Пули отливают из ненависти
Шрифт:
Ну, да если бы только министр и оперативные службы… Кадры. Каким образом числить внедренного оперативника, по какой графе его проводить?.. Бухгалтерия. На основе чего начислять положенное денежное довольствие и компенсационные выплаты? Числить сотрудника в командировке или в отпуске?.. Хозяйственное управление. На какой орган внутренних дел направлять положенное внедренному сотруднику вещевое довольствие: рубашки, свистки и чехлы на фуражку?.. Медицинская служба – обязательная ежегодная диспансеризация… Автотранспортная – бензин, резина… Служба по работе с личным составом – а не нарушает ли внедренный сотрудник между делом моральный кодекс строителя капитализма?.. Добросовестно ли обучается –
Наверняка на одном из «этапов большого пути» согласований пройдет утечка информации – эта масса людей не ощущает себя сотрудниками полиции, стоящими на страже правопорядка в стране, на защите прав ее граждан. Просто выполняют бюрократическую работу за довольно приличные, по обывательским меркам, деньги, сопровождаемые разного рода льготами. И в близких контактах с другими гражданами, не имеющими ни малейшего отношения к системе, не видят ничего дурного. Вот тогда внедрение не просто проваливается – оно становится смертельно опасным для исполнителя.
Но это еще не самое главное. Дело в том, что те же киношники бездумно копируют американские полицейские боевики, не понимая того, что между российским и штатовским законодательством пролегла бездна. И если в законе США прямо прописана возможность внедрения полицейского в банду, ему разрешено при этом совершать противоправные действия, то в российском законе этого нет. И внедренный российский полицейский – по закону – автоматически становится преступником. И закон не волнует, было ли им совершено преступление из благих побуждений или из обычной корысти. Таким образом, разоблачая криминальную группу, внедренный полицейский сам становится для следствия и суда одним из ее активных членов.
Все это и подразумевал Слуцкий, задавая свой вопрос.
– Не-ет! – Самсонов покачал вытянутым указательным пальцем из стороны в сторону. – О каком внедрении идет речь? Обычная оперативная комбинация в рамках работы по оперативно-поисковому делу. И не более того…
– Что там у тебя за документы, Владимир Семенович? – недовольно скривился Слуцкий.
– Рапорт Михайлова, – довольно улыбаясь, сообщил полковник. – Утвержденный мной план оперативной комбинации. Письменные отчеты по каждому пункту этого плана… Все, как положено, Александр Фатьяныч!
С этими словами Владимир Семенович передал документы уэсбэшнику. Тот пролистнул их со скептическим видом, но придраться было не к чему – все документы зарегистрированы, пронумерованы, даты и время соответствуют…
– Ну, что же… – Слуцкий вернул бумаги Самсонову. – Все сходится. Молодцы, что тут говорить!
– А результат? Каков результат комбинации? – подал голос Тихонов.
И тут же осекся под свинцово-тяжелым взглядом Самсонова. Слуцкий же просто отвернулся. Сделал вид, что оперативник УСБ как бы и не с ним сюда пришел.
– Я обязан перед вами отчитываться? – тон Самсонова был обжигающе-холодным.
– Ну, ты же сам понимаешь, Владимир Семенович… – попытался чуть смягчить бестактность подчиненного Слуцкий. – Бумаги наши тоже зарегистрированы. И по ним надо принимать решение.
– Принимайте, – великодушно разрешил Самсонов. – Направляйте представление, мы вам в установленные сроки дадим ответ… Письменный. И все дела.
Произнося последнюю фразу, полковник легонько прихлопнул ладонью по столешнице, как бы поставив тем самым печать на каком-то документе. Гостями намек был прекрасно понят.
– Ну, всего доброго, Владимир Семенович! –
начал прощаться Слуцкий. – Извини, что отнял время… Но… Сам понимаешь, работа такая.Тихонов, не поднимая глаз, прятал свои бумаги в папку.
– Вот так, Михайлов! – Как только за визитерами закрылась дверь, Самсонов сразу же полез в карман за сигаретами. – Опыт, знаешь ли, не пропьешь.
Полковник не считал нужным скрывать свое удовлетворение. Ведь именно он, выслушав доклад оперативника на следующее же после первой встречи с Доктором утро, принял решение оформить все официально, «провести» через канцелярию, через журналы регистрации секретных документов. И хотя Игорь пытался возражать – не лежала душа к писанине, которая на тот момент казалась совершенно бессмысленной, – настоял на своем. Чуял во всей этой истории с милягой и доброхотом Доктором какой-то подвох.
– Я не понимаю, Владимир Семенович… – оперативник выглядел растерянным.
– Чего ты не понимаешь, Михайлов? – уточнил полковник, с удовольствием затягиваясь табачным дымком. Все то время, что в его кабинете находились уэсбэшники, он не курил и теперь наверстывал упущенное.
– Получается, что преступный авторитет, человек, стоящий, по сути, вне закона, способен диктовать свои правила игры государственным структурам?!
Конечно же, Игорь слышал нечто подобное и ранее, но никогда не принимал это всерьез, считая домыслами журналистов, гоняющихся за «жареными» фактами. Ну или просто выдумками стремящихся приподнять свой рейтинг акул пера.
– А вот в этом и есть главная опасность организованной преступности! – назидательно помотал в табачном дыму пальцем Самсонов. – Именно в этом! Не в том, что они, «жульманы», кого-то убивают или грабят. А в том, что они стараются подчинить себе, использовать в своих интересах институты легального общества, государственные структуры, законы… Даже в сфере культуры или спорта уже и шагу не ступить, чтобы не столкнуться с мурлом какого-нибудь Япончика или Тайваньчика… Таким образом они перестраивают, перекраивают общество, делают его более комфортным для собственного существования.
– И что же делать? – отчаянно спросил Игорь.
– Что делать?.. – Самсонов затушил докуренную сигарету и тут же, не делая паузы, вытащил из пачки следующую. – Работать. Понимаешь, это там… – Полковник ткнул только что прикуренной сигаретой куда-то вверх. – Играют в какие-то игры. То ведут активную борьбу с организованной преступностью, то по-быстрому эту борьбу сворачивают, сливая все многолетние наработки… Вступают в альянсы, «решают вопросы», привлекают бандитов к управлению государством вместо ленинских кухарок. Скорбят на похоронах наиболее влиятельных и, следовательно, самых опасных «законников»… Там – своя жизнь, свои законы, своя страна. И никакого представления о реальности. А у нас, здесь – люди. Простые живые люди, которые не виноваты в том, что им не повезло родиться в этой дикой стране. И защитить их – наша задача. Так что будем работать, Михайлов…
– А с этими… – Игорь кивнул в сторону двери, за которой скрылись уэсбэшники. – С этими что делать?
– Да ничего, – тяжело вздохнул Самсонов. – Не пойманный – не вор, сам знаешь. Тем более что люди просто играют по предложенным им сверху правилам…
И тут же Владимир Семенович набычился, нахмурился, сразу стал похож на рассерженного кабана.
– А вообще, ты чего тут расселся? Тебе что, делать уже нечего?! Ты уже этого Кожухова повязал? Бездельник!
– Разрешите идти? – Игорь соскочил с места. Тот короткий период, на который Самсонов сбрасывал личину сурового и в меру туповатого начальника, позволяя увидеть свою истинную сущность, закончился.