Психосоматика

Уже в Древней Греции, задолго до Гиппократа и Галена, была выдвинута теория гилеморфизма [34] , которая до сих пор остается востребованной во всех исследованиях существа человека. И по сей день мы пребываем в рамках данного воззрения. Каким бы ни был наш ракурс рассмотрения человека – политическим, религиозным, философским, медицинским, экономическим, психологическим, – гилеморфическая теория неизменно фигурирует в качестве точки отсчета.

Наш ум не способен представить материю вне формы. Все мы твердо знаем, что материя и форма – суть не одно и то же, что форма не есть материя и материя не есть форма, что логика формы отличается от логики материи.

34

Гилеморфизм – от греч. – материя и – форма.

Тем не менее, мы не можем представить материю без формы и форму без материи.

Этот простой пример из области эпистемологической философии помог нам сфокусировать внимание на проблеме души и тела.

Наш ум не способен представить материю вне формы

Форма – классическое понятие философии. Уже Аристотель обозначил проблему соотношения материи и формы: материя сама по себе просто есть, а форма придает ей специфичность. Знание формы дает власть над телом, наделяет превосходством высшей логики в постижении феноменального мира. Например, проникновение в форму позволяет интуитивно уловить, упредить и контролировать зарождающуюся патодинамику. Таким образом, знание формы пропускает нас к причинам материальных явлений, разворачивающихся уже на последней стадии. В сущности, речь идет о прогнозировании материального следствия прежде его воплощения, о распознавании болезни до ее возникновения.

Всякий раз, когда внешняя реальность нещадно сокрушает нашу индивидуальную жизнь, внутри нас что-то восстает: «Это абсурд… Неправда!». Если событие, вторгающееся в нашу индивидуальную жизнь, будь то в социальном, психическом или соматическом аспекте, анализируется в параметрах внешней объективности, то обретает весомость, рассматривается как обычное дело, как допускаемое, даже научное явление. Но если мы уже отчаялись найти в объективной данности причину, вызвавшую претерпеваемое нами, то обращаем свой пытливый взор на сферу «невидимого» и продолжаем поиски в сфере психики. Но кажется невозможным, чтобы причина события коренилась в мире неизмеримого. Даже человек, сведущий в сфере психической семантики, теряет мужество и уступает под натиском сомнений, наблюдая симптом, патологические последствия. Колебания кажутся резонными: «Что ты делаешь? Ты решил вести поиски в этом направлении? Но весомые причины отслеживаются в весомом измерении, а идеи сами по себе ничего не могут изменить: не способны удалить камни, унять боль, исторгнуть болезнь, существование которой подтверждено медицинскими исследованиями…».

Существующие представления позволяют рассматривать болезнь либо как психосоматическую, либо как соматопсихическую. «Психосоматическое заболевание» означает, что причина болезни или соматического симптома, каким бы он ни был, восходит исключительно к сфере психического. Речь не идет о том, что психическая причинность лишь сопровождает соматическое следствие, сопряжена с ним. Психическому началу, воплощающемуся в соме, в телесности, отдается абсолютный примат в процессе возникновения болезни. В этом случае лечебная практика обречена на поражение, если не обратится к доскональному исследованию психического мира субъекта. Представление о «соматопсихическом заболевании» относит причины патологии к телесной сфере: возникшая в соме болезнь влечет за собой депрессию, наносит ущерб моральному состоянию субъекта. Иными словами, телесное недомогание отражается и на психической деятельности субъекта. Такого рода заболевания всецело входят в сферу медицинской компетенции. Энергетическая реальность в обоих случаях является одной и той же, и отнесение болезни к тому или иному типу зависит от угла зрения. Онтопсихология расценивает все болезни как психосоматические. Все хронические заболевания, в том числе так называемые неизлечимые (к примеру, рак, наркотическая зависимость и СПИД), имеют исключительно психическое происхождение. Они исчезают после вмешательства в причинность психической деятельности.

С целью придания достоинства и значимости медицине Гиппократ нередко обращался к религиозным и философским понятиям, например к термину «психика», «душа». Слово «психиатрия» не подходило, потому что греческое iatroz означает «лекарь тела», в то время как yuch – «дух, душа, ум, сознание». Термин «психотерапевт» использовался в древности по отношению к священнику, философу, попечителю сокровенных глубин души.

Врач должен обладать основами психологических знаний

После Галилео Галилея были сделаны первые шаги по систематизации различных отраслей науки. В частности, французское Просвещение дало толчок оформлению рационально-позитивистского начала в различных научных областях, включая и медицину. Начиная с 1600–1700 годов, медицинская наука переживала период яростных битв: поскольку медицина не признавалась как точная наука, некоторые врачи подвергались преследованиям. Господство религии и философии позволяло усматривать в медиках одержимых дьяволом колдунов, исказителей человеческой природы.

Профессионализм, который признается сегодня за врачами, был отвоеван великими представителями медицины в упорной борьбе.

Процесс становления различных наук сопровождался разграничением их особенностей: химия, физика, математика, медицина и т. д. Эта систематизация, имеющая научный резон, привела к определенному атомизму в рассмотрении человека. Излишнее рвение к научному совершенству раздробило единство человеческой природы. По этой причине в медицине разразился кризис: преследование цели достижения точности вызвало утрату единства, необходимого для понимания мотивации болезни.

Расцвет гомеопатической медицины с начала XVIII века, затем психологические исследования медиков – Фрейда, Юнга и др. – выявили кризис научной обоснованности медицины вообще. Этот кризис ощущается и сегодня, не давая покоя наиболее прогрессивным представителям медицинской науки.

В 1920–1930 гг. по всему миру Балином были созданы группы, названные потом его именем, состоявшие из профессионалов в разных областях знаний. Этот ученый отдавал себе отчет в том, что для понимания болезни необходимо вернуться к рассмотрению человека в его единстве. Группу составляли различные специалисты: психиатры, онкологи, гинекологи, психологи, социологи и т. д., которые, отвечая за свой сектор знаний, объединяли усилия для анализа ситуации некоторых больных. Обнаружение единообразия в данных многоаспектного исследования позволяло установить происхождение и причину болезни субъекта.

Психология – это знание внутренней связи причин, которые всегда отсутствуют в своих следствиях

Таким образом, официальным первооткрывателем психосоматики был Балин, осознавший необходимость объединения различных секторов анализа для обнаружения единой причины болезни, потребность открыть завесы, разделяющие различные научные специализации.

Я отнюдь не призываю к смешению функций: психолог не может заменить врача, так же как и врач – психолога. Каждый из специалистов компетентен в своей области, специфичной по предмету и методу исследования. Психолог должен приостановить свои действия, если изучаемая патология относится к компетенции медицины.

Медицинские познания не имеют большого значения для высокопрофессионального психолога, но врач должен обладать основами психологических знаний для того, чтобы:

1) не растрачивать себя на длительный и ненужный анализ;

2) не вести бесполезное наблюдение хронической болезни;

3) не посягать посредством медицинского вмешательства на бессознательные, но однозначные волеизъявления больного.

Я хотел бы напомнить, что настоящая психология является базовым для всех других наук знанием [35] . Ученый не может действовать, проводить исследования за пределами собственной индивидуальной психологии. Психология – это знание внутренней связи причин, которые всегда отсутствуют в своих следствиях; это логика действий ума [36] , логика первого властителя, задающего все возможные переменные, причинная структура ментального процесса. Поэтому ученый, чем бы он ни занимался, прежде всего является воплощенной психологией, действием ума, будучи реализацией внутренней причинности, в которой объективируется базовый критерий, специфицирующий способ существования и сущность человека.

35

Эта тема раскрыта Гуссерлем Э. в работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология». См. также Менегетти А. Учебник по онтопсихологии, Указ. соч., с. 98, а также Онтический геном. – М.: БФ «Онтопсихология», 2009.

36

«Ум» не в психоаналитическом смысле, не в смысле классической университетской психологии, но понимаемый как создатель математического, физического порядка, порядка бытийственного самоустановления истины.

Когда я говорю о психологии и занимаюсь лечением, я материалистичен подобно кузнецу или каменщику. Для меня существует только один закон – симптом, и я должен устранить его, если действительно считаю себя ученым, специалистом в данной сфере. Бесполезно ссылаться на тайну, на необъяснимый скачок, представляющие собой лишь метафоры и символизацию реальности: за патологическим симптомом стоит точная архитектура молекул. Та самая архитектура, которая утверждает порядок реальности, организует и аномалию.