Публицистика 1987 - 2003 годов

Немецкая авиация захватила безраздельно господство в воздухе. Отчаянный героизм отдельных советских летчиков, сумевших взлететь и ринуться на врага, не мог сколь либо заметно поправить положение. А такой героизм признавали и. отмечали даже немецкие летчики, которым довелось вступить в воздушное единоборство с советскими летчиками 22 июня. В упомянутой книге «Асы люфтваффе» имеется такое свидетельство: «Урон, нанесенный Красной Армии в первый день войны, был большим, но огромное количество русских военных аэродромов немцы не смогли «накрыть» первой волной. А в ходе второй атаки, вылетев после дозаправки и пополнения боеприпасов, немецкие самолеты были встречены в воздухе русским истребителями, готовыми к смертельной схватке. Разгорелись ожесточенные бои, в которых тихоходные, но маневренные советские машины принесли немцам массу проблем».

Захватив господство в воздухе в первую очередь в полосе Западного фронта, немецкая авиация беспрепятственно сосредоточила мощные бомбовые и штурмовые удары по местам сосредоточения танков механизированных корпусов, по базам и коммуникациям их снабжения, ПВО которых была слабой, по штабам корпусов, дивизий и армий, парализовала совместно со своими наземными диверсионными группами связь штабов со своими войсками, в том числе и связь штаба ЗФ со своими армиями.

Вслед за потерями почти всей фронтовой авиации (истребителей, бомбардировщиков ближнего действия, штурмовиков) была потеряна практически почти вся и дальнебомбардировочная авиация. Ветеран АДД, бывший после войны одним из ее командующих генерал-полковник В. В. Решетников, так оценил ситуацию 1941 года в дальнебомбардировочной авиации: «ДВА, имевшая более глубокое базирование, от ударов по ее аэродромам не пострадала, но будучи привлеченной для борьбы с танкрвыми группировками и войсками на поле боя днем, с небольших высот, без истребительного прикрытия, мелкими группами по множеству целей - несла огромные потери в воздухе. Централизованное управление ее силами было нарушено. Командующие войсками, а то и армиями, в полосах которых базировались дальние бомбардировщики, бесцеремонно, порой грозя расправой, вызывали их для боевых действий по своему усмотрению, восполняя таким образом, катастрофическую нехватку танков и фронтовой ударной авиации... Из более чем тысячи боевых кораблей и экипажей в строю оставалось (к концу 1941 года - В.Ф.) едва ли одна треть, половина которых уже не могла подняться в воздух» ([20], стр. 5).

Танковые клинья 2-й танковой группы Гудериана и 3-й ТГ Гота рванулись на восток, две армии ЗФ оказались в окружении в районе Белостока и Минска [21]. В том числе оказался парализованным и достаточно мощный 6-й советский мехкорпус, который имел на вооружении 1022 танка, в числе которых 352 танка Т-34 и КВ [22] - огромная сила. Штаб ЗФ потерял связь и управление армиями, не знал истинной обстановки в войсках и не мог правильно информировать высшее руководство армией и страны об обстановке в пределах своего фронта. Как результат всего этого приказы и директивы из центра на первоочередные ответные действия последовали без учета сложившейся обстановки. Противник, пользуясь этим, наращивал темп наступления своими танковыми группами.

Немецкий историк фон Бутлар в книге «Мировая война 1939 - 1941 года» [23] так оценивал результаты первых сражений на Восточном Фронте: «Критически оценивал сегодня пограничные сражения в России, можно придти к выводу, что только группа армий «Центр» смогла добиться таких успехов, которые даже с оперативной точки зрения представляются большими, лишь на этом направлении немцам удалось разгромить действительно крупные силы противника и выйти на оперативный простор. На других участках Фронта русские повсюду терпели поражение, но ни окружить крупных сил противника, ни обеспечить для моторизованных соединений достаточной свободы маневра немцы не сумели. Группы армий «Север» и «Юг» продвигались, как правило, тесня искусно применявшего маневренную оборону противника, и на их фронтах даже не наметилось никаких возможностей для нанесения решающих ударов». Оценивал потери советских войск, окруженных в районе Белостока и Минска, Бутлар приводит такие цифры: «... захвачено свыше 300 000 пленных, более 3 тыс. танков и около 2 тыс. орудий». Такие же данные приводит и К. Рейнгард в книге «Поворот под Москвой»: «... В общей сложности в операциях под Белостоком и Минском было взято 330000 пленных, 3000 орудий и 3332 танка (примерно такое же количество танков имела Германия, начиная войну на Востоке)».

Огромные запасы боеприпасов, горючего и другого имущества ЗФ достались врагу. По данным [24]... «К 29.06. на территории, занятой противником, осталось более 60 окружных складов, в том числе 10 артиллерийских, 25 горючего, 14 продовольственных, 3 автобронетанковых. Общие потери к этому времени составили: боеприпасов - свыше 1000 вагонов (36% всех запасов фронта), горючего - более 50 тыс. тонн (50% запасов), автобронетанкового имущества - около 500 вагонов, продфуража - около 40 тыс. тонн (50% запасов), вещевого имущества около 400 тыс. основных комплектов (90% запасов). Потери инженерного, обозно-хозяйственного, медико- санитарного имущества и средств противохимической защиты достигли 85-90% запасов фронта.»

29 июня была захвачена немецкими войсками столица Белоруссии Минск, но Советское правительство узнало об этом не из донесений советского командования, а из сообщений зарубежных радиостанций. [7]. Командование Западного фронта, так и не сумевшее восстановить управление войсками, 1.07. 41 г. было отстранено от руководства Фронтом и предано суду.

В статистическом сборнике «Гриф секретности снят...» [3]есть сведения о потерях фронтов за первые 3 недели войны (с 22.06 по 9.07.41 г.). Безвозвратные потери выглядят так: Северо-Западный фронт - 73924 чел., Западный фронт - 341012 чел., Юго-Западный 165452 чел., Южный фронт-(18-я армия с 25.06. по 6.07.41 г.) - 6871 чел. К этим данным следует добавить: западный фронт понес указанные потери не за 3 недели, по существу, всего за одну неделю.

На фоне быстрых потерь двух армий в белостокско-минском окружении и тяжелого отступления 4-й армии ЗФ, прикрывавшей брестское направление, удивительным выглядит стойкость 75-й стрелковой дивизии этой же 4-й армии, державшей оборону у самой границы южнее Бреста у Малориты. Эта дивизия не только не отступила со своего рубежа обороны в первые дни, но и яростно контратаковала 53 армейский корпус 2-й танковой группы Гудериана. Он в своих «Воспоминаниях солдата», касаясь событий 24 июня 41 года, записал: «В 20 час. 15 мин. я снова был в своем штабе. Там я узнал о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малорита 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских». В первом издании книги Гудериана (1954г.) [25] на стр. 141 была приведена схема участка фронта на бобруйском направлении по состоянию на 27-28.06.41г. На ней видно, что когда левый фланг 2-й ТГ Гудериана уже приблизился к Бобруйску, правый его фланг по-прежнему застрял у Малориты, отставая от правого фланга на 280 км по прямой. Не похоже, что правый фланг Гудериана «успешно отбивал атаки русских». Там, на правом фланге противостояла 53 корпусу только одна наша пехотная дивизия под командованием генерала С. И. Недвигина. В новом издании «Воспоминаний солдата», (1998 г., Ростов-на-Дону, «Феникс») эта наглядная схема уже исчезла.

Героическая 75-я держала оборону у Малориты в отрыве от остальных войск 4-й армии ЗФ в течение первой недели войны, не отступив со своих рубежей и только израсходовав боеприпасы и другие ресурсы отошла к Пинску [14]. На фоне катастрофического поражения всего Западного фронта в первую неделю войны стойкость 75-й выглядит уникальной. Но никудышная наша историография и прежних лет и нынешняя не обратила на это событие внимание. Я пишу о 75 дивизий С. И. Недвигина не первый раз, писал и в «Красную звезду», стремясь как-то заинтересовать и редакцию и военных историков, но напрасно. Никто не решался и сейчас не решается ни на шаг отступить от мифа об обороне Брестской крепости и только пустозвонят о ней.

После развала нашего Западного фронта и падения 29.06.41г. Минска немецкие танковое клинья устремились на Смоленск. 15.07 танковая дивизия Гудериана без боя захватила правобережную часть города (войск в Смоленске не было) [25]. Но на другой же день немцы встретили упорное сопротивление срочно переброшенных в город 2-х советских дивизий. С этого момента и началось так называемое Смоленское оборонительное сражение. Но 21 августа Гитлер принимает неожиданное и для своего и для нашего верховного командования решение повернуть танковую группу Гудериана на юг в глубокий тыл Юго-западного фронта навстречу 1-й танковой группе Клейста, повернутой у Кременчуга на север. Две гитлеровские танковые армады прорываются навстречу друг другу по тылам ЮЗФ и осуществляют его окружение. Ни советский генштаб, ни ставка ВГК не смогли вовремя разгадать замысел немцев окружить Юго- западный фронт. Не смогло это сделать и командование Брянского фронта (А. И. Еременко), созданного в середине августа на брянском направлении, на стыке Резервного и Юго-Западного фронтов. Поздно поняло это и командование Юго-Западного фронта (Кирпонос). 13 сентября кольцо окружения замкнулось. Командующий Юго-западным направлением (Юго-западный и Южный фронты) маршал

С.М.Буденный был заменен маршалом С. К. Тимошенко. Сопротивление окруженных войск стало носить очаговый характер. 19.09.41 был оставлен Киев, столица Украины. В ночь на 18 сентября штаб фронта, военный совет с группой войск (около 1000 человек) начали прорываться из окружения, но 20 сентября они были окружены в районе Лохвицы и практически все погибли. В последнем бою погибли командующий фронтом М. П. Кирпонос, члены военного совета М. А. Бурмистенко и Е. И. Рыков, начальник штаба фронта В. И. Тупиков, и многие другие генералы и офицеры. Подробно трагедия гибели командования Юго-Западного фронта описана в книге маршала И. X. Баграмяна «Так начиналась война»[7]. Автору этой книги, бывшему тогда помощником начальника оперативного управления фронта удалось с небольшим отрядом пробиться из окружения. Касаясь катастрофы Юго-западного фронта во второй половине сентября 1941 года, нельзя не обратить вникание вот на что. Во времена оголтелого развенчивания культа личности И. В. Сталина, а также в горбачевско-ельцинское мрачное десятилетие, вину за гибель ЮЗФ пытались свалить на Сталина. Ме ж ду тем, внимательный анализ известных документов, связанных с теми событиями, воспоминаний непосредственных свидетелей и участников боевых действий того периода на Ю-ЗФ, позволяем отметить факты, свидетельствующие об ином.

Командование Ю-ЗФ с первых дней войны, обладая громадным количественным и качественным превосходством над противником в танках, имея в своем распоряжении 5 мощных механизированных корпусов (4, 8, 9, 15, 19 МК), почти все из них превосходившие по количеству танков танковые армии позднего периода войны, не смогло эффективно управлять ими, объединить их для мощных ударов по вторгшейся 1-й танковой группе Клейста и позволило немцам бить наши мехкорпуса по частям. Успешный удар по тылам 1-й ТГ немцев 8-го мехкорпуса Д. И. Рябышева, о котором часто пишут и что признавал даже Ф. Гальдер в своем военном дневнике, сам ком- кор в своих воспоминаниях «Первый год войны» оценивал белее скромно и самокритично успехи своего корпуса. Писал о постоянной смене задачи своему корпусу со стороны командования Ю-ЗФ, в результате чего дивизии корпуса потеряли взаимосвязь и вынуждены были действовать разрозненно. Он отметил такой момент развития событий на Ю-ЗФ первых дней войны: «В стыке 5-й и 6-й армий к вечеру 24 июня образовался 50-километровый разрыв, и танковые дивизии Клейста устремились на Сокаль, Дубно, Луцк, Ровно. Вот в это время командующим фронта и была создана подвижная группа в составе 8-го и 15-го мехкорпусов с целью нанести удар по прорвавшейся группе Клейста... Эти корпуса наносили главный удар, а 9-му и 19-му мехкорпусам надлежало ударом в направлении Луцк, Броды содействовать в разгроме вражеской группировки... В силу разновременности ввода в бой механизированных соединений нам не удалось разгромить вклинившуюся танковую группировку врага».