Pulp

Я рванул к ним, на бегу стреляя в хэрсира. Целил в голову тяжёлому пехотинцу — пистолетные пули его броне нипочём, но если удачно попасть, то можно не только сбить прицел. И удача была на моей стороне — меткость тут ни при чём, наверное, только Оцелотти не смог бы уверенно попасть не просто в забрало вражеского шлема. Одна багровая линза погасла, и хэрсир принялся трясти головой. Стрелять он при этом не перестал — лучи смерти из его мушкета со сбитым прицелом прикончили нескольких неудачливых матросов.

Оказалось, Чёрный Змей не избежал ранения. В правом плече его чернело входное отверстие, оставленное лучом смерти. Крови почти не было — луч отлично прижигал рану. Я упал на палубу рядом с их с Серой Лисицей укрытием. В стане врага царила неразбериха. Хэрсир поправлял прицел лучевого мушкета, а матросы с небесной пехотой не спешили высовываться, не желая попасть под его «дружественный огонь». Это дало нам короткую передышку, но мы понимали — долго она не продлится.

— Командир, дальше ты сам, — сказал Чёрный Змей. — Мы их тут задержим, сколько сможем, а магики на тебе.

Я понимал, что он прав. Кто-то должен остаться на камбузе, сдерживая наступающих врагов. Сколько ещё матросов и небесных пехотинцев на борту сторожевика, не придут ли им на помощь ещё хэрсиры, — ни на один из этих вопросов ответов у меня не было. А времени оставалось в обрез, это я чувствовал нутром. Тем самым чутьём наёмника, которое не раз выручало меня.

Ненавижу оставлять своих бойцов, даже когда ситуация безнадёжная, как сейчас. Но порой выбора просто нет и приходится принимать крайне неприятные решения. Я бросил им свой «Мастерсон-Нольт», добавил к пистолету все оставшиеся магазины. Дальше буду полагаться только на нож или возьму оружие у врага как трофей. Не привыкать.

— Слушать приказ, — рявкнул я им таким тоном, словно мы стояли на плацу, — остаться в живых. Любой ценой выжить! Не сметь умирать! Я разберусь с магиками и вернусь за вами. Подтвердить приказ.

— Выжить любой ценой, — за обоих ответила Серая Лисица.

Я кивнул им и рывком бросился к двери камбуза. Они прикрывали меня огнём. Над плечом сверкнул луч смерти — хэрсир палил на удачу, но почти попал. Я перекатился по палубе, полоснул по икре оказавшегося на пути матроса. Тот завопил от боли и повалился рядом со мной, но я даже не стал добивать его. Ещё раз перекатившись, я прикрылся его телом от пуль и лучей смерти, сверкающих в опасной близости, и прыгнул прямо к двери.

Как всюду на флоте — неважно, морском или небесном, — двери на сторожевике имели высокий порог. Пришлось вскочить на ноги, чтобы распахнуть их и выскочить из камбуза. Дверь за собой захлопнул, и все звуки перестрелки с той стороны как отрезало. На меня неожиданно обрушилась тишина. Гнетущая, тяжёлая, как камень на душе. И пустота коридора только ухудшала общий настрой.

Перехватив нож, я как мог быстро зашагал в нужном направлении. До помещения магиков оставалось всего ничего. Адреналин схлынул, кровь больше не стучала в висках барабанным боем. Однако я не расслаблялся — пустота проходов нервировала даже сильнее, чем сразу после проникновения на небесный корабль. Меня как будто заманивали в тщательно расставленную западню.

И в этом я не ошибся.

Он стоял перед дверьми в помещение магиков. Даже не знай я точно, где они находятся, сразу понял бы. Переборка, палуба и сами прочные двери были покрыты затейливыми письменами на неизвестном мне языке. Я бегло читал на низком языке сидхе, однако ни одной знакомой литеры не увидел.

Высокий эльф с чёрными волосами и жестокими глазами убийцы стоял перед дверьми. Поверх офицерской формы небесного флота он носил коричневый кожаный плащ. В левой руке он держал меч, напоминающий тот, которым владела Серая Лисица, без гарды, со слабо изогнутым клинком.

— Лучший наёмник, так ты зовёшь себя, — произнёс он на чистом экуменическом, растягивая тонкие губы в улыбке. Клыки у него были длинными, словно у вампира. — Мне сказали, что ты придёшь. Я не смог отказать себе в удовольствии сразиться с тобой. Рад, что ты сумел добраться сюда.

Я не стал спрашивать, кто он такой и с чего решил устроить дуэль со мной. Он был просто помехой на пути к цели. Скорее всего, один из тех, кто желает развязать войну. Вот только осведомлённость его несколько удивляет. Откуда этот тип может знать меня, и кто сказал ему о том, что на сторожевик нападут именно «Солдаты без границ». Одной фразой он породил несколько не самых приятных вопросов.

— Можешь звать меня Джек, — продолжил он, — хотя аллюзия этого имени пройдёт мимо тебя. Не поймёшь. Ты бросаешь мне вызов, наёмник?

— Я пришёл убить магиков, а ты стоишь на моём пути, — пожал плечами я. — Уйди, и я не прикончу тебя.

— Браво, — воскликнул эльф, называющий себя альбийским именем, — именно то, чего я ожидал от тебя.

Я шагнул к нему, держа нож перед собой, готовый в любой момент уклониться или отбить его выпад.

— Ты не захватил с собой меча, — покачал головой называющий себя Джеком эльф, — как неосмотрительно с твоей стороны. Но тебе повезло, я — за честную схватку.

Он присел, опустив ножны с мечом на палубу, выпрямился и картинным движением скинул плащ. Я резко подался назад, ожидая, что одежда полетит в меня. Однако эльф оказался просто позёром. Столь же показушно он вытащил из-за спины боевой нож — прямой, утилитарный, с воронёным клинком. Можно сказать, близнец того, что я держал в руке.

Эльф улыбнулся снова и сделал приглашающий жест.

— Ты пришёл ко мне, — сказал он. — Атакуй!

И я атаковал.

Он был быстр, ловок и жесток. Это я понял в первые же мгновения схватки. Его нож так и мелькал передо мной. Я уклонялся, бил в ответ, несколько раз наши клинки скрестились, высекая искры. А ещё я понял, что эльф лучше меня — он куда более умелый рукопашный боец. Да, я тренирован в ножевом бою, владею приёмами савата и ещё нескольких боевых искусств. Но не так, как мой противник. Я — диверсант, привык наносить удар из тени, лучше всего в спину. Часто первый же выстрел означал для меня провал всего задания. Эльф же тренированный боец, его стихия такие вот схватки.

Мы пустили друг другу кровь, но раны просто смешные, порезы, не более. Наша форма была укреплена стальной нитью, и не раз клинки ножей просто скользили по ней. Это и манера боя эльфа позволяли мне держаться. А ещё безмерное позёрство противника, его садизм и чувство превосходства. Он считал себя выше только потому, что был эльфом, относился ко мне, как жалкому зверю, лысой обезьяне, взявшей в руки нож. Его движения были картинными, почти танцевальными. Он крутился, словно приплясывая, наносил стремительные режущие удары. Как и я, эльф отлично знал, куда бить, но предпочитал резать, чтобы причинить как можно больше мучений. Он считал меня своей жертвой, и мне оставалось только подыгрывать ему.

Я же бил наверняка, целил в жизненно важные органы — печень, лёгкие, горло, старался попасть по глазам или полоснуть по лбу. Эльф уклонялся в своей издевательски-танцевальной манере, тут же нанося ответные удары. Он словно не ведал усталости, а мои мышцы наливались болью, и я понимал, что долго не смогу поддерживать заданный врагом темп. Лишь раз мне удалось перехватить его запястье, вывернуть и швырнуть эльфа через плечо на палубу. Я сразу же врезал ему ногой по рёбрам, не отпуская руку. Он же провернулся на полу каким-то совсем невероятным движением, выдернул руку из захвата и перекатился в сторону. Ближе к дверям в помещение магиков.