Пуля для певца

— Сансон, — машинально поправил его Роман.

— Сансон? — Сухой задумался. — Может, и так. Тебе виднее, ты человек грамотный, культурный, не то что мы… палачи.

Он усмехнулся.

— Или опять же французский — из трех мушкетеров. Который Миледи башку отхватил. Ведь специально за ним посылали, тут профессионал нужен.

— И вы тут, стало быть, на своем месте? Нужные люди? — саркастически спросил Роман.

— А как же? — уверенно ответил Сухой. — Нужные, очень нужные. Вот, например, понадобится тебе заставить кого-то расколоться, а у самого кишка тонка. У тебя ведь тонка, правда? Ты же артист, человек искусства, так сказать, куда тебе из человека говорящее мясо сделать! И к кому ты пойдешь, если припечет? Ко мне же и пойдешь.

— К тебе? — Роману стало жутко от чудовищных рассуждений этого человека. — А ты что… примешь от меня заказ?

— Золотые слова! — восхитился Сухой. — Сразу видно делового человека. Именно заказ. Я ж тебе с самого начала сказал — ничего личного, работа у нас такая!

— Не гони, Сухой! — вмешался Мясник. — Это я ему про работу сказал!

— Видал, какие ребята, — усмехнулся Сухой, — за базаром следят, все помнят. Да, работа у нас такая…

Лицо Сухого изменилось, и он безжалостно повторил, посмотрев Роману в глаза:

— Работа у нас такая, понимаешь, артист?

— А кто заказчик? — спросил Роман, чувствуя, что адреналин уже перегорел, и противный липкий страх начинает ползти по его телу.

— А вот это неправильный вопрос, — серьезно ответил Сухой, — потому что заказчику не нужно, чтобы ты потом заказал его.

— У вас же?

— У нас же, — кивнул Сухой. — Однако что-то мы на лирику перешли…

«Сейчас начнется», — подумал Роман.

Что же делать?

Каменная коробка без окон, четверо садистов, готовых выполнить чей-то заказ… И ведь это не сон, не кошмар, после которого можно проснуться с колотящимся сердцем и с облегчением увидеть вокруг себя знакомую спальню, уютную и спокойную…

Ну, думай!

Роман сжал кулаки и зажмурился.

В голову пока ничего не приходило.

И тут Лолита игриво произнес:

— Может, споешь нам напоследок? Ты ведь потом петь не сможешь… А так, глядишь, мы с тобой и поласковее обойдемся. Вырубим, чтобы не так больно было…

Роман поднял голову и сказал:

— А что, это мысль! Так сказать, последнее желание.

— Не ссы, не убьем, — кровожадно хмыкнул Валуй, — так, пощекочем…

— А я и не ссу, — спокойно ответил Роман.

«Ну я и тупой! — выругал он себя. — Ведь есть же способ! Мало того — проверенный на практике!»

— Ну что, граждане бандиты, — он смело взглянул на Сухого, — вы хочете песен? Их есть у меня!

— Во дает артист, — заржал Валуй, — его сейчас на ленточки резать будут, а он петь собрался! Смелый, бля, как варяг!

Сухой прищурился и спросил:

— Ну и какую же песню ты споешь? Похоронный марш?

«Только бы не заткнули, только бы успеть!» — подумал Роман и ответил:

— Песня новая, ее еще никто не слышал.

А про себя подумал: «Тот, кто слышал, — уже мертвый».

— Ну давай, спой, — недобро позволил Сухой, — только имей в виду: если не понравится песня — быть тебе калекой.

— Понравится, — многообещающе кивнул Роман, — можешь мне поверить. Тот, кто ее слышал, уже ничего другого слушать не сможет. А вот скажи мне, Сухой, вопрос у меня есть…

— Ну?

— Вот вы четверо — вы давно на киче паритесь?

— Мы-то? — Сухой усмехнулся. — А что тебе с того?

— Есть интерес, — ответил Роман, — просто эта песня, она специально для тех, кто уже устал за каменной стеной о воле мечтать.

— Ну, устал, не устал, а сидим мы порядочно. Ты бы уже повесился.

— Это как сказать… — с облегчением сказал Роман. — Ладно, слушайте песню и не говорите потом, что она вас не тронула.

Он откашлялся и медленно начал петь первые строчки песни «Воля тебя не забудет». Той самой песни, в которой был закодирован приказ «Воли народа», приказ, услышав который, каждый обработанный предварительно зэк должен… А эти четверо, судя по заявлению Сухого, наверняка прошли обработку, раз сидят, как он сказал, порядочно.

Перейдя ко второму куплету, в котором уже содержались первые строчки приказа, адресованного любому зомбированному заключенному, Роман заволновался: а вдруг внушение уже не действует?

Но, собрав все внутренние силы, Роман всетаки допел куплет до конца и с замирающим сердцем перешел на припев:

— «… Воля тебя не забудет, воля тебя сбережет…»

Четверо сидевших на койках палачей оцепенели, и Роман с радостным ужасом повторил припев, потом еще раз, еще…

Видя, как глаза Сухого, Валуя, Мясника и Лолиты остановились и стали бессмысленными, он запел в полную силу. Подойдя к замершим бандитам, Роман несколько раз громко пропел в лицо каждому кодовый припев, а потом, отойдя к двери, громко крикнул:

— Сделай это сейчас! Сделай это сейчас! Сделай!

* * *

Вертухай, дежуривший в конце мрачного тюремного коридора, где располагалась прессхата, скучал и от нечего делать ковырял большим, истертым до блеска ключом стену. Из пресс-хаты, дверь которой специально была сделана толстой, чтобы заглушить крики истязуемых заключенных, время от времени доносились еле слышные голоса. О чем говорили, было непонятно, и только один раз послышался короткий вскрик, потом кто-то засмеялся и снова настала тишина.