Птицы

— Перкинс! — заорал мистер Доддж. — Что ты делаешь?! Уйди оттуда!

Но младший констебль продолжал отшвыривать снег руками.

— Толкайте! — закричал он, но его голос прервался, от того, что в рот набился снег.

Доктор Нокт и констебль Доддж принялись толкать. Дверь сдвинулась на дюйм, на два, на три… она поползла, но в какой-то момент снова встала. Сил двух мужчин не хватало, чтобы ее закрыть, а Перкинс не мог им помочь, поскольку сидел на полу и уже ногами пытался отгребать снег.

— Поуп! Помоги!

Но мистер Поуп отполз подальше и вжался в стену.

— Мы не закроем ее! — кричал доктор.

— Поуп! — ревел констебль Доддж. — По-о-оуп!

Лифтер лишь потрясенно качал головой. Он впал в ступор и выл на одной ноте.

— Толкайте! — кричал Перкинс. — Толкайте!

Младший констебль не мог им помочь — если бы он вылез в проем, его бы тут же смело прочь.

Старший констебль и доктор пыхтели и сжимали зубы, но дверь упорно не желала сдвигаться.

— Толкайте! — закричал вдруг кто-то в самое ухо мистера Додджа и тоже принялся давить на дверь. Створка медленно поползла вперед. Младший констебль, словно безумный, заработал ногами, пытаясь отшвырнуть ими прочь как можно больше снега. Доктор Нокт, мистер Доддж и появившийся вдруг помощник толкали что было сил, а дверь все ползла.

Дюйм за дюймом она продвигалась, и в какой-то миг, наконец, это произошло. Она закрылась. Один за другим громыхнули стремительно задвигаемые засовы.

Шум затих. Буря начала царапать дверь и стучать с той стороны, но больше она не могла угрожать жильцам дома № 17, в ее силах было лишь ворчать да хрипеть с улицы.

Подъезд замело. Младший констебль тяжело дышал, сидя на полу. Он был весь в снегу. Старший констебль глянул на нежданного помощника. Рядом с ним и доктором стояла миссис Чаттни. Она зажимала раскрасневшийся лоб ладонью и пыталась успокоить дыхание. Другой рукой она упиралась о стену.

— Мадам? Вы? — поразился старший констебль Доддж.

Доктор почтительно кивнул женщине:

— Мэм, вы оказались здесь как нельзя вовремя, — сказал он. — Мы вам благодарны.

— Да, мэм, — подтвердил старший констебль. — Это было очень храбро с вашей стороны. — Он обернулся к лифтеру, чей скулеж, в отсутствии шума бури, теперь стал слышнее и при этом действовал всем на нервы. — А вы, Поуп, стыдитесь!

Судя по всему, лифтер начал активно стыдиться. Он поник и попытался поставить на ножки свой стул, перевернутый порывами ветра. О газете не шло даже речи. Она исчезла в снежном вихре.

— Миссис Поуп! — сурово прикрикнул мистер Доддж. — Вылезайте! Разжигайте камины снова! Только осторожнее: хоть фитили и задуты, газ все еще поступает. Сперва закрутите вентили, а потом… хотя что я вам рассказываю, вы и так все знаете! Миссис Поуп! Пошевеливайтесь! Нам нужно тепло! Констебль Перкинс едва не замерз насмерть! Доктор!

— Да, сэр! — Доктор Нокт подхватил под руку младшего констебля и помог ему подняться. Проводил его к креслам, усадил.

— Я… я в порядке, — дрожащим голосом ответил Перкинс. — Пара пилюль «Согревина», и я буду, как… как новенький.

— Ну, боюсь, парой пилюль дело не ограничится, — хмуро заметил доктор Нокт и помог констеблю снять ремень, мундир и шлем. — Тут где-то были пледы. Что у нас с огнем?

— Миссис Поуп! — снова прикрикнул мистер Доддж, и консьержка показала свою лысую голову из окошка.

Она выбралась из своей комнатки и нетвердой походкой направилась к каминам. От консьержки на весь первый этаж разило джином. Кажется, с того момента, как дверь закрыли, до этого самого мига, она пыталась унять страх при помощи припрятанной в столе бутылочки. Судя по мурлычущей и болтающейся в ее руке кошке, которую она держала за лапку, как плюшевую куклу, кошка также немного подлечила нервы джином.

— Зря мы решили открыть дверь, — проворчал мистер Доддж, глядя, как консьержка борется со спичками. — И зачем мы только решили ее открыть?

— Помилуйте, но я ведь стучал, — ответил кто-то.

Присутствующие мгновенно обернулись к говорившему. Повисла тишина. Только сейчас все заметили, что у парадного входа гулко работает тепло-решетка и на ней топчется невысокий старик в черном пальто с оторочкой из вороньих перьев и в больших лётных очках.

Никто не заметил, как он появился. Вероятно, старика принес один из снежных вихрей, но все были так заняты дверью, что попросту не разглядели его.

— А вы еще кто такой? — удивился старший констебль.

— Мистер Хэмм? — пораженно проговорила миссис Чаттни. — Но как вы…

— Как вы выжили в буре, сэр? — пророкотал мистер Доддж. — Объяснитесь!

— Я просто подошел к дому и постучал, — простодушно ответил мистер Хэмм. — Да там всего лишь легкая метелица, куда ей до настоящей бури. Вот вспомнить те бури, что были во время войны, так…

— Мы не будем вспоминать те бури, — перебил его старший констебль. — Как так вышло, что вы оказались вне дома? И я еще раз повторяю свой вопрос: как вы выжили в буре?

— Мистер Доддж, — заговорила миссис Чаттни, — это мистер Хэмм, он живет в своем старом дирижабле во дворе. Вероятно, он там и был, когда началась буря.

— Все так, все так, — подтвердил старый штурман. — Вот только вы забыли упомянуть, что мой дирижабль называется «Дженни».

— Никому нет дела до того, как он там называется! — рявкнул старший констебль. — Буря! — напомнил он. — И вы в ней!

— Мистер Хэмм, — взволнованно проговорила миссис Чаттни, — расскажите все. Что случилось, когда началась буря?

— Да ничего особенного, — проворчал мистер Хэмм. — Только печушка моя забилась совсем. Ну, труба, пришлось ее чистить. Мне ведь нужно было согреть джина для моего друга, и я…

— Для вашего друга?! — воскликнула миссис Чаттни. — Вы говорите о капитане Боргане?

— Ну да, — подтвердил старик. — Немного у меня, знаете ли, друзей.

— Господин Борган да-авно… ик… в путешествии! — вставила миссис Поуп нетрезвым голосом. Она на коленях поползла ко второму камину — первый уже ярко пылал. — Это все знают! Старый дурень снова… ик… напился и… ик… снова обезумел!