Псы господни (Солдаты удачи - 8)

Сверху и снизу по лестнице уже грохотали ботинки двух других подразделений. Прогремела очередь в потолок, и раздались не менее впечатляющие крики:

– Лежать! Всем лежать! Брось оружие!

Последнее было бессмыслицей, потому что никто из группы Дока оружия не вынимал. И сразу стало ясно, что случилось именно то, о чем предупреждал Нифонтов: "Народу вокруг будет крутиться много, по своим не палите".

Кудимов тяжело упал с кровати и перекатился по полу в сторону, подальше от линии огня.

Пока Пастух и Муха проталкивали вперед англичан, Боцман принял на себя спецназовца, прыгнувшего с лестницы через завал из тел. Успев отключить его ударом в нос, Боцман влетел в квартиру спиной вперед в обнимку с ослабевшим телом спецназовца.

Он исхитрился тут же захлопнуть входную дверь ногой и сразу же услышал, как снаружи по ней хлестнули автоматные очереди. Однако выходных дырок не появилось: оказывается, предусмотрительный владелец квартиры едва ли не на этот самый случай обзавелся металлической дверью.

Док, увидев "пленного", крикнул:

– Боцман, пошарь, у него должен быть переговорник!

В гостиной и на кухне послышался звон разбитых окон. Док бросился к окну в комнате Кудимова.

– Прекратить стрельбу, мы свои! СВР!

– Подстрелят, гады, - мрачно предрек Муха.

Боцман схватил трофейный автомат и, хоронясь за углом коридора, в бронированную дверь всадил длинную очередь, уже зная, что для нападающих это неопасно. И сразу стало тихо: бойцы, штурмовавшие окна и дверь, затаились, прежде чем открыть ответный огонь.

Высадив в маленькой комнате оконные стекла, Док и Муха несколько раз выпалили в небо. Штурмовики, готовившиеся спуститься на шнурах и к этому окну, сразу же укрылись на нависающем над окном балконе.

Нейл и Джон Зелински, проклиная все на свете, залегли рядом с Кудимовым.

Боцман тем временем выпустил еще очередь в дверь и крикнул, чтобы отбить охоту героически лезть под пули у тех ребят, которые уже проникли в гостиную и на кухню:

– Не лезьте, стреляю по ногам! Потом сорвал переговорник с "пленного" и крикнул в него:

– Прекратите огонь, придурки! Говорят же вам, в квартире свои! Кто ведет штурм? Прием!

По-видимому, Боцмана все-таки кто-то услышал. Из переговорника послышалась команда:

– Прекратить штурм!
– И вопрос в свою очередь: - Кто в квартире?

Боцман повторил версию Дока:

– СВР.

– Немедленно бросьте оружие и сдайтесь! Штурм ведет группа захвата ФСБ!

– Хрен вам, - ответил Боцман.
– У нас свое начальство и другой приказ!

– Мы будем штурмовать, - пригрозили с той стороны.

– Я кидаю вашим ребятам на кухню свое удостоверение, - сказал Боцман.
– А ты, козел, наверное, хочешь под трибунал!

Боцман кинул в сторону кухни фальшивое удостоверение, которое получил для проведения операции в управлении.

На полу у стены Зелински сказал Нейлу Янгу:

– Послушайте, Нейл...

– Что?

– Хочу сказать, что теперь я согласен с вашим мнением обо мне.

Док в это время успел связаться по собственному переговорному устройству с управлением:

– Говорит Док. У нас силовое столкновение с ФСБ на конспиративной квартире.

Через секунду ему ответили:

– Нифонтов связывается с ФСБ, спрашивает, есть ли трупы?

– Пока нет. Но у них остался Артист, а у нас один из их команды пусть произведут обмен пленными.

Из переговорника ФСБ послышался голос:

– Командир, какая-то чушь: удостоверение вообще МВД. Это липа!

– Не стрелять, - прозвучало в ответ.
– Начальство вступило в переговоры...

* * *

Пастух и Голубков прибыли в Климовск часа в два ночи и только с помощью какого-то позднего гуляки отыскали нужный им адрес. Постояли под дверью Стрельчинского. В квартире было тихо.

– Он женат?
– спросил Пастухов.

– Холостяк, - ответил Голубков, знавший и помнивший все.

Пастухов завозился с отмычками.

– Дай-ка я, - сказал полковник и, осмотрев замочное гнездо, засунул в щель три замысловатых стерженька, пошевелил ими, повернул.
– Прошу в дом, - наконец пригласил он, отворяя дверь.

Они бесшумно вошли в квартиру. На кухне - следы вчерашнего пиршества. В комнате две фигуры, разметавшиеся на кровати. Одна, конечно, женская.

Пастухов потормошил Стрельчинского:

– Подъем.

Тот что-то неразборчиво пробормотал. Пришлось встряхнуть майора посильнее. Стрельчинский вздрогнул и вскочил. Потянулся к торшеру.

– Зачем же подругу беспокоить?
– покачал головой Голубков.

– Кто? Что?
– Сильный испуг отразился на лице мужчины.

– Иди на кухню, - приказал Голубков, выходя из комнаты.

Стрельчинский, уже одетый, примчался на кухню немедленно, застегивая брюки на ходу. На лице читались явные признаки вчерашнего веселья, спросонья и с похмелья соображал он туговато.

– Как вы меня нашли? Как вошли?
– бормотал он ненужные вопросы.

– Понадобился, вот и нашли, - сказал ему Голубков.
– И войти - дело нехитрое. Сядь, не мельтеши.

Пастухов открыл окно, запуская в прокуренное помещение свежий утренний воздух. Стрельчинский поежился.

– Долг свой помнишь?
– взял Пастухов быка за рога.

Стрельчинский молчал, обхватив себя руками.

– Что молчишь, когда тебя человек о долге спрашивает?
– вставил Голубков.
– Или у тебя без бензина память слабеет?

От этих слов Стрельчинского будто ударило током:

– Что вы хотите от меня? Все, что есть - машина, квартира, - все ваше...

Пастухов оглядел кухню и обнаружил початую бутылку водки.

– Давай-ка выпей, а то смотреть на тебя противно.

Стрельчинский покачал головой:

– Не похмеляюсь. Не пью перед службой.