Пуля из будущего

— Хочешь, чтобы я надорвалась? — спросила она, уже рассматривая, что такое принес муж. — Это что, менты так своих задержанных подкармливают? Ой, и даже мои любимые оливки!..

Антон не забыл, что жена обожает маринованные оливки. Удивление заставило Ларису даже забыть о тяжести. Она сразу потащила оба пакета на кухню, где стала все выкладывать на стол.

Только закончив это дело, жена снова спросила:

— Откуда это?

— Купил.

Лариса вдруг помрачнела и осведомилась:

— Неужели ты со вчерашних стариков деньги взял?!

Он с улыбкой покачал головой и ответил:

— Нет. Я их не видел. Но я сегодня, находясь здесь, в Москве, спас президента Ингушетии, на которого готовилось покушение. Мне выплатили гонорар. А завтра я уже выхожу на новую работу, на службу то есть.

— Какую службу? — не поняла Лариса.

— С твоей легкой руки!.. — он знал, как ей польстить. — Ты же звонила сегодня в управление «Z» ФСБ и разговаривала с майором Сапожниковым?

— Звонила. Но я не знаю, с кем разговаривала.

— Это и не важно. Ты вообще-то могла беседовать с майором Сапожниковым или с генерал-лейтенантом Славиным. Да, с кем-то из них.

— С генерал-лейтенантом я точно не разговаривала. Я позвонила, мужчина ответил, кажется, майором представился, а фамилию я не расслышала. У меня в ушах звон стоял. Тебя ведь увезли!..

— Вот. Ты, видимо, дала мне очень хорошую характеристику. Тебе поверили, забрали меня из полиции и сразу для проверки предложили попытаться спасти президента Ингушетии. Они знали, что готовится покушение по дороге в аэропорт. Но только в общем, а не подробности. Мне это удалось. Я определил, где готовится покушение и каким образом оно будет осуществлено. После этого меня пригласили работать в управление «Z». Нет, служить, а не работать. Надо привыкать к новой терминологии.

— В качестве кого? — Лариса была оглушена этим сообщением не меньше, чем сам Антон недавно полученным гонораром.

— Пока у меня звание только одно. Рядовой, как и в армии. Оттуда и осталось. Только уже буду не в запасе, а на контрактной службе. Я привез все документы, которые завтра должен буду подписать, чтобы и ты прочитала. А за сегодняшнюю работу мне выплатили гонорар.

— И ты все угрохал! — Лариса посмотрела на стол, заваленный продуктами, большинство из которых относилось к деликатесам.

Она явно прикидывала, сколько это все может стоить.

— Только малую часть. — Антон полез в карман, вытащил деньги и положил на стол. — Скажем так, почти незаметную толику. Это примерно моя полугодовая зарплата на железной дороге. Я сегодня имею возможность купить себе машину. Все это за несколько десятков минут работы. Кстати, как рядовой контрактной службы я буду получать в три раза больше, чем имел в железнодорожных мастерских.

В глазах Ларисы стояло сомнение.

— Ты уже согласился? — спросила она.

Антон не понимал, чем недовольна жена.

— Да согласился, когда мне… нет, нам с тобой пообещали дать квартиру!

Это был аргумент, который и Ларису заставил радостно заулыбаться.

* * *

Садист откровенно нервничал и торопился. Открывая верхний люк, он хлопнул его крышкой настолько сильно, что сам испугался этого стука. Сразу же скрипнула дверь в коридоре. Адина не вошла в кухню, а только заглянула, остановившись за порогом. Видимо, этого Устас и боялся. Как понял пленник, в доме не любили громких звуков.

— Что ты здесь опять ломаешь? — спросила она мужа, причем почему-то по-русски.

Может быть, ей показалось некорректным разговаривать при пленнике на своем языке? По крайней мере, рядовому Николаеву хотелось, чтобы так и было. Он желал думать об Адине хорошо. Его влекло к этой женщине непонятное чувство, связанное с любопытством, с желанием уразуметь и объяснить самому себе что-то неведомое.

Солдата удивило то, что сейчас Адина говорила с заметным кавказским акцентом. Когда она разговаривала с Алексеем ночью, его почти не было слышно. Это заставляло пленника усомниться в том, что та беседа и на самом деле состоялась. Ведь тот же садист ничего не слышал, хотя и должен был, как думалось Алексею.

Но голос был тот же самый, рядовой Николаев не сомневался в этом. Точно так же Адина говорила тогда, когда выходила на крыльцо.

В тот раз она объяснялась на своем языке, но Алексею показалось, что ее понимали только Устас и Алибайрам. Третий бандит, которого садист, кажется, называл Джаншотом, не улавливал смысла ее слов или почему-то просто делал такой вид. Он и внешне не походил на своих крепких подельников, был худощавым, тонким в талии. Да и держался этот человек куда спокойнее.

— Крышку люка уронил. Тороплюсь!.. — сказал Устас.

— А ты не торопись. Кто не спешит, тот больше успевает. Правда, солдат?

— Конечно, хозяйка, — ответил Алексей. — Наш старшина роты часто так говорит, а он всегда прав.

— Сюда едут… — начал было объяснять садист, махнув рукой непонятно куда.

— Они не едут, а стоят. Колесо у машины прокололи, теперь меняют его. Можешь не спешить и ничего не ломать. Как тебе спалось в нашем доме, солдат?

— Плохо спалось, — ответил Алексей.

— Перину я ему предложить забыл. — Садист хохотнул. — Иди вниз, отоспись. Уедут следаки, я тебя позову.

— Я с ним разговариваю, — строго, с неприкрытым вызовом сказала Адина. — Я пока еще не велела ему уходить. Когда нужно будет, я скажу, тебя не спрошу. А ты, солдат, не суетись и жди своего часа. Время придет, ты первое свое дело сделаешь и, может быть, будешь свободен. Хотя я просила тебя и о втором деле. Если не забыл, ты должен будешь позаботиться о Бурлият, когда нас не станет. Я знаю, что больше о ней побеспокоиться будет некому. Все остальные станут вести себя с ней только как шакалы. А ты сможешь. Ты благородный волкодав. Так, кажется, ваших солдат зовут. Ты из них, не причинишь девочке зла.

— У нее пока, слава Аллаху, есть и отец, и мать, — сказал Устас.

— Час близится. Не будет у нее ни отца, ни матери, ни этого дома. С ней останется только солдат Алексей. Близок час, я тебе говорю. Но Алексей — человек надежный.

Вдруг из-за материнской спины неслышной тенью вышла, как выплыла, Бурлият. Точно так же она ходила вечером. Да и ее мать в такой же манере уплыла тогда из коридора за свою дверь.

Сейчас рядовой Николаев увидел, что это просто такой особый шаг, быстрый и очень короткий, всего-то на половину ступни. Не видно, что человек шагает. Создается такое впечатление, что он плывет по полу.