Псы войны: пробуждение Ареса

Я пытаюсь ткнуть ее пучком сельдерея как рапирой, она защищается деревянной ложкой, купленной на рынке вместе с овощами. Победа остается за Элис. Я складываю, а точнее, съедаю свое оружие.

— Придется немного подождать, — говорит Элис, опуская ложку, — но оно того стоит. Обещаю, ты пальчики оближешь.

Она выуживает из холщовой сумки бутылку белого вина — настоящий виноград, а не какая-нибудь генномодифицированная дрянь. Недешевое. Элис вливает в кастрюлю щедрую порцию и спрашивает, кивая на бутылку:

— Будешь?

Меня уже не воротит от алкоголя.

— У нас нет бокалов, только стаканы для сока.

— Бедняжки, — хмыкает Элис.

За окном смеркается. Вот и еще один сол прошел. Нет, не сол — день. Звучит как-то нереалистично. По квартире разносится волшебный запах. Я больше не потею, не трясусь, ноги пришли в норму, и даже воспоминания ранят уже не так сильно.

Я мог бы сказать себе, что худшее мы уже пережили, но не хочу обманываться. Худшее еще впереди. Я пытаюсь продолжить свой рассказ — говорю урывками и то и дело замолкаю, но хотя бы голос не дрожит. По крайней мере, пока.

Элис разливает вино по стаканам. Мы пьем за Землю и за Марс, за мертвых и за живых, и за все бессмысленное и незавершенное. Слова излишни — тишина говорит сама за себя. Вино на вкус просто божественное — терпкое и зеленое словно холмы, омытые весенним дождем. Элис откидывает содержимое кастрюли на дуршлаг, затем выбирает из него кости и сморщенные рыбьи головы. Меня коробит при виде этих отбросов — они напоминают месиво, в которое превращаются космодесантники после попадания бактериальной иглы.

Слив воду, Элис возвращает рагу в кастрюлю, добавляет еще овощей и подливает вина.

— Лишним не будет, — бормочет она, — рыбу и краба закинем через пару минут, а моллюсков положим в последнюю очередь — они еще живые…

При этих словах Элис осекается — боится, как бы сваренные заживо моллюски не навели меня опять на мрачные мысли, но я в порядке.

— Просто объедение, — говорю я.

Мы возвращаемся к дивану и креслу.

— Как ноги? Болят? — спрашивает Элис.

— Нормально.

Она закидывает ногу на ногу и осушает свой стакан. В его стеклянных стенках, зажатых у Элис между пальцами, отражаются городские огни. Мне удается рассказать еще немного, потом еще. Воспоминания уже не так мучительны, как прежде. Элис возвращается к плите, закидывает в кастрюлю еще рыбы и краба. Через пару минут рагу готово. Восхитительный, волшебный вкус! Я съедаю четыре тарелки. Из окна видно, как черепаха-и-двойное-яйцо пролетает над заливом Пьюджет-Саунд. Космодесантники возвращаются с Марса в КЛУ. Я отодвигаю тарелку и сдерживаю отрыжку — впервые за долгое время.

— Могу продолжить, — говорю я.

Элис внимательно слушает.

О чем хотят рассказать большие мальчики

В гараже нас тридцать два человека, считая Диджея, который еще не спустился из своей будки управления, и Тека, который старается держаться подальше от всех вновь прибывших, включая и меня — в наших гермоскафах могли застрять иглы. До того как с небес пролился смертоносный дождь и северные ворота закрылись навсегда, мы успели завести внутрь две трети личного состава, три «скелла» и две средних «тонки». Маскианский багги и несколько маленьких автомобилей остались снаружи, возле великаньей руки. Если, конечно, антаги не разнесли их в пух и прах.

Мы понятия не имеем, сколько машин и тяжелых орудий наши товарищи сумели доставить к южным воротам.

Джо приказывает Теку осмотреть наши гермоскафы, но руками не трогать. Один из новичков, тот самый, кто подал Джо мешочек для игл, выуживает из штанов и держит наготове еще несколько таких же пакетов. Тек проверяет нас с головы до ног, мы поворачиваемся перед ним, поднимаем руки, ноги, показываем подошвы. Наконец, он заключает: все гермоскафы в порядке, ни дыр, ни застрявших дротиков.

Диджей спускается из будки управления.

— Есть вода и новые фильтры? — спрашивает Джо.

— Сейчас погляжу, — отвечает Диджей.

Вид у него грустный и виноватый. Он проталкивается сквозь толпу наших товарищей — ошалелых, дрожащих, с безумными глазами — залезает в «скелл», прочесывает все контейнеры и ящики и возвращается с уловом — пачкой свежих фильтров. Потом Диджей переходит к «тонке», сливает чистую воду из системы обогрева и передает канистру товарищам.

Одна из пополнивших наши ряды сестер — капрал Вита Берингер, совсем молоденькая, сущий ребенок с виду — находится в шоке и упорно пытается стянуть с себя гермоскаф. Джо бьет ее по рукам и застегивает разошедшийся шов — раздеваться рановато. Мы не знаем наверняка, могут ли форы выборочно перекрыть кислород в отдельных частях штольни — задушить нас — но я вижу, что Джо побаивается этого, хоть и не высказывает опасений вслух. Он знает, когда надо прикрикнуть на бойцов, а когда проявить мягкость. Этого у Джо не отнимешь.

Диджей отводит меня в сторону и говорит, что ворота долго не продержатся. Тоже мне новость.

— Ворота проржавели насквозь, — шепчет он, — почему антаги их еще не выломали?

— Они терпеливые, вряд ли пойдут на штурм, — отвечаю я.

У антагов свои резоны, запросто могут махнуть рукой, проскочить мимо и отправиться куда-нибудь еще. Как туристы, переезжающие с одного острова на другой. Думаю, штольня — самый близкий марсианский аналог острова.

К нам подходит Джо. Он машет Теку рукой, и мы заходим за «тонку», чтобы поговорить без посторонних ушей. У Джо с Теком за плечами три или четыре совместных броска и офицерские курсы в Макгилле. Мы сбиваемся в кучу точно мальчишки, играющие в шарики, и рассказываем Джо то немногое, что нам удалось разведать о штольне.

— Спасибо, что приютили, — говорит он, — в этом броске все перемешалось черт знает как. Братья, сестры, фреймы, взводы. Хрен разберешься.

— De nada, сэр [27] , — отвечает Тек, — не только у вас такая беда.

— Какая тут глубина? — тычет пальцем вниз Джо.

— Километра полтора, а может, и намного больше, — пожимаю плечами я, — в нижних шахтах рудокопы нарвались на хобо — что-то вроде блуждающей подземной реки. Эта пещера простояла затопленной двадцать лет — земных лет, — а сейчас вода отступила и можно продолжать работы. Но мы не спускались очень глубоко, так что все на уровне догадок.

27

Не за что (исп.).

— Как далеко вы заходили? — спрашивает Джо.

— Диджей прошелся пару раз до южных ворот и обратно, а Тил показала мне несколько боковых коридоров. Плюс пара смотровых башен и пунктов наблюдения. Они наверху, в голове у великана… то есть внутри холма. Западные ворота заварены, а насчет восточных непонятно — по идее, тоже должны быть закрыты, но есть подозрение, что через них в шахту проникла вторая группа форов.

— Мы не уверены, но предполагаем, что было именно так, — добавляет Тек.