Птице нужно небо. Часть I и II

«Не бой-с-с-ся…» — голос раздался прямо у меня в голове.

— Сложно не бояться, — решила быть честной.

«Нам нужна твоя помощь, гостья, пришедшая из-за грани», — сейчас я уже не слышала шепяще-змеиных интонаций, просто тихий, чуть шелестящий голос, почти шепот.

— Из-за грани?

«Как предсказано. Но… ты не против, если я расскажу тебе нашу историю, а затем объясню, чего мы от тебя ждем?»

— Если мне предстоит слушать, то лучше делать это сидя, — набралась я смелости.

«Здесь нет удобных для человека сидений… Но ты можешь опуститься на пол и опереться на стену, человек»

Я последовала совету, осторожно оглянувшись, чтобы убедиться, что не придавлю спиной никого из гадов.

«Слушай, человек… Род саа-тши — проклятый род. Мы змеи, но особи королевского рода имели прежде еще одну ипостась, схожую внешним видом с человеком. Только такие считались достаточно сильными, чтобы править змеиным народом, — мне смутно припомнилось, что я встречала в книгах упоминания о саа-тши, как о магических существах, но без подробностей. — Я была повелительницей своего народа, мой муж… был почти так же силен, как я. К сожалению, недостаточно благоразумен, чтобы понять, кому не стоит наносить оскорбления. Он умудрился обидеть одну сильную человеческую колдунью, смертельно обидеть. Настолько, что она прокляла наш род, расплатившись за это собственной жизнью. Муж мой… не прожил долго после этого, а остальные в роду утратили вторую ипостась, а с ней и значительную часть своих умений. Но это еще не все, самое страшное, что род наш не может продолжиться, пока не исполнится условие, и уже шесть сотен лет не в состоянии вылупиться из яйца наш наследник. По нашим правилам повелитель может оставаться у власти не более пятисот лет, а потом должен передать бразды правления достойному потомку. Шесть сотен лет назад прокляли нас. Поэтому я давно уже не повелительница, а только хранящая власть… которую некому передать»

— Но… при чем тут я?

«У всякого проклятия есть ограничения. Ведьма перед смертью сказала, что род наш сможет снова войти в силу, если та, в ком душа, пришедшая из-за грани, позволит нам напоить дитя кровью своего тела, принадлежащего нашему миру… И ты пришла».

Да уж… пришла… на свою голову.

— А если я откажусь, тогда что?

«Ничего. Мы не вправе настаивать, помощь может быть только добровольной, иначе кровь не поможет».

— И-и-и… много нужно крови?

«Наполнить чащу», — змея мотнула головой и я увидела сосуд…

Серебряный, покрытый причудливым узором… не слишком большой, едва ли больше полулитра, но… кто знает, что сейчас способно пережить мое тело, а что окажется для него фатальным. Я боялась. С другой стороны, я уже сегодня столько раз умирала от страха, что, может, и хватит. И если бы не эта змеиная пещера, меня бы уже волокли в замок на веревке и неизвестно, что бы меня там ждало, если учесть, что черную луну герцог снова пропустил. И раз змеи, пусть и невольно, спасли меня от преследователей, значит, я тоже должна попробовать их спасти. Что-то мне подсказывает, что не дадут мне умереть от кровопотери.

И я подошла к чаше. Сразу за ней в ямке с песком покоилось яйцо — лиловое с проблесками серебра. Живое.

Я опустилась на пол около чаши, достала из рюкзака скальпель и остатки дизенфицирующего раствора. Тщательно обтерла-обмыла нож и руки, а потом стиснула зубы, полоснула вену на запястье и вытянула руку над чашей. Кровь бежала неспешно, сперва каплями, потом тоненькой струйкой, потом ток снова замедлился, а чаща не набралась и на треть. М-да, нет у меня суицидального опыта, а организм сопротивляется, и я с ним, если честно, солидарна. Но… надо же что-то сделать, нет? Я заставила себя расслабиться и почти улеглась, плечом упираясь в стену, чтобы не свалиться окончательно. Чашу пододвинула поближе и буквально уложила поперек нее разрезанную руку. Откинула голову и попробовала, не отключаясь от действительности полностью, подключиться к потоку, чтобы отчетливее ощутить свое тело… ток крови по нему… пульсирующая боль где-то на периферии… а теперь… небольшое воздействие — тепло и… не знаю, что это, но уверена, что оно не позволит крови свернуться раньше времени…

Очнулась я, почувствовав, как что-то шлепнуло меня по руке чуть выше раны. Открыла глаза — змеиный хвост. Холодный, несмотря на то, что в пещере тепло.

«Хватит!» — чаша и впрямь была полна. А перед моими глазами мельтешат чертые точки-мухи, не давая сосредоточиться на какой-нибудь мысли или действии.

— Да-да…

«Возьми чашу… второй рукой… вылей кровь на яйцо»

Я еще помнила, как опрокинула чащу над гладкой выпуклой поверхностью, но дальше — тьма.

Просыпалась медленно, словно толчками, поэтапно. Сперва вернулись тактильные ощущения — свежее хрустящее постельное белье, такое приятное на ощупь, легкое дуновение ветерка. Потом слух — шелест, тихое позвякивание… посуды, кажется. За ним проснулось обоняние — ноздри мои пощекотал запах еды… настоящей, приготовленной на огне. Но я не спешила открывать глаза. Я просто боялась. Боялась обнаружить себя в замке герцога и осознать, что все пережитое за последние дни, само мое спасение — только сон. Да и то, ерунда какая-то — мифические существа, разумные змеи. Смешно. И страшно.

— Открой же глаза, я слышу, что ты не спишь, — прошелестел голос… не то чтобы знакомый, но что-то он мне напоминал.

Я распахнула глаза резко, чтобы принять действительность одним махом, какой бы она ни была. То, что я увидела, было ни на что не похоже. Крохотная комнатка-пещера с песчаными стенами — и кровать, настоящая человеческая кровать, на которой я лежу… с одной стороны — лавка, на которой разложены мои вещи. Похоже, выстиранные и чуть ли не отглаженные. С другой стороны — столик, у которого хлопочет худая до прозрачности седая женщина с изрезанным морщинами лицом и удивительно молодыми глазами — желтыми, с вертикальным зрачком. Впрочем, этого можно и не заметить, если не прилядываться нарочно. Женщина улыбается:

— Ну, с пробуждением тебя, спасительница!

— Ох… это с вами я… это вы со мной разговаривали… там? — машу рукой, перевязанной какими-то листьями, и морщусь от боли.

Женщина кивает.

— Я принесла тебе поесть. Не будем пока тратить силы на беседу, ты еще слишком слаба. Я еще зайду к тебе, — разворачивается и исчезает за прозрачной занавеской.

Еда оказалась прекрасной не только на запах, но и на вкус. Я смолотила все, что мне принесли, откинула голову на подушку — и мгновенно отключилась снова. Чтобы проснуться окончательно здоровой и полной сил.

Хозяйка появилась не сразу, сначала зашли две женщины — их я сразу определила, как чистокровных людей — показали мне комнатушку-мыльню, где я с удовольствием искупалась, с трудом отбившись от помощи молчаливых служанок, а потом облачилась в свою чистую одежку.

Хранительница встретила меня на пороге все в том же человеческом обличье. Значит, проклятие исчезло — я уже достаточно проснулась, чтобы сообразить это.

— Как ваш… ребенок? — осторожно спросила я.

Хранительница улыбнулась:

— Пока еще в яйце… Но я уже слышу его пробуждение… Прими благодарность нашего народа, пришедшая из-за грани… Змеиный дар.

На мгновение я представила себе, совсем в духе народных сказок, что вот сейчас мне протянут чешуйку со словами: «Если тебе понадобится наша помощь, потри…» Я не удержалась и хихикнула. Хранительница с недоумением взглянула на меня и продолжила:

— Прежде чем окончательно заживить твою рану, я добавила в нее немного своей крови, — при этих словах медик внутри меня содрогнулся. — Змеиный дар — это значит, что с этого момента тебе не опасен никакой яд, а кроме того ты сможешь почувствовать и определить яд в пище, напитках и окружающем воздухе. Яд — но не дурманное или приворотное зелье.

— То есть, меня теперь нельзя отравить, но можно опоить?

— Да. И еще… помнишь, что ты почувствовала у входа в наше жилище перед появлением моих подданных?

— Будто окружающее пространство напряжено до звона…

— Именно так ты будешь ощущать приближающуюся опасность. Любую.

Невероятно. Если бы я знала, как благодарят за такие дары, я бы, наверно, не застыла столбом, глядя на хранительницу ошалевшими глазами.

Видимо поняв мое состояние, женщина махнула рукой: