Птичий глаз

— Меня зовут Ива… — он не успел договорить, прежде чем его перебили.

— Достаточно. Зачем ты пришел? — Голос мужчины звучал так, словно он отдает приказ своим подчиненным.

— Что?

— Люди не бегают за нами просто так. Ты знаешь правила, щегол. Озвучь свою цену.

Уже несколько лет по городам ходят слухи, что они могут выполнить любое пожелание вступающего. Якобы это связывает его с ними долгом. Собственно, ради этого пожелания Ваня и искал их последние три месяца. Будто это был единственный вариант и нормально этот вопрос уже не решить.

— Я хочу, чтобы вы убрали человека.

Девушка презрительно взглянула на Ваню, а после прыснула со смеха. За все время она не проронила ни слова и даже не шелохнулась с места, за исключением этого момента. Она слегка скривила уголки тонких губ и поддалась вперед, как змея, что заметила долгожданную добычу, которая спустя мгновение уже будет переварена.

— Ты готов отказаться от всего ради этого? — Казалось, мужчину насмешили его слова.

— Готов.

— Озвучу правила еще раз. Хочу дать тебе еще шанс на бегство, Щегол. Любое предательство или намек на предательство карается смертью. — Он сделал паузу, словно хотел вкусить страх парня. — Никакой связи с внешним миром, за исключением обязательной. Исполнять любой приказ главы беспрекословно. Вылазки в город только по указаниям. Запомни, Щегол, оглянуться назад уже не получится.

— Я готов. — Парень поспешно закивал, боясь, что они сами передумают его брать и исчезнут ровно так же, как и появились.

— В ближайшие дни Ласточка приступит к выполнению твоей просьбы, — мужчина кивнул на девушку, стоявшую справа от него. — В Гнезде укажешь необходимые данные. А сейчас закрой глаза.

На свой страх и риск парень закрыл глаза, прислушиваясь к каждому шагу. Размеренными тяжелыми шагами кто-то подошел к нему, и на его глаза опустилась ткань. Дыхание сбилось, и на мгновение появилось желание сорвать с себя эту нелепую повязку и бежать что есть мочи прочь из этого проклятого Птицами города. Плавными движениями чьи-то руки обхватили его за плечи и направили вперед. Неуверенными шагами Ваня двинулся, позволяя им полностью контролировать и без того робкие движения. Несмотря на закрытые глаза, он почувствовал свет, когда они покинули заброшенное здание.

— Сейчас тебе нужно будет сесть в машину.

Несмотря на устрашающую и даже грубую внешность, голос у этой девушки оказался успокаивающим и разливался внутри, как прохладная вода в знойный день. Почувствовав эту прохладу и в то же время теплоту, у Вани растворились последние мысли по поводу отступления. Разве может такой нежный голос принадлежать обманщице? Разве может такой нежный голос принадлежать убийце? Под ногами хрустела осенняя листва, и казалось, сейчас он идет не по дорожке из листьев, а по эшафоту, что разваливается после каждого шага. Сесть в машину с закрытыми глазами оказалось труднее, чем он мог себе представить. Только с третьего раза он смог поставить ногу в нужное место, а после ударился головой о крышу. Не видя лиц, Ваня прекрасно представлял, как Птицам смешно с его неуклюжих движений. Ему и самому было бы смешно, если бы не было так страшно.

— Вещи, телефон, любые средства связи, — в очередной раз приказал мужчина.

— Я отключил телефон.

— Твои вещи остаются здесь. Если Гнездо тебя примет, у тебя будет одежда.

— А если не примет? — Переступив через страх, словно через яму, наполненную кислотой, спросил Ваня.

— Нет ни одного живого человека, кого бы ни приняло Гнездо. — Мужчина слабо усмехнулся.

Оступившись, он с головой погрузился в зловонную кислоту, а его кожа и мышцы тут же превратились в кашу, как и остатки самообладания. Выдохнув будто бы в последний раз, он протянул рюкзак с вещами и телефоном незнакомому мужчине. Сейчас Ваня разорвал последнюю ниточку, что могла связать его с прошлой жизнью. Дверь в машину захлопнулась, а через пару минут в нее сели два человека. Двигатель «Буханки» заревел, и вскоре она двинулась с места, покачиваясь из стороны в сторону, словно телега. Выехав на ровную дорогу, Ваню перестало мотать по сторонам, как поплавок на удочке, и он наощупь нашел какую-то дубленку, на которой и разместился.

Он принялся прокручивать в своей голове последний год, пытаясь убедить себя, что поступает верно. Ведь так и есть. И более оптимального выхода он не видел. Им уже угрожали несколько раз, а у него никак не получалось заработать нужную сумму в такой короткий срок. У Вани не осталось другого выхода, кроме как «продать» собственную жизнь в обмен на жизнь близкого человека. Он все продумал и соврал ей, что уезжает на вахту, чтобы помочь погасить долг, а там уже и забудется это все.

Машина свернула с ровной дороги, и Ваню снова начало кидать из стороны в сторону по просторному багажнику машины. Вначале из-под него куда-то улетела дубленка, и поэтому от очередного прыжка на кочке он ударился о пол. А когда попытался найти ее, то стукнулся головой о сидение, которое, оказывается, с самого начала было в машине. От этого Ваня разозлился и хотел стукнуть сидение, но его откинуло к самым дверям.

Может, никто не остается в живых из-за этой отвратительной дороги?

Наконец-то его страдания прекратились, и машина с победным звуком заглохла, как надеялся Ваня, по желанию водителя, а не самой «Буханки». Люди вышли из машины, но не спешили высвобождать парня из клетки, а, казалось, вовсе забыли о его существовании. Ваня изо всех сил подавлял свое желание снять с глаз повязку, которая итак съехала почти на самый нос. Ведь, возможно, это одна из предстоящих ему проверок. Опершись на стену, он шумно выдохнул, утешая себя, что все происходит именно так, как и должно быть.

— Вылетай, птичка! — Двери с грохотом распахнулись, и Ваня чуть было не вывалился из машины, но его вовремя поймали. — Ты совсем дурак? Зачем сюда сел?

Девушка стянула с его лица повязку, и он впервые смог разглядеть ее лицо так близко. У нее были миндалевидные голубые глаза, нос с небольшой горбинкой и острые скулы, о которые он боялся порезаться. Она казалась такой безмятежной, будто это вовсе не она займется убийством, о котором Ваня попросил.

— Я не виноват. Меня так откинуло.

Она глухо усмехнулась и отошла чуть в сторону, давая Ване пространство для выхода из машины. Все это время она не сводила с него взгляд, как бы стараясь найти что-то свое в этих чужих чертах лица. Ее глаза щурились, а после принимали привычную форму, точно ей так не удалось увидеть то, что она хотела бы видеть. Ваню эти перемены в ее лице пугали и заставляли задуматься о том, что он уже поступил где-то неправильно.

— Будь осторожен в словах. Говори только о том, что спросят. И никакой личной информации на общее обозрение. Свои данные можешь сказать только Чижу. — Она говорила тихо, словно и не должна была этого делать.

— Понял, — Ваня послушно кивнул. — Почему он называл меня Щеглом? И имени не спросил.

Ласточка посмотрела на него, и жалостливый взгляд тут же сменился маской презрения. Она тяжело вздохнула и, вцепившись в руку парню, вытащила его из машины.

— И меньше вопросов.

Только сейчас он заметил, что «Буханка» стоит посреди опушки леса, где за деревьями не видно даже намека на город. Легкий туман спустился с самой земле, и из-за него Ваня с трудом мог рассмотреть, что там таится за стволами деревьев. Куда-то вглубь тумана уходила тропинка и пропадала почти сразу за треснутой березой. Она склонила свою крону вниз, и ей не хватало совсем чуть-чуть, чтобы коснуться земли. Подняв голову к небу, Ваня надеялся увидеть свет, как знак того, что оно одобряет его решение, в котором он сам все еще сомневается. Но вместо чистого голубого неба он встретился лишь с мутной дымкой, что скрывала верхушки деревьев.

— Нам пора.

Ласточка направилась прямиком под склонившуюся перед ней березу, и пока ее силуэт не скрылся за прожорливым туманом, парень поспешил за ней. Поравнявшись с ней, он прищурился, стараясь разглядеть хоть что-то за туманом, который с каждым их шагом становился все гуще. Но в отличие от Ласточки, он не так хорошо ориентировался среди деревьев и кустов.

— Присоединяясь к нам, ты начинаешь все с чистого листа. У тебя больше нет имени. Теперь ты Щегол.

Этот ответ уже приходил ему в голову, но Щегол решил все же уточнить, чтобы в итоге его не подняли на смех. С этими словами закрылась последняя дверь за ним, и впереди был только туман, сквозь который ему предстояло идти невесть сколько. Он не решился спросить у Ласточки, хороший ли это знак, что кличку ему дали сразу же, или всех новичков они называют Щеглами, а после хоронят их под печальными березами. Плотная пелена тумана рассеялась, и на поляне показалось небольшой жилой участок. Прямо посреди леса стоял дом и небольшое строение возле него. Забором для этого места выступал сам лес, и стволы деревьев, плотно расположенные друг другу, охраняли его от посторонних глаз.