Псы Войны 2. Кровь в хрустале
Шрифт:
Джубал перебил колдуна и стал перечислять ошибки пантер...
Акимцев полчаса слушал рассказы стариков и пришёл к выводу, что их вины в разгроме Двакки нет. Остальное его не интересовало.
– Вот что, Алек, - сказал он.
– Отпусти этих почтенных людей по домам. И попроси их очистить этот пакгауз от мусора. Мы используем его под склад.
Краем глаза он наблюдал за реакцией своих подчинённых: челюсть Алека отвисла от удивления, Эвалд же многозначительно ухмылялся.
– Товарищ капитан, - попытался образумить Акимцева Алек.
– Это Вам ничего не даст. Завтра здесь будет министр Флет и всё начнётся сначала. Старики обречены!
– Это мы ещё посмотрим, - зло произнёс капитан.
–
Лейтенант Мванза оказался прав: вечером следующего дня в Коро прибыли основные силы батальона под командованием Буассы. Всю ночь деревню будоражило: шли аресты. Уставший АКимцев спокойно спал в своей палатке, установленной за пакгаузом и не слышал всего этого. Он был уверен, что его приказа никто не ослушается. Каково было его удивление, когда его разбудил Эвалд и сообщил о происходящих событиях. Наскоро одевшись капитан в сопровождении сержанта побежал на площадь. Стояло раннее утро. Арестанты были выстроены на центральной площади в одну шеренгу. На отдалении от них толпились жители деревни, окружённые несколькими десятками солдат под командованием полковника Буассы. Они не столько сдерживали толпу, сколько пялились на пленников, стоявших на коленях. Их было двух дюжин человек, в основном, стариков. Когда Акимцев появился на площади, Флет ходил вдоль строя, поигрывая пангой. Он что-то кричал своим высоким тонким голосом, а стоявшая за его спиной толпа подвывала. К своему удивлению, Акимцев увидел в шеренге пленников и своего "осведомителя", и старосту Джубала, и колдуна Борота.
– Что происходит?
– спросил он стоявшего неподалеку Алека.
– Показательная экзекуция. Их всех перебьют, хижины разграбят, а женщин раздадут...
– меланхолично ответил собеседник.
– Как это здесь принято...
– Это надо остановить!
– Остановить?
– лицо Алека перекосила усмешка. Он кивнул на министра: - Этого остановит только пуля.
– А Буасса?
– Буасса не будет вмешиватся - себе дороже. Особенно после того, как его вывели из состава министров.
– Но кто-то это может сделать?
– Это сделать?
– удивлённо произнёс Алек. Тут его лицо прояснилось: - Это сделать можете только Вы, капитан. Только Вы.
– Я?
– Да. Джу-джу Флета на Вас не подействует.
– Да? А на тебя?
– На меня?
– в глазах Алека промелькнула искра удивления.
– На меня тоже не подействует, но я не хочу ссориться с колдуном...
– Понятно, - сказал Акимцев и потянул "стечкина" из кобуры. Его разум застлала ярость...
Следующие пять минут рассыпались в памяти Евгения на какие-то несвязанные между собой эпизоды. Рука, отрубленная пангой, падает на жухлую траву... Чёрные, удивлённые глаза колдуна, оглянувшиеся на его окрик... Новый удар окровавленным тесаком по голове очередной жертвой... Ствол, направленный в голову садиста. Его обезумевшие глаза... Грохот выстрела... Обмякшее тело... Кровь... Растерянность толпы... Тихий гул голосов... Руки, подхватившие Евгения... Потолок, плетённый из соломы... Мягкая циновка... Чей-то убаюкивающий голос...
– Ну и дел ты наворотил, капитан, - раздался вдруг над ухом громкий голос Зигунова.
– Если бы не твои заслуги, не миновать бы трибунала. Эк тебя угораздило связаться с колдуном!
– Где я?
– Как где? В Гинкале, в госпитале! Уже три дня не приходишь в себя.
– А где мои люди?
– Роту повёл Мартын. Он сейчас должен быть километрах в десяти от перевала. Завтра штурм!
– Что со мной произошло?
– Сами не понимаем. Наш доктор обследовал - ты совершенно здоров, говоришь, ходишь...
– Но я себя совершенно не помню! Что произошло в последние три дня?
– Как тебе сказать, - хмыкнул майор.
– Ты убил министра правительства Зангаро в изгнании и
– Да?
– Тебя проверили на наркоту - чисто! Непонятно, что случилось. Может объяснишь?
– Могу. Я остановил экзекуцию ни в чём не повинных людей. Помню, что застрелил Флета, после того, как он стал рубить пангой пленников. В его глазах было что-то звериное: я не мог его остановить по-другому...
– Свидетели говорят, что Флет напал на тебя всем своим своё джу-джу. Но оно ему не помогло - он умер после того, как ты всадил в него всю обойму из своего "стечкина" ...
– Слава богу, одним садистом меньше...
– Могу с тобой согласится, - миролюбиво произнёс Зигунов.
– Сообщи, когда будешь чувствовать себя более или менее нормально...
– Я и сейчас в норме!
– Очень хорошо! В Загорье направляется третий батальон АФФА. Пойдёшь с ним.
– Когда?
– Послезавтра. Готов?
– Так точно!
– Вот и отлично, Евгений Николаевич! Твоё счастье, что ты знаешь перевал и его окрестности, а то Петров давно бы тебя отправил в Москву.
– Он здесь был?
– Да! Раза два. Был очень зол на тебя. Впрочем, это - его обычное состояние.
– Знаю. Вероятно, я его сильно подвёл...
– Да уж точно. Он на сутки задержался в Габероне, улаживая наши дела. Наши славные африканские друзья требовали твою голову: ты лишил их джу-джу...
– Они же марксисты!
– Вот, вот! То же говорил и Алек. Во время совещания, он был на твоей стороне, доказывая, что нам в Коро нужна надёжная тыловая база, а не сборище озлобленных негров. Я его поддержал, Буасса был против...
– Спасибо. Кто сейчас ведёт людей на перевал?
– Мартын. А на базу Лунёв прислал двух новичков - Проскурина и Зинченко. Он их знает с Занзибара. Вроде неплохие ребята. Я их отдал на выучку Липкину.
– Будь с ними поосторожнее и расспроси о них у Белкина. Он считает, что это - стукачи...
– Обязательно спрошу при встрече, - нахмурился Зигунов. Он вдруг засуетился и встал. - Ладно отдыхай, капитан, мне пора идти...
– До встречи в Гинкале, - вздохнул Евгений и слабо пожал руку майора. Зигунов остановился при входе в палату и произнёс:
– Есть ещё одна новость!
– Плохая?
– Хорошая!
– Какая?
– Наш посол в Кларенсе сообщил, что начальник жандармерии в Кларенсе застрелился.
– Ну и что?
– Это он заварил всю эту кашу!
– Обстоятельства известны?
– Пока, нет. Выясняют. Думаю, что это очередные местные разборки. Кто-то что-то не поделил, вот и отправил его к праотцам.
– Туда ему и дорога, - произнёс Акимцев. Когда дверь за Зигуновым закрылась, он стал размышлять о том, как этот неизвестный ему человек изменил его судьбу...
– - СОВЕЩАНИЕ В ИНТЕНДАНТСТСКОМ АРХИВЕ
Саймон Эндин прилетел в Луис третьего сентября в начале второго. Преимущества военного борта заключалось в том, что можно было не тратить время на формальности в аэропорту. Бывший британский военно-транспортный самолёт "Ланкастерец" был давно снят с вооружения и каким-то чудом сохранился в составе ВВС Гвиании. Как пояснил капитан Берт Эверар его приобрели во время гражданской войны у какой-то частной авиакомпании и использовали для перевозки высшего командного состава. Действительно, салон самолёта имел всего девять пассажирских мест, и все они были заполнены военными чинами в звании не ниже майора. Единственным штатским на борту был Эндин, который вместе со своим сопровождающим удобно устроился на сидениях спереди. Начальник экипажа выказывал особые знаки внимания им, и в течение полёта остальные гвианийские офицеры постоянно косились на странную пару. Эндин обратил на это внимание и спросил спутника об этом: