Пункт проката

Шел шестой или седьмой день путешествия. Как обычно, я лежал на раскладушке и дочитывал очередной том сочинений Панкреатидова (подбор книжек в душевой был весьма своеобразный). Василий Панкреатидов, по обыкновению, рвал страсти в клочья.

– Ты спас меня, незнакомец!
– вскричала она, прижимая руки к высокой груди под мохнатым свитером.
– Как звать тебя? Ответь мне, как звать тебя, молю!.."

– А кстати, как звать тебя?
– обратился я к роботу.
– Ей-богу, странно. Неделю вместе живем, а все "робот" да "робот". Невежливо как-то. Ответь, незнакомец, молю.

Робот не отвечал. Скорее всего, он раздумывал, не кроется ли здесь подвоха.

– Обидчивые какие роботы пошли, - заметил я как бы вскользь.
– Я желаю познакомиться, все честь по чести, а он увиливает. Где же обходительность, столь свойственная лучшим представителям стального племени?.. Так как же тебя зовут, мм? Не тушуйся, будь откровенен, дружок. Доверься мне, я никому не скажу.

Робот помалкивал.

– Ага, понимаю, - не унимался я.
– Ты стесняешься своего слишком лирического имени - тонкого и благоуханного, как ванна, опрысканная дезодорантом "Свежесть"? А, догадываюсь, тебя нарекли при рождении Гиацинтом! Гиацинтом, да? Ну, не молчи, открой тайну. Отомкни уста, дружочек...

И робот отомкнул. Наверное, на него подействовало мое витийство, почерпнутое целиком из произведений дважды лауреата Панкреатидова. А может, повлияло мое незаурядное обаяние. Оно у меня действительно есть, только мало кто об этом догадывается.

– Меня зовут...
– донеслось из динамика.

– Ну-ну-ну, смелее!

– ГР74/альфа-бис № 7000302!

На минуту в каюте воцарилось молчание. Я даже присел на раскладушке и внимательно посмотрел на динамик, пытаясь определить, шутит он или нет.

Похоже, робот не шутил.

– Да, брат, - потрясенно сказал я.
– Громкое имя. Звучит почти как титул. ГР/альфа... как ты сказал?

– ГР74/альфа-бис № 7000302!
– отчеканил робот.

– Напоминает "графа"... Граф-бис... нет-нет, это не то. На графа ты еще явно не тянешь. Малость трусоват... Давай-ка ты будешь просто Гришей. Согласен?

– Согласен, - ответил Гриша.

– Ну и прекрасно. А вот ответь, Григорий, двигатель ты запускать не пробовал?

Григорий тут же предложил еще раз поужинать.

– Ясно... Значит, пробовал. Интересно, куда мы все-таки летим? Нет ли тут по дороге захудалой планетки с ремонтными мастерскими? Двигатель починим, а то Петр Евсеич, чего доброго, взыщет. Да и, признаться, каша уж больно надоела... Ты местоположение наше определил?

– А вон комета летит...
– тоненьким голосом сказал Гриша.
– Редкая разновидность. Гляньте, какой у нее хвост...

– Так ты и местоположение не знаешь? Отвечай, Григорий!

– Не знаю...

– Ну где мы, хотя примерно?
– заорал я.
– Через три недели у меня отпуск кончается!

– Я не знаю, - жалобно сказал робот.
– У меня память только по маршруту заложена. Где-то здесь должна быть система Большие Глухари, вот все, что известно...

– Не густо. Сколько же до них лететь, до Глухарей?

– В принципе не так долго, - сообщил Гриша.
– Миллиона полтора-два.

– Лет?!
– вскричал я наподобие панкреатидовской героини в мохнатом свитере.

– Световых, - сказал робот.

Я вытер пот со лба.

– А как же отпуск? Отпуск мой как, спрашиваю! Двадцать четыре рабочих дня!

– Дадим справку, - твердо ответил Гриша.
– Об уважительной причине опоздания.

– Опоздания? Это на полтора-два миллиона лет?..

Застонав, я уткнулся в подушку. Из динамика неслась негромкая струнная музыка - Григорий пытался исправить мне настроение.

– Да ладно, чего вы уж так убиваетесь...
– после приключения со Вторчерметом он стал заметно вежливее.
– Обойдется. Каши у нас много...

Я застонал еще раз.

– И потом, - продолжал мой верный спутник.
– Вам уже спать пора. Поспали бы, а? Утро вечера мудренее...

"А в самом деле, - подумал я.
– Чего в панику ударяться? Космос не без добрых людей. Подберет кто-нибудь. Да и наверняка ищут нас уже... Прав Гриша, на свежую голову разберемся. Авось, кривая вывезет!"

И я уснул на казенной раскладушке, понадеявшись на ту самую кривую, которая не раз уже завозила людей в самые неожиданные и неприятные места. Кривая не подкачала и на этот раз. К сожалению, понял я это слишком поздно...

Пробудился я от радостного возгласа:

– Готово дело! Вот они, голубчики!

Я чуть не вывалился из раскладушки.

– Какие голубчики, где?.. В чем дело?.. Кто кричал?

– Это я!
– раздался ликующий голос Гриши.
– Справа по курсу Большие Глухари!

Я стал быстро одеваться, бормоча:

– Слава тебе, господи, хоть поем по-человечески...

В рубке во весь экран красовалась неведомая планета Большие Глухари. С первого взгляда она производила вполне приличное впечатление. Горы, моря, материки - все было нормально, как у людей. Планета нежилась в лучах небольшого, но яркого солнышка и приятно переливалась всеми оттенками желтого цвета.

– Вот видишь, - упрекнул я робота, - а ты говорил, два миллиона лет...

– Ошибочка вышла!
– легко парировал Гришка. И стал цитировать выдержку из энциклопедии. Память у него была дырявая, поэтому узнать удалось весьма немного.

– "Б. Глухари, планета, открыта и заселена в 1990-х годах". Диаметр, скорость обращения... ну, это неинтересно... Вот: "...сплошь покрыта лесами, представляющими обильное сырье для промышленности, особенно бумажной..."

– Лесами?
– удивился я.
– А почему она вся желтая?

Гриша, как и его земной хозяин Петр Евсеич, не любил затрудняться с ответом.

– Так это... штука-то в чем?.. Хлорофилл у них желтый? Да. У нас зеленый, а у них желтый. Обычное дело.

– Ага. Н-ну, ладно. А дальше что?

– Состав атмосферы. Это не важно... Количество спутников!

– Постой! Как не важно? Тебе-то, может, и не важно, а мне все-таки хотелось бы знать. Дышать-то ей можно?

– Можно, можно, успокойтесь... Количество спутников - не установлено. Странно... Население: 150 миллионов человек. Все! Будем спускаться?