Пулеметчик

Митька обреченно кивнул.

— Ну и отлично, мы им всем утрем нос! Знаешь, кто лучший в мире катальщик на коньках? — я гордо повел бровью, Митяй прыснул. — После училища пойдем покупать коньки.

Магазинов спорттоваров в Москве еще не водилось, вместо них работали оружейные, они же охотничьи. К разнообразным стволам и патронташам прилагались также вещи “для господ спортсмэнов”, среди которых я с удовольствием увидел “сборные гантели системы инж. Скамова”. Дальше шли залежи седел, трензелей, шпор и прочего для верховой езды, куча крайне необходимых зимой удочек, всякие ракетки для лаун-теннисов и только в углу торчали финские сани (эдакий снежный вариант рикши) и вожделенные коньки. Выглядели они странновато, почти как беговые гаги моей молодости, но с длинным завитком спереди. Было и нечто похожее на фигурные, но тоже с закруглением там, где я привык видеть зубья, да и каблук был низковат. Митяй, конечно, вцепился в них, особенно после моего обещания показать кое-какие фокусы на льду и получил первые коньки. Ладно, пока так, а дома надо набросать чертежик и заказать нам нормальные.

***

На заводе Бари суперпрогрессивные висячие перекрытия кузнечного и котельного цехов сочетались с целым городком традиционных бревенчатых домиков, в которых разместились управление, конюшня, столовая, больничка и квартиры для служащих. По хрусткому снежку я заскочил к кузнецам с эскизом коньков, получил заверения, что управятся дня за три и двинулся дальше, в больничку.

В выбеленных сенях, разделся, скинул калоши, пошел по коридору налево и уже совсем было толкнул нужную мне дверь, как сзади мне на плечо легла тяжелая рука.

— Нельзя сюда, господин хорош… Инженер!!!

— Ваня? Федоров? Какими судьбами?

— Слесарем теперь здесь, а сегодня по болезни в сторожах.

— Ну молодец, давай, у меня сейчас дело, а потом поговорим, — и я снова повернулся к двери, но Иван заступил мне дорогу. А от входа к нему на помощь поспешил Миша Николаев, рабочий с завода ”Динамо”, коего я знал по технической школе Бари и тоже принялся оттирать меня в сторону.

— Нельзя, Михал Дмитрич, больные там, зараза…

Какая, к черту, зараза, я же на встречу пришел, амбулатория, третья дверь по коридору налево, там ждет Савинков… Стоп, а что тут делает Николаев? Тьфу ты, вот я тупой, они же как раз Бориса охраняют!

— Мы с вами сегодня одинаково небрежны, ребята.

Пароль произвел нужное впечатление — Николаев замер, а Иван шумно выдохнул и, осклабившись, распахнул дверь:

— Инженер, так ты из наших, вот здорово!

— Из наших, из наших, только — тсс!

В палате было тихо и чисто, как и положено в больничке и только из-за белой занавески в углу доносилось тихое похрапывание — там под легким одеялком спал Савинков. Я уж вознамерился подождать, но Борис как почувствовал, вскинулся и уставился на меня мутным глазом, держа руку под подушкой.

— Фффух, Сосед, чуть не напугали…

— Привет. Я смотрю, вы себя совсем заездили, исхудали, глаза ввалились…

Савинков откинул одеяло и сел на кровати, как был, одетым, нашаривая ногами обувь.

— Да, тяжело. Охранка все время по следу, я уж думал совсем на нелегальное переходить, но вроде оторвался.

— Понимаю. Как вообще ситуация?

Борис энергично потер руками лицо, встал, дошел до умывальника и принялся брызгаться, рассказывая по ходу дела.

— Две типографии накрыли, обе слишком зарвались и начали, так сказать, брать заказы.

— У кого?

— Да у всех, у эсеров, у анархистов, ну и слишком многим стали известны, вот и погорели. Ух, хорошо, — он растерся полотенцем и вернулся ко мне, продолжая встряхивать руки. — Мы сами сдали еще одну типографию, причем подобрали место, оборудование и набор так, чтобы создавалось впечатление “близнецов” и теперь охранка считает, что накрыла все издание “Правды”. А мы еще и старые экземпляры им время от времени подкидывали. Но больше всего помогли стачки — мы их ради отвлечения затеяли, но у нас куда не ткнешь, везде есть ради чего бастовать. Тряхнули в двенадцати губерниях, особенно мощно получилось в Ростове, там две недели заводы стояли. Ну и авторитета прибавилось, рабочие сейчас прямо говорят, что если стачка — то чтобы “большевики” делали.

— Это с чего же такое доверие?

— Так у нас же все обстоятельно: листовки, юридически обоснованные требования, дружины за порядком следят, все честь по чести.

— Отлично, просто отлично. Знаете, Борис, я вот еще о чем подумал, надо, чтобы такие вот рабочие руководители брали себе в помощники фабричных пацанов.

— Ммм… учить-натаскивать?

— Именно. Через года два-три они уже вполне готовыми агентами будут, а лет через пять шесть — руководителями. Нам вообще надо как можно больше людей готовить.

— Ага, чтобы охранка сажать не успевала, — подхватил Савинков.

— Ну да, как-то так, на смену выбывшему встают двое. Ладно, с типографиями понял, что в целом за мое отсутствие случилось?

— Ну, во первых, у эсдеков новый лидер “большевиков”.

— И кто же это? — я поднял бровь.

— Ульянов.

Ах ты ж, почуял, куда ветер дует и решил возглавить. Молодец, уважаю.

— И с чего это он вдруг?

— Я так понял, рассорился окончательно с Плехановым и перешел в редакцию “Правды”, с женой. Андронов, кстати, не нахвалится — исключительных способностей женщина, все помнит, всех знает. И, подозреваю, Исай в нее втрескался.

Неудивительно, если Надя “держит себя высоко”, то мужики вокруг должны в штабеля складываться. И Крупская большое подспорье для газеты — в реале-то она всю переписку тащила, и держала в голове две тысячи корреспондентов, прямо-таки компьютер.

— Ну и попутно Старик с Миногой готовят съезд эсдеков на весну, скорее всего, в Брюсселе. По нашим прикидкам, за платформу Большева будет минимум половина, максимум три четверти делегатов. Примерно такие же расклады у эсдеков, съезд тоже весной. Кстати, Гоц после женевских событий уехал в Палестину и часть боевиков увязалась за ним, так что у эсеров теперь верховодит Чернов, тоже “большевик”, но мне кажется, он слабоват. Я вот думаю, может, мне за эсеров взяться?

Оп-па. Мало ему приключений, захотелось в партийные лидеры?

— Всему свое время, Борис. У нас впереди такие дела, что партийное руководство мелочью покажется.

— Да? Заинтриговали, Михал Дмитрич, заинтриговали…

— У анархистов что?

— Синдикалисты очень поддерживают артели и стачки, анархо-коммунисты ворчат, но следуют за Кропоткиным. Прочие же, сами знаете, кто в лес, кто по дрова, самые дикие идеи… — Савинков махнул рукой.

— Хорошо, синдикалистов надо загрузить — пусть профсоюзы делают, их тема.

— А вытянут? — скепсиса в вопросе Бориса было хоть отбавляй.

— Так все же практически готово — забастовочные советы уполномоченных есть, литература есть, дружины есть, даже зубатовские общества есть, осталось только в сеть связать, вот пусть и займутся, не все же нам тащить.

— А нам тогда что останется?

— Школа в Швеции. Кстати, я тут ехал с одним молодым человеком, вот его адреса в Питере. Георгий Носарь — надо проверить и если чисто, то отличный кандидат.

— Сделаем.