Птицелов
Шрифт:
— Вы подслушивали?
— А что ж, мне надо было уши заткнуть? — засмеялся он. — К тому же вы могли использовать мое соседство как шанс в вашем споре. Сказали бы им, что отличный муж выйдет из меня и что на мою кандидатуру вы согласны.
Орелия не смогла выговорить ни слова.
— Да вы сами мне об этом говорили. — Он по-прежнему усмехался, а Орелия почувствовала, как по спине пробежала дрожь. — Вы сейчас сказали сестре, что чинный и чопорный муж вам не годится, ну а мне дали понять, что садистские наклонности и странности моего нрава вам по душе.
Он дразнил ее, глаза его смеялись,
Федра удивленно посмотрела на нее, но Орелия отвернулась и снова стала смотреть на арену. Баффало Билл спасал девушек, которых похищали конные индейцы; потом последовала сцена охоты на бизона — бизон был настоящий. Каким чудом удалось Биллу Коуди его раздобыть? В Америке бизонов уже почти не осталось. Представление закончилось оглушительной сценой всеобщего триумфа.
Орелии не хотелось уходить вместе с сестрами. Она отвернулась от Файоны и Мэриэль и была рада, когда к Федре подошел Билл Коуди и предложил им пройти в артистические помещения, чтобы познакомиться с участниками представления.
Лайэм подал руку Орелии, крепко сжав ее ладонь и шепнул в ухо:
— Запомните, я изображаю кандидата в мужья.
«Долго ли он будет меня разыгрывать?» — подумала Орелия, но послушно оперлась на его крепкую руку. Поглядев через плечо, она увидела, что Файона поглядывает на Лайэма неодобрительно.
Лайэм снова наклонился к ее уху и прошептал:
— Решайте, достаточно ли уже ваши сестры рассержены, а то я могу еще и поцеловать вас прямо здесь!
— Спасибо, можно обойтись и без этого, — возразила она, и Лайэм улыбнулся еще лукавей.
Они проследовали через арену за Коуди в артистические помещения; за ними шли Федра и Син, Эптон и Узсли с детьми. Не пошли только Файона и Мэриэль.
«По правде говоря, — подумала вдруг Орелия, — сестры, на худой конец, сочли бы и кандидатуру Лайэма пригодной для ее замужества, хотя, конечно, Файона не выбрала бы ей такого мужа. Мэриэль смущало пренебрежение условностями, а Файону — прямота и искренность Лайэма». Это были именно те его качества, которые Орелии импонировали.
Федра сделала комплимент Коуди:
— Говорят, посетив вашу Выставку Дикого Запада, люди больше ничего и смотреть не желают на Выставке в честь Колумба.
— Да. — Коуди был явно польщен. — Билеты распродаем, словно горячие пирожки. Очереди выстраиваются.
— Спасибо, что вы приберегли билеты для нас, — улыбнулась Федра.
— Но я же очень хотел, чтобы вы посмотрели наше представление.
— Говорят, труппа Дикого Запада имела успех в Европе? — спросил Син.
— И в России. Несколько лет вы выступали перед публикой в разных странах. Дикий Запад понравился и европейским монархам, и русскому царю. Знаменитая художница сделала мой портрет.
— Да, — улыбнулась Федра, — Роза Бонер нарисовала Билла верхом на его белой лошади.
Около загородки клетки, где помещался бизон, они увидели необычное зрелище. Группа индейцев в боевой раскраске, с орлиными перьями в волосах, играла в настольный теннис за столом, обтянутым зеленым сукном и перегороженным сеткой. Дети запрыгали вокруг них в восторге.
Коуди представил своим гостям каждого из индейцев, переводя их имена на английский язык: В Щите Не Нуждающийся, Раздобывший Белую Лошадь, Одинокая Звезда, Барсук, Рогатый Орел, Маленький Медведь.— Эй, парни, приветствуйте моих друзей!
— Счастливы вас видеть! — воскликнул один из индейцев.
— Как, вы говорите по-английски? — изумился Уэсли.
Тот кивнул.
— Кончил школу в Оклахоме.
— Многие из них работают в моей труппе десять лет, —гордо заявил Коуди.
— Тогда они и родной язык уж позабыли, — шепнул Уэсли Орелии, — а на представлении их индейские выкрики — одна показуха.
— Ну, это ведь производит впечатление на зрителей, — возразила она.
Коуди, прервав свой разговор с индейцами, рассказывал:
— А вот Старый Сидящий Бык, проработав у меня несколько лет, вернулся в свое племя, и там его убили. Мне его очень недостает…
— Да, вот и диких бизонов почти не осталось, — заметил Эптон. — А какие стада были раньше…
Орелия знала, что он в своих деловых поездках часто пересекал прерии.
— Да, — с горечью отозвался Коуди, — их подстреливали и обдирали шкуры. Сколько в прериях валялось гниющих трупов! Я-то убивал бизонов только для еды, а эти шкуродеры — настоящие негодяи.
Коуди познакомил своих гостей с Энни Окли — вблизи лицо миниатюрной женщины выдавало ее возраст, с Джонни Бэйкером — в афишах он значился как «Дитя-ковбой», и с другими членами труппы.
Орелии все очень понравилось, и она радовалась, что сестер рядом не было, а то бы они испортили ей впечатление своими замечаниями. Она стояла у выхода, опираясь на руку Лайэма, пока все прощались с Биллом и благодарили его.
Федра пригласила Билла на обед.
— И нас! И нас! — закричали дети.
— Конечно, мои дорогие, — отозвалась Федра.
Лайэм сердечно пожал руку Биллу Коуди.
— Я благодарен вам за чудесное представление. Теперь я понимаю людей, которые, посетив вашу Выставку Дикого Запада, считают, что получили представление обо всей Выставке в честь Колумба. То, что вы показываете, — воплощение духа Америки.
— Я польщен, — поклонился Коуди. — Именно поэтому я в начале каждого представления выношу на арену национальный флаг Америки и исполняю национальный гимн. Но не все мои ковбои довольны этим. У меня в труппе ведь собрались люди разных национальностей.
— Хм-м, тогда я выражу свою мысль иначе, — сказал Лайэм. — Ваше шоу воплощает человеческое дерзание, дух инициативы и поиска. Если бы не было тех, кто первым исследует неведомое, смело испытывает новые теории, то Колумб не открыл бы Америку.
Коуди засмеялся и дружески похлопал Лайэма по спине.
— Я бы вас нанял, юноша, сочинять рекламы для моей Выставки Дикого Запада. Вы подлинный поэт.
«Да, он и такой. — подумала Орелия. — Какой он сложный…» У него есть отвага критиковать то, что ему не нравится в современном мире, а под жесткой оболочкой — сердце романтика и вера в прекрасное. И такое сочетание очень привлекательно. Привлекательно для нее, Орелии… но что-то разладилось между ними. И все-таки она восхищалась сейчас его высказываниями и любовалась крепкой мускулистой фигурой.