить три позиции коммуникатора во время коммуникативного процесса:

1) открытая – коммуникатор открыто объявляет себя сторонником излагаемой точки зрения, оценивает различные факты в подтверждение этой точки зрения (так на выборах представители различных партий стремятся показать, что их позиция самая правильная);

2) отстраненная – коммуникатор держится подчеркнуто нейтрально, сопоставляет противоречивые точки зрения, не заявляя открыто своих предпочтений (с такой позицией мы чаще всего сталкиваемся во время контрольных и экзаменов, когда учитель не хочет подсказать какой вариант решения лучше);

3) закрытая – коммуникатор умалчивает о своей точке зрения, даже прибегает иногда к специальным мерам, чтобы скрыть ее (вспомните Штирлица из кинофильма «Двенадцать мгновений весны»).

Для передачи любой информации собеседникам потребуются какие-то средства, ведь информация не конфета, или любой другой предмет, который можно передать из рук в руки. Здесь дело гораздо сложнее. Представьте, что у вас и вашего партнера по яблоку. Если вы обменяетесь яблоками, то каждый так и останется с одним яблоком. Если же у каждого есть интересная мысль, и вы обменяетесь ими, то теперь у каждого будет по две мысли.

Но что же является носителем информации? Передать информацию можно с помощью знаков.

Знак – предмет или явление, выступающие в качестве представителя или заместителя других предметов, свойств или отношений, и используемый для передачи, переработки и хранения информации. В общем виде можно выделить два вида знаков, несущих информацию, – это слова и жесты. Чтобы разделить пути передачи информации, их, соответственно, назвали вербальной и невербальной коммуникацией.

2.3. Вербальная коммуникация

Вербальная коммуникация – передача информации от одного человека к другому с помощью речи и адекватное восприятие ее другой стороной. Это самый универсальный и распространенный способ общения.

Давайте подробнее остановимся на том, как слова выполняют работу по передаче информации. Но сначала ответим на вопрос: а много ли вокруг нас или внутри нас такого, чего мы не могли бы описать словами? Хотя бы неточно, неуверенно, приблизительно? Пожалуй, мало. А ведь слова – это основной фонд нашей знаковой системы. Если представить себе знаки в виде ярлычков, то мы, люди, оклеиваем словами-ярлычками практически все, что можем воспринять. Ярлычок можно сменить: «стул» в древнерусском языке звучал как «стол» – отсюда, кстати, слово «престол», – но понятие остается прежним: «то, на чем сидят». Возможно, мы делаем это не наилучшим образом. Время от времени ученые обогащают нас новыми словами, которые точнее прежних «означивают» реальность, являясь плодом более глубокого ее постижения. Вспомните, сколько новых слов появилось у нас с того момента, как вы начали изучать психологию. Но все это не отменяет сказанного: у нас, людей, «означивается» словами почти все, а не только критические обстоятельства, как у животных.

По мнению А.Б. Добровича, основное отличие человека в том, что он научился выделять из предметов их свойства, как если бы они существовали вне. Все это «означивалось» словами. И вот слова-знаки стали свободно парить над реальностью, причем один и тот же знак может «опуститься» на разные ее фрагменты, разные объекты. «Камень» – это и скала, и булыжник, и обтесанная плита.

«Круглое» – это и солнце, и голова, и яблоко. Производство орудий труда научило людей также отмечать существенные свойства предметов, существенные связи между ними. Само понятие существенности отражает потребности нашей деятельности. Существенно, зелена ли трава, но несущественно, зелен или красноват камень для наконечника стрелы, если и зеленый, и красноватый одинаково прочны и удобны для обработки.

Итак, для человека реальность «опредмечена», в то время как для животного она размыта. Любопытно, что остатки такой жесткой привязанности можно встретить в языках народов, длительное время развивавшихся вне всеобщей культуры. Американский исследователь Боас обнаружил, что в эскимосском языке нет слова «снег». Снег, лежащий на земле, называется «апут», но снег, возвышающийся в сугробах, – «кимуксук»; падающий снег – «кана», но снег, уносимый ветром, – «пиксирпок».

Однако если мир для человека «опредмечен», то это коренным образом изменяет его восприятие реальности. Он не впитывает ее пассивно, а видит мир сквозь сито усвоенных с детства знаков-символов.