Птицы

Финч открыл было рот, чтобы подробно и доступно рассказать этой рыжей, что он о ней думает, но потом просто махнул рукой, посчитав, что скорченной рожи Арабелле вполне хватит.

Финч пригнулся и ступил в камин — под башмаками тут же затрещал ломаный уголь. Оказавшись внутри, мальчик задрал голову и увидел в кирпичном дымоходе железные скобы-ступени.

— Ну что там? — взволнованно спросила Арабелла. — Что-то есть?

— Засунь сюда свой нос и сама проверь! — пробубнил мальчик.

— Финч!

Финчу очень хотелось сказать что-то едкое, но он просто ответил:

— Да. Есть. Ступени. Но неизвестно, куда они ведут.

Мальчик выбрался из камина. Арабелла самодовольно улыбалась. Финч едва сдержал себя от того, чтобы взять немного сажи из камина и как следует умыть ею эту зазнайку.

— Думаешь, старик нарочно нам подсказал? — спросил он.

— Да, — уверенно ответила Арабелла. — Помнишь, как он отвлек Герхарта от шкафа, где мы прятались? Думаю, он не хочет, чтобы нас держали взаперти.

— Но зачем ему это?

— Не знаю. — Арабелла пожала плечами. — Может быть, его тронули твои слова об услужении гадким Уолшшам?

— Не думаю. — Финч покачал головой. Он был уверен, что старик не тот, кого могут пронять оскорбления какого-то мальчишки. — Но если Эйсгроу не хотел, чтобы нас держали взаперти, почему тогда он нас просто не отпустил?

— Я не знаю. Может, он не хочет напрямую нарушать приказ хозяина.

— Это странно…

Стоять и рассуждать дальше не имело смысла, и дети полезли в трубу.

В кирпичном лазу было темно, душно и нестерпимо воняло гарью. Местечко — хуже не придумаешь. Как вскоре выяснилось, помимо дымохода, он выполнял функции путепровода, проложенного внутри стен для очистки и ремонта каминов, труб и всех связанных с ними коммуникаций.

Дети вылезли из первой трубы и оказались в точно таком же, выложенном кирпичом, но на этот раз горизонтальном «коридорчике», в котором даже им было тесно и приходилось пригибать головы. Глаза их довольно быстро привыкли к темноте, и Финч с Арабеллой увидели впереди развилку с двумя новыми трубами.

Арабелла спросила: «Куда дальше?», и угольная пыль тут же попала ей в рот, мерзко заскрипев на зубах.

Дети выбрали трубу слева и вновь полезли вверх, цепляясь за железные скобы. Дальше была очередная развилка и новый «коридорчик»…

Порой Финчу и Арабелле попадались воздуховоды, и тогда они жадно вдыхали свежий воздух, идущий из наружных коридоров. Прежде чем, снова погрузиться в духоту и затхлость черных труб, дети делали глубокие вдохи, пытаясь забрать с собой побольше воздуха.

Шаги Финча и Арабеллы гулом разносились по путепроводу, когда они ступали по кирпичным «коридорчикам», а звон металла замешивался в причудливое скребущее эхо, когда они поднимались по железным скобам дымоходов. Пару раз они натыкались на решетки, выводящие наружу, через них в трубы проникало немного света, но открыть их не удавалось.

Финч и Арабелла взбирались все выше и выше. Черная паутина труб и переходов между ними казалась бесконечной. А один раз дети и вовсе выбрели к трубе, из которой тек настоящий жар. Дышать стало совсем тяжело, глаза начало жечь. Запахло дымом, да и сам дым уже заполнял трубу. Кто-то всего лишь зажег камин — причем явно в нескольких пролетах от детей. Если бы зажгли прямо под ними, они мгновенно превратились бы в две обгорелые и угорелые чушки.

В какой-то момент путь наверх преградил люк. Из-за него раздавался гул работающих механизмов. А еще до ушей заблудившихся в стенном лабиринте детей донесся приглушенный рокот метели. За люком располагалась насосная рубка, которая выталкивала дым через штормовые щели во время бурь, но дети этого не знали и поняли лишь, что забрались под самую крышу «Уэллесби». Люк открыть не удалось, как они ни старались сдвинуть рычаг, и детям не оставалось ничего иного, как спускаться и искать другую дорогу.

Финча посетила мысль, что если мистер Эйсгроу действительно намекал им о побеге из котельной, то это была коварная изощренная пытка. Кто знает, вдруг Уолшш приказал своему дворецкому замуровать неугомонных детей в дымоходе. А что, это действительно было бы в духе злобного наследника «славного и древнего семейства» — пока Фанни думает, что они у него в плену, она выполнит все, что ему нужно.

С каждым пролетом, с каждой новой лестницей, мысли мальчика становились все более рваными и непонятными. Он брел и карабкался уже исключительно машинально, почти не понимая, что делает. Финч не обращал внимания ни на жар, порой касающийся их лишь краешком, ни на угольную пыль, лезущую в глаза. Он уже не замечал, как делает судорожные вдохи у решеток воздуховодов, и бессмысленно стучал по решеткам, через которые пробивался свет, без надежды, что какая-то окажется открытой. Он даже забыл об Арабелле. Ему уже казалось, что это никакая не девочка, а его собственная тень ожила и бродит за ним по пятам, повторяет все его движения, все его вдохи.

Финч и его тень-Арабелла прошли мимо очередной решетки, ступили в лужу света, и направились дальше, даже не промочив в ней ноги. Но они не сделали и дюжины шагов, как осознание увиденного догнало их, будто брошенным в спину камнем. Решетка была открыта!

— Выход?

— Выход!

Дети бросились обратно.

Решетка была приоткрыта и удерживалась на подпорке. Они не знали, дело ли рук это мистера Эйсгроу, или же кому-то из слуг просто было велено отправляться чистить какой-нибудь засорившийся дымоход, но разбираться, почему решетка открыта, не было никаких сил.

Выбравшись в коридор, дети, похожие на два уголька на ножках, сразу же ощутили, что будто вылечились от долгой и страшной болезни. К их облегчению, поблизости никого не оказалось — видимо, все были на балу. Какая-то там смена танцев — Финч уже сбился со счета.

Дети кашляли и хрипели. Мальчик уселся на пол, пытаясь прийти в себя. Голова кружилась.

Арабелла опустилась рядом. Девочка была почти полностью покрыта сажей, и от ее кашля в воздух поднимались облака черной пыли. Прекрасное платье, которое дали ей хозяева бала, превратилось в костюм трубочиста. Сам Финч выглядел не лучше.

Постепенно головокружение отступило, да и горло резало уже не так сильно. Тереть опухшие глаза черными от копоти руками мальчик не решился. Он оглядел стены и поймал себя на том, что узнает этот коридор, или, вернее, ряд портретов с толстяками, которые висели между дверями с номерками. Это был второй этаж гостевого крыла.

— Фанни, — отрывисто выдавил из себя Финч и поднялся на ноги. — Нужно ее предупредить. Нужно забрать ее отсюда.

— Но куда мы ее заберем? — Арабелла пыталась стряхнуть угольную пыль с волос, еще больше их загрязняя. — Мы заперты в этом проклятом доме!