Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин!

Петенька понял, что сейчас произойдет, хотел было возмутиться, но увидел в глазах Никиты Акинфича ту же самую непроглядную чернь, что у Северьяна, и не посмел сказать ничего. Девка даже и не трепыхалась в руках конюхов, похоже, Никита Акинфич хорошо вышколил дворню, понимали людишки, что любая попытка сопротивления себе же дороже обойдется.

– Вот и покажи, Северьян, на что ты способен и на что способен клинок демидовский. Пусть причастится крови, ему ведь теперь долгая жизнь в кровавых баталиях предстоит. – И не понять было, всерьез он это произносит или насмехается. – Рассечешь ее с одного удара, пожалую тебе еще сто рублей, не рассечешь – пожалую сто плетей. И помни, что теперь ты кровью повязан прямо на глазах поручика Тайной канцелярии, а что за душегубство бывает… Сам знаешь. Поэтому, ежели что, не три, но семь раз подумаешь, изменять ли Демидовым. Ну, давай, голубчик, не тяни, а то кони уже застоялись.

Глава 6

По возвращении в столицу Петенька должен был незамедлительно явиться с докладом к графу Шувалову, но решил не слишком торопиться. Все-таки вояж на Урал подзатянулся изрядно, поручик вымотался и отощал, а потому для начала отправился на свою квартиру, чтобы почиститься и отоспаться. Никого из товарищей он не встретил, супротивников тоже не видел, чему был только рад. После хорошей баньки, напарившись и отмывшись до скрипа, он завалился спать, однако рано утром был разбужен бесцеремонным стуком в дверь. Кулаки были увесистые, и дверь жалобно потрескивала. Перепуганный поручик поспешно схватил пистолет – за время своего путешествия он привык класть рядом с подушкой заряженный пистолет – и осторожно спросил:

– Кто там?

– Господин поручик, вас незамедлительно в канцелярию требуют, – пробасили в ответ.

– Кто требует? – Петенька начал лихорадочно вспоминать: чем же таким он мог провиниться, что за ним караул прислали, да вот так прямо с утра? Вроде бы не за что.

– Не могу знать, вашбродь. Только их высокографское сиятельство приказали, чтобы немедля.

– Хорошо, братец, сейчас оденусь и пойду.

– Не могу, вашбродь. Так что приказано дождаться и сопроводить!

Петенька нервно передернул плечами. Явиться в Тайную канцелярию за караулом ему совсем не улыбалось. Неужели все-таки что-то стряслось? Кляузы голштинские всплыли? И всю дорогу в сопровождении здоровенного преображенского капрала он мысленно перебирал свои вины и проступки, но никак не мог найти ответа.

Однако ж граф Александр Иванович повел себя как-то немного странно: вместо того чтобы потребовать отчет, он долго разглядывал Петеньку и внушительно молчал. Лишь после того, как поручик совсем разнервничался, предчувствуя что-то нехорошее, начальник Тайной канцелярии поинтересовался:

– Ну как тебе конь показался?

Оторопевший Петенька невпопад ляпнул:

– Какой конь?

– А у тебя их уже несколько? – усмехнулся граф.

Петенька покраснел до ушей.

– Ах, ваше сиятельство, не имел до сих пор возможности поблагодарить вас. Это поистине сокровище, а не конь.

– Ладно, пустое, – отмахнулся граф. – Тайная канцелярия имеет возможность дать своим офицерам все самое лучшее, потому как сие необходимо для исполнения их обязанностей. Вот, предположим, тебе потребуется нагнать какого-либо злодея, и как ты это сделаешь, если конь у тебя будет ледащий? А злодея упускать никак нельзя. Вот потому и получаешь ты такого жеребца.

Объяснение показалось Петеньке надуманным, но спорить он не стал.

– Ну-с, давай рассказывай, чего ты на Урал-камне натворить успел, – добродушно предложил граф. – Слухами земля полнится, говорят, у вас там сплошные приключения, прямо «Тысяча и одна ночь»: темные пещеры, несметные сокровища, коварные злодеи, благородные халифы…

– Насчет благородства я бы повременил, – осторожно возразил поручик. – Никита Акинфич Демидов – это человек себе на уме. Все делает к своей выгоде и противников уничтожает беспощадно.

Александр Иванович криво усмехнулся.

– Ну, значит, помогал нам он из своей выгоды. Впрочем, ему с Урала торговать со всякими Пруссиями или Швециями несподручно, мимо нас мышь не проскочит, не то что обоз с железом, а тем паче с пушками. Так что уральскому набобу дружить с Тайной канцелярией сам бог велел. Интересно, тебя подарками завалил тоже ради собственной выгоды?

– Это какими подарками? – сделал оскорбленное лицо Петенька.

Шувалов откровенно расхохотался.

– Ну, один сейчас у тебя на боку висит, не так ли?

– Разве это подарок… – смутился Петенька.

– Между прочим, подарок дорогой. Если уж сабля оказалась лучше золингеновского клинка, значит, дорогой. Раньше такие клинки дороже золота шли. Да, научился Демидов сталь варить, не чета всяким там Европам. Говорят, тамошние шаманы много секретов знают, в том числе и до железа касаемых. Но сабля ладно, это как бы ерунда. Но вот что с изумрудами делать?

Петенька остолбенел. Вроде никому не показывал, никому ни полслова, а поди ж ты. Дело в том, что, уже отъехав из Невьянска, он в своих вещах нашел красную сафьяновую шкатулку, открыл – и остолбенел. В глаза так и брызнули мириады зеленых искр. Изумруды! Да еще какие! Когда и каким образом слуги демидовские подложили шкатулку с золотым гарнитуром, изукрашенным дорогими камнями, неведомо. Да, расщедрился уральский заводчик не в меру. Но не поворачивать же назад, чтобы украшения вернуть? Вот и промолчал Петенька, да только, видимо, молчание далеко не всегда спасает.

– Какие изумруды? – беспомощно трепыхнулся он.

– Те, что тебе Демидов преподнес. Колье, серьги, брошь. Ты хоть знаешь, какая им цена?

– Нет.

– Вот тот-то и оно, что не ведаешь. Тысячи три, не менее. – У Петеньки волосы дыбом встали. – За такой подарок Демидов с тебя много потребует. Хотя что с тебя, голодранца, взять, – вздохнул граф, – с меня требовать будет. Хитер, змей.

– И что теперь делать?

– Да ничего не делать, – совершенно неожиданно сказал Шувалов. – Я так полагаю, лично ты это колье носить не собираешься. Так что можешь подарить своей невесте.

– Какой невесте? – тупо переспросил Петенька.

– Мальчик, не забывай, где ты находишься, – наставительно произнес Шувалов. – Мы – Тайная канцелярия, значит, мы обязаны знать все и про всех. Всевидящее око государево, вот мы кто, и ты должен привыкнуть к этому, раз ты служишь у меня. Для нас нет секретов, для нас нет запретных тем. Поэтому можешь смело дарить изумруды княжне Даше. Но послушай совет человека опытного: не спеши кидать все сразу, ведь нового подарка тебе Демидов не сделает. Подари сначала брошь, а уже потом, когда потребуется, и все остальное.

Петенька зарделся. Шувалов встал из кресла, прошелся по кабинету, заложив руки за спину, потом посмотрел ему прямо в лицо, но теперь взгляд его заледенел.

– Ладно, оставим пока личные обстоятельства. У преступных голштинцев были изъяты цифирные листы. Где они?

– Вот, – вскочил Петенька, протягивая ему засургученный пухлый пакет, – прочитать пока не удалось, однако оные преступные подсылы говорили, что действуют по приказу великого князя Петра Федоровича.

– Почему-то я в этом не сомневался. Хотя даже цесаревич здесь не более чем простая пешка. Мы знаем, кто этой пешкой вертит, голова сия находится в Берлине. Но вот где находятся руки преступные? Конечно, мы должны выкорчевать корни измены, сколь глубоко они ни сидят, но также должно и выполоть тщательно все побеги. Без побегов корни безвредны, и если нам недостанет сил вырвать глубоко сидящий корень, то побеги мы изничтожим беспощадно. Ну как, установил, кто главным подручником выступает?