Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности

4.5. Методология и методы исследования смысловой сферы личности

Основной вопрос, касающийся общей методологии психологического изучения смысловой сферы личности, может быть сформулирован в виде дилеммы специфичности – неспецифичности: должны ли применяться для анализа смысловой сферы особые специфические методы и особая методология, или же для этого пригодны методы, известные и применяющиеся в русле других подходов и направлений исследований. Из всего текста данной работы, и в особенности из предыдущего раздела достаточно явственно следует то, что достаточно большой объем эмпирических данных о тех или иных аспектах смысловой реальности может быть получен и фактически получается с помощью неспецифических методов. С другой стороны, при использовании неспецифических методов необходимо дифференцировать смысловые, эмоциональные, семантические и прочие феномены, что не во всех случаях легко осуществимо. Наши разнообразные исследования и методическая работа, проводившиеся на протяжении ряда лет, позволяют нам без колебаний утверждать, что смысловая реальность доступна для изучения разными методами, как специфическими, так и неспецифическими.

При этом, однако, необходимо сделать некоторые оговорки и уточнения. Экспериментальные исследования могут быть направлены на две из трех граней смысла – на феноменологический или субстратный (регуляторный) их аспект. В первом случае предметом исследования выступают смысловые связи в картине мира, мировоззрение, субъективная семантика, образы в широком смысле слова. Во втором случае предметом исследования выступают регуляторные влияния тех или иных индивидуальных особенностей смысловой сферы или индуцированных в экспериментальной ситуации смысловых установок на процессы практической и познавательной деятельности, на решение конкретных и более общих задач, вплоть до влияния на жизненный путь субъекта в целом. При этом исследования такого рода становятся исследованиями смысловой реальности только в том случае, если при рассмотрении независимых и опосредующих переменных учитывается их онтологический аспект, то есть место в структуре жизненных отношений. Поясним это на примере. Если мы, например, проводим психосемантическое исследование отношения к таким эмоциогенным стимулам как символика политических движений (коммунистическая, нацистская и другая подобная символика), то это исследование еще не открывает нам смысловую реальность. Исследованием смысловой реальности оно становится в том случае, если мы включаем в схему исследования вопросы на выявление прямого отношения реципиентов к этим движениям, скажем, давая задание ранжирования электоральных предпочтений, что позволяет нам локализовать эти движения в пространстве жизненных отношений реципиентов. Последнее является непременным условием любого исследования смысловой реальности, в отличие от исследований эмоциональной регуляции или психосемантики сознания, хотя методические процедуры могут при этом совпадать.

Второе уточнение касается невозможности в одном исследовании получить одновременно феноменологическую и деятельностную характеристику некоторой смысловой структуры, то есть содержательное описание соответствующего смысла и характеристику его регуляторного эффекта. Речь идет в данном случае о гипотезе, индуктивно выведенной из анализа массива эмпирических исследований. Эта гипотеза подобна известному в физике принципу дополнительности Н.Бора, согласно которому в данный момент времени можно установить либо координаты элементарной частицы, либо ее энергетическую характеристику, но не то и другое одновременно. А.Е.Шерозия (1979), рассматривавший принцип дополнительности Н.Бора как общегносеологический принцип, сформулировал его следствие для психологии: психические содержания можно изучать или субъективно, со стороны субъекта, или объективно, с позиции внешнего наблюдателя, но совмещение этих двух перспектив в одном исследовании невозможно. По сути, сформулированная нами гипотеза дополнительности феноменологического и деятельностного описания смысловой реальности является частным случаем принципа, сформулированного А.Е.Шерозия.

Переходим к характеристике пяти основных методических подходов к эмпирическому изучению смысловой реальности: экспериментальному, психометрическому, проективному, психосемантическому и качественно-феноменологическому. Первые два относятся к линии объективного (субстратного), остальные три – к линии субъективного (феноменального) описания. Все подходы мы будем иллюстрировать в данном разделе оригинальными исследованиями, выполненными нами или при нашем участии и под нашим руководством. Рассмотрение формирующего подхода мы намеренно не включили в данный раздел, поскольку ему будет уделено внимание в разделе 4.8., посвященном методологии и технике смыслотехнического воздействия.

Экспериментальный подход к изучению смысловой регуляции. Экспериментальный подход был первым из путей изучения смысловой реальности, на который обратили внимание авторы, концептуализировавшие идею смысловых образований личности ( Субботский, 1977; Асмолов, Братусь и др., 1979; Асмолов, Насиновская, Басина, 1979). Е.В.Субботский (1977) отмечал, что смысловые образования проявляются в эффектах отклонения поведения от линии, предусматриваемой «интелиектуалистической презумпцией объяснения». В этапной коллективной статье (Асмолов, Братусь и др., 1979) предлагался пошаговый анализ эффектов такого рода отклонений. Прежде всего фиксируется или экспериментально вызывается поведение, отклоняющееся от оптимальной линии достижения цели. Затем осуществляется доказательство того, что это отклонение нельзя объяснить недостаточной «технической оснащенностью» субъекта. Это достигается путем нейтрализации предполагаемого скрытого мотива при сохранении операционально-технической структуры решаемой субъектом задачи. Наконец, третий этап является, по сути, формирующим и предполагает изменение позиции субъекта в социальной ситуации. В качестве специфического экспериментального приема назван прием искусственного прерывания, сбоя деятельности, а также создание неопределенности, лежащее в основе, в частности, проективного подхода.

В специальной работе, посвященной принципам исследования смысловой сферы (Асмолов, Насиновская, Басина, 1979), выделены следующие основные принципы: 1. Принцип личностной значимости ситуации исследования для испытуемого. 2. Относительная неопределенность ситуации исследования. 3. Неконтролируемость исследуемых переменных со стороны испытуемого. 4. Контролируемость ситуации исследования со стороны исследователя. 5. Принцип изучения процесса в структуре целостной деятельности.

Примером экспериментального исследования смысловой регуляции является эксперимент, выполненный нами совместно с Ф.С.Сафуановым и Ю.А.Васильевой и подробно описанный в разделе 3.7. (см. также Леонтьев Д.А., 1987). Задавшись целью зафиксировать изменение направленности реакций на один и тот же стимул на противоположную (перцептивной защиты на перцептивную бдительность) как следствие изменения смысла завершения экспериментальной деятельности по мере утомления и исчерпания исходного мотива, мы построили «двухъярусную» экспериментальную схему. В поверхностном слое, построенном по канонам лабораторного эксперимента, испытуемые выполняли искусственную задачу придумывания подписей к слайдам. Глубинный слой представлял собой скорее естественный эксперимент, поскольку независимой переменной, реально интересовавшей нас в этом исследовании, было изменение внутреннего желания испытуемых продолжать работать на желание завершить свое участие в эксперименте. Это изменение, как мы предполагали, должно было наступить естественным образом с течением времени и перестроить всю систему смысловой регуляции деятельности. Зависимой переменной была интерпретация известных в психологии восприятия двузначных изображений; одна из двух интерпретаций служила сигналом к окончанию эксперимента. Нам удалось в этом исследовании уловить естественную динамику деятельности испытуемых по участию в эксперименте. Как и предполагалось, если в начале эксперимента сигнал к окончанию обычно вытеснялся, и двузначные изображения виделись вторым, альтернативным образом, то к его концу перцептивная защита сменилась перцептивной бдительностью, и двузначные изображения чаще воспринимались в сигнальном варианте. Для интерпретации результатов необходим выход в онтологический план анализа, который позволяет увидеть изменение места сигнального изображения в системе жизненных отношений испытуемых: из ведущего к нежелательным следствиям оно превратилось в ведущее к желательным следствиям, что и обусловило инверсию регуляторного эффекта.

Психометрический подход к изучению смысловой регуляции. Психометрика смысловой сферы – словосочетание почти парадоксальное. Вместе с тем в предыдущем разделе мы описали методику Дж. Крамбо и Л.Махолика, направленную на психометрическую диагностику количественной меры наполненности жизни смыслом. Наряду с ней, Дж. Крамбо разработал еще одну методику – шкалу поиска смысложизненных целей (Seeking of Noetic Goals Test – SONG), которую он рассматривал как дополнительную шкалу к методике «Цели в жизни» (PIL). По замыслу автора, методика должна измерять силу мотивационной тенденции к поиску смысла жизни ( Crumbaugh , 1977). Автором методики было собрано большое количество данных на различных группах психически здоровых людей и пациентов клинических учреждений. Общие результаты подтверждают предположение о том, что результаты «аномальных» групп значимо выше результатов здоровых людей и что результаты по шкале поиска смысложизненных целей отрицательно коррелируют с результатами по тесту осмысленности жизни, причем в группах здоровых испытуемых эта отрицательная корреляция существенно более выражена. Дж. Крамбо объясняет это различие за счет того, что низкий уровень осмысленности жизни должен иметь следствием высокую мотивацию к поиску смысложизненных целей. У здоровых испытуемых дело обстоит именно так, а в клинических группах эта мотивация снижается за счет разнообразных патогенных влияний, снижая тем самым и величину коэффициента отрицательной корреляции с осмысленностью жизни ( Crumbaugh , 1977, с. 903–904). Дополнительным подтверждением валидности шкалы является факт заметного снижения результатов по шкале у алкоголиков, прошедших курс логотерапии, в то время как в контрольной группе алкоголиков, лечение которых отличалось только отсутствием логотерапевтических процедур, наблюдалась скорее обратная тенденция. Эти результаты объясняются предположением о повышении осмысленности жизни пациентов в результате логотерапии, что и повлекло за собой снижение мотивации поиска смысложизненных целей.

Мы разработали и адаптировали русскоязычную версию обеих методик. Русскоязычная версия методики «Цели в жизни», которую мы вначале назвали «Тест осмысленности жизни», а затем, после выявления ее внутренней факторной структуры, «Тест смысложизненных ориентаций» или, сокращенно, СЖО (Леонтьев Д.А., 1992 б; Леонтьев, Калашников, Калашникова, 1993) оказалась и весьма надежной психометрически, и весьма богатой в содержательном отношении. Психометрические характеристики шкалы поиска смысложизненных целей, напротив, оказались неудовлетворительны, и нам пришлось отказаться от использования этой методики.

Надежность методик проверялась с помощью ретестирования с интервалом в 2 недели (испытуемые – 76 студентов МГУ). Результаты по тесту осмысленности жизни оказались устойчивы при р<0,05 в отличие от шкалы поиска смысложизненных целей, воспроизводимость результатов которой оказалась неудовлетворительной. Еще одним показателем надежности теста осмысленности жизни явилась близкая к нулю корреляция теста осмысленности жизни со шкалой «лжи» Методики многостороннего исследования личности. Сравнение результатов нормальной контрольной выборки (студенты различных вузов г. Москвы) с результатами госпитализированных алкоголиков I и II степени и наркоманов дало результаты, хорошо согласующиеся с описанными выше результатами Дж. Крамбо. Внутри групп при этом наблюдаются следующие тенденции, не достигающие критериев статистической достоверности. Алкоголики I стадии по результатам обеих методик находятся ближе к норме, чем алкоголики II стадии. В контрольной выборке у мужчин результаты по обеим методикам выше, чем у женщин, а у студентов-психологов выше, чем у студентов других специальностей.

Ряд интересных результатов, относящихся к тесту осмысленности жизни, был получен в выполненной под нашим руководством дипломной работе М.В.Снетковой (1988). В этом исследовании участвовали три группы испытуемых: студенты различных вузов г. Москвы (п=39), больные неврозом, находящиеся на амбулаторном лечении во Всесоюзном научном центре психического здоровья АМН СССР (п=17) и студенты факультета психологии МГУ (п=23), подвергавшиеся обследованию дважды с интервалом 12–14 месяцев. Парадоксальным образом у невротиков были выявлены наиболее высокие показатели по тесту осмысленности жизни; результаты студентов-психологов были значительно выше, чем у непсихологов (р<0,01), и при ретестировании значимо возросли (р<0,05).