Птицы

— Хорошей вам прогулки, мадам! — воскликнула миссис Поуп вслед мадам Кларе.

Когда входная дверь закрылась за обитательницей двадцать первой квартиры и сопровождавшим ее мальчишкой, консьержка успокоилась и танцующей походкой направилась в свою комнатушку с полукруглым окошком.

Мадам Клара и Финч тем временем прошли по дорожке и свернули налево, направляясь вглубь Горри.

Большинство стоявших вдоль улицы фонарей на столбах не горели. Снег к ночи усилился.

Финч вдруг подумал, что ему сейчас должно быть холодно, но он почему-то не ощущал знакомых признаков замерзания. Дедушка говорил, что такое бывает, когда лихорадит: либо тебе холодно, когда совсем не холодно, либо жарко в то время, как все кутаются в шарфы и дуют на озябшие руки. Он потрогал лоб — ну, конечно! У него был жар. Может быть, из-за пережитых за день волнений, может, он все-таки заболел, а может, из-за идущей рядом великолепной и в то же время жуткой мадам Клары.

— Куда мы идем? — спросил Финч. Голос его дрогнул.

— Увидишь, — ответила мадам Клара. — И да будет тебе известно, воспитанные дети не спрашивают «Куда», они просто следуют за взрослыми.

— А почему вы взяли меня с собой?

Она повернула к нему голову:

— Мне показалось, что ты готов совершить какую-то глупость, и тебе нужно помешать ее совершить. К тому же мне пригодится твоя помощь.

— Помощь? — поразился мальчик. — Моя?

Она кивнула.

— Но в чем? — спросил Финч.

Мадам Клара покачала головой, и он понял, что это тоже относится к ее «увидишь».

Мог ли в тот момент Финч знать, что впереди его ждет самая необычная и невероятная ночь в его жизни?

Глава 3. Бульвар Разбитое Сердце

Снег хрустел под ногами и колесами коляски. Снежинки оседали на взлохмаченных синих волосах и садились на нос, отчего постоянно приходилось их стряхивать.

Финч, в пальто поверх пижамы и в башмаках на босу ногу, и мадам Клара, в пальто и шляпке с вуалью, благодаря которым она напоминала ожившую тень, шли по ночному Горри.

Для мадам в этом не было ничего необычного — она всегда выходила на прогулку с младенцем незадолго до полуночи. Что же касается мальчика, то буквально все, что сейчас происходило, казалось ему совершенно странным и исключительно невероятным. Причем настолько, что напоминало сон.

В какой-то момент Финч всерьез задумался: «Может, на самом деле я сейчас сплю в своей кровати?»

Он до сих пор не верил, что мадам Клара, с которой он до этого не перебросился и парой слов, не просто заговорила с ним, а взяла с собой на прогулку. Не стоило забывать и об остальном…

Почему эта женщина не потребовала наказать его за проникновение на седьмой этаж? Почему не пожаловалась консьержке? Она говорила, что ей пригодится его помощь, но в чем он мог ей помочь? Это все было очень подозрительно, ведь она явно даже не знала, как его зовут!

Финч решил это исправить:

— Меня зовут Финч, — сказал он. — Я из двенадцатой квартиры.

— Мое имя Клара Шпигельрабераух, — ответила мадам Клара. — Я — из двадцать первой.

— Очень рад знакомству, мадам Шпи… Шпиги… мадам Клара.

— Я также рада знакомству, — ответила спутница.

Дойдя до конца улицы Трум, они вошли в улицу-трубу, проложенную внутри дома. Шаги и скрип коляски расходились по ней гулом. Одинокий фонарь, висящий под сводами, освещал покатые кирпичные стены, закрытые на ночь двери и ставни лавок и проложенные над мостовой трубы. Впереди виднелся проем — за ним сплошным занавесом шел снег.

Финч поежился: там располагалось то, что дедушка называл «старым недобрым Горри». Мальчику запрещалось туда ходить: старый недобрый Горри был битком набит мрачными личностями с дурными намерениями, которые, стоит тебе только зазеваться, поймают тебя в свои сети — и поминай, как звали. Отчего-то Финч представлял себе, что все тамошние типы ходят повсюду с сачками, которыми ловят зевающих детей. Вряд ли так обстояло на самом деле, но все же от одной мысли, что они сейчас туда направляются, Финча пробрало. И это не укрылось от его спутницы.

— Со мной тебе нечего бояться, Финч из двенадцатой квартиры, — сказала мадам Клара.

— Я не боюсь, — ответил мальчик и смущенно добавил: — Может, у вас есть ножницы?

— Что? Ножницы?

— Чтобы разрезать сачок, если меня кто-то поймает.

Мадам Клара фыркнула.

— В моем присутствии никто никого не ловит сачками, потому что это — проявление дурного тона и плохих манер.

Финч с облегчением вздохнул. Он понял, что мадам Клара пошутила, и все же страх и правда ушел.

— Дедушка говорит, что этому городу не хватает манер.

— Он прав.

— Дедушка вас очень уважает.

— Это взаимно. Мистер Фергин — настоящий джентльмен. Всегда снимает шляпу в моем присутствии и придерживает дверь. Но самое главное — он никогда не вторгается в мою приватность и не льстит, в надежде, что я похвалю его перед господином Борганом, в отличие от… прочих.

Финч понял, кого именно имела в виду мадам Клара.

— Дедушка говорил, что вы дальняя родственница капитана Боргана.

Мадам Клара помедлила с ответом, словно раздумывая, стоит ли делиться подобным с мальчишкой.

— Это не так, — наконец сказала она. — Но мы с ним знакомы еще с тех пор, как он был ребенком и жил далеко отсюда.

— А где? — полюбопытствовал Финч.

— В таком месте, куда лучше не попадать.

Было нечто очень зловещее в том, как она это сказала. Будто взяла нож и отрезала фразу, чтобы поскорее забыть о ней.

— А вы знаете, где он сейчас? — спросил Финч. — Я про его путешествие…

Она чуть заметно дернула головой, и мальчик понял, что дальше допытываться не стоит.

На самом деле Финч хотел спросить у мадам Клары кое-что другое — вовсе не о капитане Боргане, — но все никак не мог решиться. Помимо того, что он просто не знал, как к этому подвести, он боялся того, как она воспримет его вопрос. Взрослым Финч не доверял — порой они вели себя хуже детей и от них можно было ожидать чего угодно. И все же эта женщина была не просто каким-то взрослым — она была мадам Кларой и вела себя совершенно не по-детски, а скорее, как королева, которой принадлежит весь мир, и никто, к слову, совершенно не против.

«Ну давай же! — подбадривал себя Финч. — Она не разозлится… наверное».

Несмотря на все свои сомнения, он хотел верить, что, раз эта женщина его не наказала и не выдала, хотя, вероятно, догадывалась, что он задумал, он может с ней поделиться. Конечно, не всем, а в общих чертах. Вдруг она чем-то поможет. Или хотя бы что-то посоветует.

— Можно задать вопрос, мадам? — неуверенно начал Финч.

— Можно, — позволила спутница.

Они вышли из улицы-трубы и оказались на Грейсберри, главной улице Горри. Несмотря на позднее время, здесь было довольно людно и шумно. Вдоль тесно стоящих домов горели фонари, лениво помигивали семафоры на горбатых столбах. Светящиеся окна напоминали Финчу почтовые марки, аккуратненько разложенные в дедушкином альбоме-кляссере.