Птицы на проводе

В вагоне тепло, занимаю место у окна. Мысли тут же подхватывают меня и уносят в мой кабинет, в сегодняшнее утро.

Борис не был «батарейкой», как Артём, не был «низкочастотным», как Иван. Прочесть его мне не удалось: он блокировал доступ. Я оказалась слабее, будто маленькая девочка. Это тревожило меня и притягивало внимание одновременно.

Борис опытный руководитель, сильный логик и стратег, легко располагает к себе, кажется, в нем отсутствуют недостатки. Скорее всего, в понедельник мы увидимся вновь, учредителям он понравился.

Неизвестность пугала. До этого дня мне казалось, что моя жизнь предсказуема и скучна, словно бег по кругу. Люди редко удивляли меня. Конечно, я догадывалась, что мои способности ограничены.

Один раз в год, в апреле, «сканеры» из России приезжают в Москву, чтобы поделиться опытом друг с другом. Я была на таких встречах дважды, и уже слышала истории о людях, способных блокировать нас. Не ожидала, что сегодня убедиться в этом придётся лично.

Меня немного знобило, кофе остывал, согреться не получалось. Я почувствовала за спиной взгляд: сверлящий, настойчивый. Оглядываюсь по сторонам – пассажиры погружены в гаджеты, до меня никому нет дела.

Съежившись, я включила радио на мобильном, надела наушники. Ненавязчивая музыка полилась из динамиков, словно долгожданная гостья. Я немного расслабилась, устремилась взглядом в окно, на пролетающие мимо вечерние фонари.

«…ночной лес, вокруг нет ни души. Я бегу босыми ногами по холодной земле, падаю, поднимаюсь и снова бегу, платье мешает двигаться быстрее. Приподнимаю подол платья, чтобы ускорить бег – вижу, что оно словно из средневековой сказки: такое же мрачное и темное. Неожиданно под ногами хрустит сухая ветка, я спотыкаюсь об нее и падаю на землю. Пытаюсь подняться, но все безрезультатно: руки лишь жалко хватаются за траву и не могут нащупать опору. Совы глухо аукают где–то сверху, в такт моему громко бьющемуся сердцу. Враг уже близко, он передвигается бесшумно, замирает в прыжке, слышно, как оскаливает зубы. Я не вижу его, но чувствую. Хищник совершает прыжок. В полете он замирает на мгновение, и я слышу, как бьется его сердце. Я переворачиваюсь на спину и смотрю прямо в глаза волка. Они карие. Это глаза Бориса…».

От ужаса я проснулась. В кармане куртки вибрировал мобильный, стакан выпал из рук, и кофе чёрным пятном растёкся по вагону электрички.

– Артём, мне страшно, – сухими губами прошептала я в трубку, отвечая на звонок.

6

Вернувшись домой, я нашёл Олю плачущей в ванной. Взял её на руки, отнес в комнату.

– Что случилось? – я гладил её по волосам, стараясь не касаться рук, – ты мне так и не объяснила по телефону…

– Артём, пожалуйста, принеси одеяло, мне так холодно.

Я усадил её на диван, вытащил одеяло из шкафа. Такой растерянной я видел её дважды. Впервые, когда мы узнали, что Оля не может иметь детей, и сейчас.

– Артём, сегодня был сложный день. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Знаю, что давно пора отпустить тебя и остаться друзьями… если получится. Но, только не с ней.

Оля всхлипывала, утирала не подвластные ей слёзы, и продолжала:

– Эта блонди «низкая», ты будешь страдать. Ваше сегодняшнее свидание должно стать первым и последним. Обещай мне?

От неожиданности я встал с дивана и заходил по комнате. Постарался говорить мягко:

– Оля, я много думал. Ты сама говорила, что губишь меня. Мне тяжело, – я смотрел, как ручей слез превращается в реку, – я живу, как под конвоем, я хочу жить обычной жизнью, обычного человека, я не хочу знать, что будет завтра, не хочу разглядывать людей под микроскопом. Я хочу верить им! Давать им право на ошибку! Я не супермен, я простой смертный! Мне нужна нормальная семья, дети.

Незаметно для себя, я перешёл границы и задел её за живое. Тут же осёкся. Оля уткнулась носом в подушку, закрыла уши руками. Продолжать разговор дальше было бессмысленно.

Я прошёл на кухню, включил чайник. Нам двоим нужно успокоиться. Я достал из холодильника продукты, кое-как соорудил бутерброды и накрыл на стол.

– Оля, иди пить чай.

В комнате послышались шаги, она переодевалась. На мгновение мне показалось, что и не было ничего. Ни встречи с Милой, ни свидания с ней. Была только эта кухня, горячий чай и мы с Олей вдвоем, как и прежде.

Спустя час, мы сидели на кухонном полу, не решаясь заговорить. Мы оба все понимали. И оба боялись что-то менять.

– Знаешь, я сегодня впервые поняла, каково тебе: ничего не знать о человеке и.... довериться ему. Словно лишившись зрения, ты идёшь на голос. Веришь ему, не зная, что ждёт впереди: объятия или пропасть. Сегодня я впервые не смогла прочитать человека, у него есть защита, которую мне не под силу взломать.

Её слова удивили меня.

– Такое бывает? Как? Он тоже «сканер»? – я не понял, что произошло. До этого вечера Оля казалась мне «всемогущей», способной просканировать любого.

– Нет… Я не знаю кто он, он гораздо сильнее меня…сложно объяснить это.

Оля встревожено смотрела на меня:

– Артём, ты нужен мне.

Она протянула руку и замерла в ожидании. Понимая, что ей нужна моя энергия, я поднялся с пола и решительно произнес:

– Извини.

Выходя из кухни, я спиной чувствовал, как она все также сидит, вытянув руку… но не мог дать ей свою.

7

Когда я была маленькой, я любила часами сидеть во дворе нашего дома и наблюдать за птицами. Их щебет казался мне сладкой песней, воркующие голуби зачаровывали меня словно сирены. Жадными глазами смотрела, как они взлетают в небо и растворяются за горизонтом. Мне хотелось стать маленькой дюймовочкой, чтобы добрая ласточка из волшебной сказки унесла меня в прекрасный мир эльфов. Мне хотелось взлететь высоко-высоко в небо, чувствовать ветер, лететь куда пожелаю, стать свободной в своем выборе…

Друзей у меня не было. Придумывать игры приходилось самой, зачастую только в своём воображении. А оно, благодаря книгам, было богатым на фантастические сюжеты.

Я росла и не понимала, почему дети сторонятся меня. Лишь став подростком, поняла, что я другая.

Окружающих пугала моя чувствительность, а я пугалась сама себя. Мои руки, словно проводники, передавали мне информацию об окружающем мире. Мои глаза видели прошлое людей, их боль, счастье, ошибки, страхи, все, что когда-то видели они… Позже я научилась защищать себя от чужой информации, используя линзы. С руками было сложнее. Перчатки лишь на время блокировали контакт.

С Артёмом мы познакомились на море. Мне было восемнадцать лет, я отдыхала от городской суеты, кормила чаек хлебными крошками, и не заметила, как оступилась на камнях, кубарем слетела с небольшого утёса. Артём прогуливался неподалёку со своей компанией. Бросился мне на помощь, поднял, словно пушинку с песка. Осматривая мою порезанную камнем ногу, не переставал приговаривать:

– Летела как птичка, чем ты только думала?

А я и не знала расплакаться мне от боли или от счастья. Такой заботы я не ощущала давно, наверное, с тех самых пор как не стало моих родителей. От его рук исходило столько тепла и света, что мне не хотелось их больше отпускать.