Пуля из прошлого

Ремизов не ответил, вместо этого в его живых карих глазах застыл вопрос.

– Она жива, – пояснил Гуров, – но находится в больнице в крайне тяжелом состоянии.

– Ужасно, – растерянно проговорил Ремизов. – Ужасно! Кто бы мог подумать? Но почему нам не сообщили?

– В церковь звонили по телефону, указанному в визитке Берестова, но трубку никто не брал.

– Ну да, ну да, – понимающе закивал Ремизов, продолжая при этом находиться в задумчивости. – Вчера же здесь никого не было – мы выезжали в реабилитационный центр. В церкви оставалась только наша диаконисса, Людмила. Но она обычно здесь, внизу, а телефон находится в пасторской на втором этаже, так что она могла и не слышать.

– А Берестов должен был вчера находиться в этом кафе?

– Да, – подтвердил Ремизов. – Берестов должен был сопровождать Кристиану. Я ждал его сегодня после обеда, и представить себе не мог, что… – Он вдруг отвернулся от Гурова, встал лицом к кресту и вслух начал произносить слова молитвы. Гуров не перебивал, но Ремизов молился недолго, минуты две-три, после чего вновь обратил взгляд на полковника: – Но кому понадобилось совершать это злодейство?

– Вот над этим мы сейчас и работаем, – ответил Лев. – И надеюсь, что вы мне в этом поможете.

– Всем, чем могу, – серьезно кивнул Ремизов. – Только, наверное, удобнее будет разговаривать в пасторской и сидя.

– Как вам угодно. Я могу и на ногах, – пожал плечами Гуров, идя за Ремизовым в пасторскую, которая оказалась обычным кабинетом, практически ничем не отличавшимся от кабинета директора какой-нибудь конторы, и даже компьютер на столе свидетельствовал о том, что современные религиозные деятели шагают в ногу с прогрессом.

Ремизов сел за стол, Гуров устроился в кресле напротив, и разговор пошел. Первым делом полковника интересовало, что за дела были у Берестова с немкой Вайгель.

– Кристиана приехала из Германии с миссионерской деятельностью, – рассказывал Ремизов, который уже несколько свыкся с новостью и теперь говорил спокойнее. – Ее послал руководитель немецкой миссии, господин Бахлер. Мы сотрудничаем много лет, и сам Бахлер неоднократно бывал у нас. Периодически он направлял к нам кого-то из Германии. В прошлом году, например, приезжал молодой парень, два года назад – Ганс Юрген, пожилой уже человек. В этом году Бахлер выбрал Кристиану.

– Но что она конкретно должна была делать? – допытывался Гуров. – Вы меня извините, просто религиозная община – это не мой курятник. – Поймав непонимающий взгляд Ремизова, он чуть улыбнулся и пояснил: – Я не очень хорошо в этом разбираюсь. Это не моя вотчина.

В этот момент в кабинет заглянула женщина лет сорока. На ней был обычный легкий сарафан на бретелях, собранный на талии, с длинной, почти до пола, юбкой. Гуров в этом году не раз замечал на улицах женщин и девушек в подобной одежде.

– Эдуард Владимирович, вам ничего не нужно?

– Люда, если можно, чаю, – попросил Ремизов. – Или вы предпочитаете кофе? – повернулся он к Гурову.

– Я бы предпочел холодный компот или сок, – признался полковник. – Но если это невозможно, то лучше все же чаю.

Людмила кивнула и вышла, а Ремизов тем временем ответил на вопрос:

– А тут особенно и нечего понимать. Миссионерская деятельность включает в себя как бы обмен опытом, если говорить светским языком. Она должна была заниматься евангелизацией, то есть рассказывать людям о Христе, приводить в примеры свидетельства из собственной жизни. Это и в церкви, и в реабилитационных центрах, и в больницах – словом, везде, где люди нуждаются в Слове Божием. Собственно, в нем нуждаются все и всегда, но слабые и немощные в особенности. – И посмотрел на Гурова с неким сочувствием в глазах, словно видел во Льве слабого и немощного. – Вы, я вижу, человек неверующий?

– Не так чтобы… – неопределенно ответил Гуров, но Ремизов перебил его:

– Ну, что вы, это же видно невооруженным глазом. Но не волнуйтесь, я не собираюсь сейчас активно обращать вас. Давайте продолжим о деле.

– Ну, насчет миссионерской деятельности я примерно понял, – кивнул Гуров. – А Берестов при чем?

– Он должен был ей просто помогать, ведь она приехала в чужую страну.

Появилась Людмила с подносом, на котором стояли две чашки, вазочка с каким-то печеньем и сахарница, лежали пакетики чая и несколько конфет. Она поставила все это на стол Ремизова и вышла.

– А чему была посвящена вчерашняя встреча? – спросил Гуров, опуская в чашку пакетик зеленого чая.

– В первую очередь определиться с последовательностью событий, обсудить детали и составить план. Хотя примерный план уже был составлен Бахлером, но жизнь всегда вносит свои коррективы.

– А Бахлеру какая выгода поставлять сюда людей из Германии?

Ремизов смотрел на него непонимающим взглядом.

– Ведь на это нужны средства, – пояснил Гуров, что он имел в виду. – Кто-то же должен был оплачивать содержание этих людей – проживание, питание, перелеты, в конце концов! Или Кристиана платила за все из своего кармана?

– Сразу видно профессионального сыщика, – усмехнулся Ремизов. – Вы моментально начинаете везде искать мотив, и мотив этот имеет природу материализма. Деньги! Конечно, это древний и даже, пожалуй, вечный мотив всего. Деньги, женщины, слава – вот основные мотивы, и не только преступлений.

– Так вы ответите на мой вопрос? – вежливо напомнил Гуров.

– Конечно, отвечу. Тем более что прекрасно знаю этот ответ. Разумеется, миссионеры не оплачивали ни дорогу, ни проживание. Они платили лишь за питание, но получали вознаграждение за свое служение. Деньги выделяла немецкая миссия.

– Но не господин Бахлер из своего кармана?

– Нет, – улыбнулся Ремизов. – У господина Бахлера нет столько денег, хотя он человек и небедный.

– Что, речь идет о такой крупной сумме? – нахмурился Гуров.

Ремизов глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел на него.

– Товарищ полковник, – мягко, но решительно произнес он. – Я сейчас сообщу вам один факт, который, собственно, легко мог бы не сообщать, ибо не обязан. Но если я этого не сделаю, то, боюсь, сей факт будет вам преподнесен несколько в… извращенном виде. Так что лучше я сам вам скажу, как есть.

– Извольте, – удивился Гуров таким поворотом.

Ремизов беззвучно пошевелил губами – то ли молился, то ли репетировал – и заговорил. Его приятный баритон звучал неторопливо, и Гуров внимательно слушал, о чем он ведет речь.

– Понимаете, в любой церкви стоит вопрос финансирования, – начал объяснять пастор. – Абсолютно в любой. И церковь всегда примерно знает, на что она может рассчитывать. В основном это, конечно, пожертвования, но и не только. Бывает, что деньги выделяют городские власти, правда, в нашем случае на это надеяться не приходится. – Он горько усмехнулся и развел руками. – Но нас порой выручает немецкая миссия. Она перечисляет деньги, чтобы церковь расширялась.