Псионик

— Вон идет-бредет, — взмахнул головой Марк, — какой-то невеселый… Эй, ты чего такой смурный?

— Пошли в кино, как раз в прокат новый фильм вышел.

— Опять боевик? — хмыкнул рыжий. — О буднях доблестной СИБ времен становления империи…

— Не, — улыбнулся Влад, но как-то наигранно. — Оборона Сталинграда, точнее о его защитниках.

— Да, у меня там предок погиб… Пойдем посмотрим, что там наснимали.

Хоть события и предполагали обычный боевик с гекатомбами трупов и морями крови, но режиссеру удалось снять фильм именно о людях. С другой стороны, фильмы в империи проходили суровую цензуру и откровенную халтуру на большие экраны не пропускали, то же самое с книгами и музыкой. То ли народ изменился, то ли цензура помогла, а может что-то другое.

Перекусив в кафе, мальчишки неспешно направились к автобусу — скоро возвращаться в кадетский корпус.

Время до новогодних праздников пролетело незаметно: в занятиях и сдачах экзаменов по всем предметам. Троица уверенно заняла второе место по успеваемости в своей параллели, а что особенно радовало Илью, они наконец-то смогли пройти полигон. Видно, правильный выбор оружия, тактика коротких перебежек от укрытия к укрытию с использованием окружающей обстановки сыграло свою роль.

Большая часть кадетов разъехалось по домам, а вот троица оставалась: у Марка с Владом родители были сильно заняты, а Илья решил поддержать друзей. В комнате отдыха первого курса поставили большую ель, щедро увешанную разнообразными игрушками и щедро обвитую мишурой и гирляндами.

Вот и первое января нового года. Ребята отмечали Новый Год в узком кругу оставшихся кадетов, всего навсего десять человек. Спать они разошлись где-то ближе к пяти утра, а до этого праздничный ужин, новогоднее поздравление императора, по телевизору ничего интересного, поэтому просто пели песни под гитару, хотя старшекурсники где-то сумели раздобыть алкоголь, но меру соблюдали и до поросячьего визга никто не напился, да и мелким не наливали.

Проснувшись и приняв душ, мальчишки обменялись подарками. Марку достался меч из хорошей стали, Илье гитару, а вот Владу подарочная карта “Ростеха” — ничего более оригинального друзья не смогли придумать.

— Марк, ты чего такой кислый? — удивленно посмотрел на него рыжий. — Подарок не понравился?

— Понравился, благодарю.

— Тогда что? — подключился к разговору Влад.

— Третий день, что называется, сердце не на месте, да и предчувствие дурное.

— Устал ты просто, сейчас отдохнем — и с новыми силами за учебу!

— Наверное, пошли завтракать…

Во время еды коммуникатор Марка подал сигнал — пришло сообщение. Мальчишка дернулся от неожиданности и едва не упал со стула.

— Кто пишет, если не секрет? — спросил Илья, придерживая друга за плечо.

— Батя, требует после завтрака подойти к нему в кабинет.

— Странно, вроде бы ничего не нарушали, а если и было что-то, то почему тебя одного вызывает? — дирижируя вилкой в такт словам, поинтересовался Влад.

— Доем и схожу, потом вам расскажу, — пожав плечами, Марк пододвинув к себе стакан, друзья кивнули и вернулись к еде.

После завтрака путь Марка лежал в административное здание: то, в котором они проходили медобследование и получали форму. Поднявшись на второй этаж, нашел нужную дверь и, глубоко вздохнув, постучал.

— Кадет Вестар по вашему приказанию явился! — замерев по стойке смирно, отрапортовал мальчишка.

— Вольно, кадет, — кивнул генерал, — присаживайтесь. И запомните на будущее: являются призраки, а солдаты прибывают.

— Так точно! Виноват, исправлюсь! — Марк осторожно присел на краешек глубокого кресла и бегло осмотрелся.

Просторный кабинет, небольшой книжный шкаф в углу, рядом столик с чашками, сахарницей и чайником с заварником, над которым поднимался легкий парок. Стол из потемневшего от времени дерева, три кресла, за спиной генерала на стене было повешено имперский флаг, а одну стену, от пола до потолка, покрывали фотографии разнообразных гор.

— В командировках и отпусках снимал, — заметив взгляд мальчишки, пояснил мужчина. — Что-то в них есть притягательное, никогда не отпускают. Чай будешь?

— Я с обеда, товарищ генерал!

— Не отказывайся, такого ты не пробовал. На Алтае познакомился с одним родновером, помог ему, и он раз в год присылает мне этот травяной сбор.

— Хорошо, товарищ генерал.

Мужчина разлил чай по чашкам, пододвинул одну Марку и они начали пить.

— Да, знаешь, что мне нравится в горах?

— Никак нет, товарищ генерал! — у ребенка все больше и больше начинало крепнуть дурное предчувствие.

— Они хоть и меняются, но остаются прежними, они видели первых из нас, наверное, увидят и последних.

— Скорей всего так и будет, товарищ генерал!

— Хватит, “товарищей генералов”, называй меня Станиславом Андреевичем.

— Так точно, Станислав Андреевич.

— Знаешь, Марк, что отличает человека?

— Разум?

— Не только и даже не столько, человек это прежде всего верность идеалам, Родине, любимой женщине. Готовность защищать их и если понадобится, то и отдать за них жизнь. Все мы солдаты, даже те, кто не давал присяги и всегда должны быть готовы.

— Наверное, — подозрения Марка крепли, кончики пальцев начали леденеть.

— Да, не знаю даже как тебе сообщить… — смотря в сторону начал мужчина.

— Что именно, Станислав Андреевич?

— Ваш отец…

— Что с ним?! — вскочил мальчишка.

— Он погиб.

— Этого не может быть!

— К сожалению это так, он был настоящим офицером и патриотом, — Батя протянул мальчику бумажный треугольник, скрепленный сургучной печатью.

Марк сломал печать, развернул письмо и начал читать, оно оказалось обычной “похоронкой”. Буквы прыгали перед глазами, сердце билось невпопад, и лишь с пятой попытки он смог прочитать текст полностью. “Извещение. Ваш отец, капитан Вестар Игорь Игоревич, верный присяге, проявив геройство и мужество, погиб 30/12/2141 в результате ликвидации аварии в третьем НИИ НовоТех, возникшей в результате вражеского саботажа. Захоронен в соответствии с завещанием. Награжден Орденом Святого Владимира II степени по повелению Его Императорского Величества”, несколько подписей и печатей.

— Нет, — шептал, как заведенный мальчишка, — этого не может быть, это не правда!

Воздух стал стремительно охлаждаться, вокруг ребенка начала расползаться изморозь, а слезы, стекающие по щекам, замерзали и с тихим перезвоном падали на пол.

— Марк! Я понимаю, это больно, но успокойся, — военный попытался подойти, но его что-то оттолкнуло, а скорость образования льда увеличилась.

Мужчина сделал еще одну попытку подойти, но ему снова это не удалось. Стены, пол и потолок уже были затянуты изморозью. Марк не двигался. Лишь что-то шептал и незряче смотрел на “похоронку”. Холод все усиливался и усиливался, непонятно откуда взявшийся ветер мел по полу поземку.

Генерал сделал еще одну безуспешную попытку приблизиться к мальчику, но у него не получилось даже сдвинуться с места — тело не слушалось его. Неожиданно с грохотом дверь упала на пол и на пороге появилась Наталья Семеновна. Ее тело окружала тончайшая радужная пленка, подобная мыльному пузырю. Шаг — и по ней пошли разводы от телекинетического воздействия мальчика. Женщина скрестила руки на груди в древнейшем жесте отрицания и делает еще шаг. И еще… Вот она вплотную стоит за спиной ребенка.