Психотехники счастья

Фантазируйте, придумайте десятки подобных сценариев, желательно замешанных на сильных отрицательных или положительных эмоциях, но затем обязательно возвращайтесь к состоянию покоя и тихой радости. Если вы хорошо выполните упражнение, то с удивлением поймете, что, «находясь в шкуре» каждого своего персонажа, вы действительно полностью отождествляетесь с его взглядом на мир, с его эмоциональными реакциями. Это упражнение даст вам реальное осознание многозначности решений, осознание того, что на одну и ту же ситуацию можно реагировать десятками, сотнями или даже тысячами разных способов и что ни один из этих способов не является единственно правильным и соответствующим Объективной Истине. От этого осознания остается уже один шаг, чтобы выбрать себе новый способ реагирования на ситуацию, более полезный для вашей психики, организма и нервной системы.

Составьте список ситуаций, которые вызывают у вас стереотипную отрицательную реакцию – столкновения со стервой-соседкой, поездки в общественном транспорте, муж, развалившийся на диване и читающий газету, или растолстевшая жена в мятом домашнем халате и бигуди, коррупция в правительстве, отсутствие виллы с бассейном и т.д.

Попробуйте выполнить описанное выше упражнение с каждой из подобных ситуаций, проигрывая разные варианты интенсивного эмоционального реагирования на нее, а потом выберите себе тот тип реагирования, который вам больше нравится и который делает вас более удовлетворенным собой и жизнью.

ИНТЕНСИВНЫЕ ЭМОЦИИ И ВОЛЕВЫЕ ЭМАНАЦИИ

Психотехники, связанные с волевыми эманациями, развивают тему создания интенсивных эмоций и управления ими. Они укрепляют нервную систему, помогают вносить необходимые коррективы в модель мира, расширяя и усовершенствуя ее, являются важным фактором в тренировке воли и снятии психологических барьеров.

Для того чтобы вы могли составить себе образное представление о том, что представляют собой волевые эманации, я приведу отрывок из книги «Обучение у воды», посвященный этой теме.

Видимо, подметив у меня отсутствие надлежащего настроя, Ли переменил тему.

– Ты любишь революционные песни? – спросил он.

Я очень любил революционные песни.

– Давай споем какую-нибудь из них, – предложил Ли.

Я хихикнул, представив, как будут звучать ее суровые и мрачные строки в восточном произношении Учителя.

– Давай, – согласился я.

– А какую?

– Ты знаешь «Смело, товарищи, в ногу»?

– Конечно, знаю, – сказал Ли с таким видом, как будто он провел большую часть своей жизни в царских застенках среди соратников по партии.

– Смело, товарищи, в ногу,

Духом окрепнем в борьбе,

– запели мы.

Учитель пел торжественно и серьезно. Удивительно, но его акцент не коверкал песню и не делал ее смешной.

– А теперь споем «Вихри враждебные веют над нами», – сказал он.

Я вошел во вкус и пел с чувством и с удовольствием.

– На бой кровавый, святой и правый,

Марш, марш вперед, рабочий народ!

– закончили мы.

Я ощутил мягкую обволакивающую тишину леса и удивительное будничное спокойствие ненастного летнего дня, так контрастирующее с эмоциями, пробуждавшимися от пения.

– Что тебе нравится в этих песнях? – спросил Ли.

– Мне все нравится. – Я пожал плечами. – И музыка, и слова.

– А теперь представь, что ты – белогвардеец и смертельно ненавидишь коммунистов, – сказал Учитель. – В таком случае тебе нравились бы эти песни?

– Наверное, нет.

– А почему?

– Потому, что в этом случае они были бы чуждыми моему духу.

– Но ведь музыка и слова остались бы теми же самыми. Что же для тебя главное в революционных песнях?

– Наверное, их эмоциональный настрой. В них говорится о братстве, свободе и справедливости, об общечеловеческих ценностях, близких и понятных каждому нормальному человеку.

– Эти песни пробуждают волевые эманации, родственные твоему духу, – сказал Ли. – У каждого человека есть свои песни. Ты идеалист, и ты склонен к абстрактному мышлению, поэтому идеи свободы, справедливости и братства так тебя привлекают. Но другому человеку, замкнутому в своем внутреннем мире, с конкретным мышлением, живущим по своим собственным законам справедливости, были бы близки совсем другие песни, пробуждающие в нем волевые эманации иного плана.

– Это понятно, – сказал я. – Естественно, что каждая песня определенным образом воздействует на человека, но ведь ты хочешь сказать мне о чем-то другом. Ты утверждаешь, что волевые эманации развивают внутреннюю силу, а песни пробуждают волевые эманации. Я согласен с этим, но я с детства очень много пел и не заметил, чтобы это повлияло на меня или на состояние моего духа.

– Это так, потому что ты не умеешь петь, – сказал Учитель.

– Конечно, я не умею петь… – начал я.

– Я не имею в виду голос, слух или профессионализм, – прервал меня Ли. – Уметь петь означает задействовать с максимальной силой волевые эманации, пробуждаемые песней.

Ли замолчал.

Я смотрел на него, ожидая продолжения.

– Сейчас ты споешь те же самые песни один, без меня, не обращая внимания ни на мелодию, ни на текст, и сосредоточишься на тех ощущениях, которые вызовут у тебя песни, так, чтобы они заполнили и поглотили тебя целиком, — сказал Учитель.

Я запел, но состояние усталости не позволяло мне полностью погрузиться в пение, хотя эмоциональный порыв, пробудившийся во мне, был достаточно сильным. «Смело, товарищи, в ногу» создавало во мне состояние душевного подъема, чувство локтя и единения с друзьями-единомышленниками, дающее ощущение безопасности, силы и причастности к великому делу.

Совершенно иная, глухая, мощная, яростная эмоция поднималась изнутри от песни «Вихри враждебные веют над нами».

Ли заставил меня пропеть эти песни несколько раз и в конце концов укоризненно покачал головой.

– Посмотри на меня, – сказал он. – Сейчас я спою их по-настоящему, так, как должен петь воин, пробуждающий волевые эманации.

Ли запел «Вихри враждебные». На этот раз его голос звучал совершенно по-иному. Он стал гораздо более глубоким и сильным. Учитель смотрел мне прямо в глаза, и я поразился перемене, происшедшей с его лицом, а потом мое тело оцепенело. Не знаю, с чем сравнить мое состояние, наверное, оно было похоже на ощущения кролика под взглядом удава. Ли был воплощением яростной, бескомпромиссной, звериной ненависти, готовой смести и уничтожить все на своем пути. Эта ярость неуловимым изменением ритма вибрировала в его голосе, бушевала в напряженном оскале его рта и диком прищуре глаз.

На смену оцепенению пришло ощущение безграничной ненависти и силы, заставившее вибрировать каждую клеточку моего организма. Перед моим взором промелькнули картины одетых в потертые телогрейки, кепки и кирзовые сапоги людей с красными флагами в руках, мчащихся неизвестно куда и захваченных единым порывом бить, крушить и уничтожать все чуждое их мировоззрению. Эти люди пели. Я ощутил себя одним из них. Мне показалось, что мои руки сжимают древко красного флага, и я запел вместе со всеми.

Я не заметил перехода к нормальному состоянию. Я лежал на одеяле, и спокойная тишина леса по-прежнему окружала меня.