Пупсик
Шрифт:
«Какие еще поклонницы?»
«Ну, так бывает, – сказал колдун. – Слышал выражение: «Наутро он проснулся знаменитым»? Сейчас утро».
«Издеваешься? – спросил я. – Считаешь, это они по нашу душу там собрались?»
«Да откуда я знаю? Спустись, спроси».
«Что-то не хочется».
«Я и говорю: трус».
Кто-то постучал в дверь. Моего разрешения войти дожидаться не стал. Дверь распахнулась.
В комнату заглянула Ряба. Увидела меня, скользнула взглядом по колготкам, по моему голому торсу.
– Доброе утро, Пупсик!
Я скрестил
– Здравствуйте, госпожа Рябина.
– Через пятнадцать минут кафе открывается, – сказала Ряба. – Ты еще не передумал у меня работать?
– Нет, госпожа Ряба. А… это возможно?
– Честно скажу, Пупсик, меня просто вынуждают рискнуть. Ты выглядывал в окно? Видел, сколько людей стоит у входа в кафе? Такого никогда не было: обычно утром у нас в зале пусто. Я послушала, о чем они говорят: все хотят видеть тебя. Не хочется их разочаровывать. Через сколько ты будешь готов к работе?
– А как быть с документами? – спросил я.
– Попробую поговорить об этом с квартальной, – сказала Ряба. – Она тетка хорошая. Может, подскажет что-нибудь.
– К открытию я буду на рабочем месте, госпожа Рябина. У меня есть еще одно важное дело. Подскажите, можно отсюда выйти на улицу не через кафе?
***
В обувном магазине за прилавком я увидел ту же женщину, что и вчера. Заметив меня, она сразу же опустила взгляд на мои сапоги. Убрала с лица улыбку. Нахмурилась. Набрала в легкие воздух, готовясь вступить со мной в спор. Но я поднял руку, призывая к тишине, и сказал:
– Туфли.
Опять бегать по залу кафе в сапогах не хотелось.
Продавщица выдохнула. Снова заулыбалась.
Интересно, закон о защите прав потребителей в этом мире уже придумали?
– Это ты, что ли, работаешь в «Рябине»? – спросила продавщица, когда я определился с выбором.
– Да, госпожа.
– Мне рассказывали, – сказала женщина. – Зайду к вам как-нибудь. А может, и сегодня вечером.
Глава 5
– Что это? – спросил я.
– Ты слепой? Кофе! – сказала Липа.
Мне она показалась самой толковой из трех официанток, которые явились сегодня устраиваться на работу в кафе.
Я преградил ей дорогу, не позволяя выйти из комнатушки бара. Нахмуренные брови девушки замерли на уровне моего подбородка. Взгляд карих глаз уперся мне в грудь.
За моей спиной шумела многоголосая толпа женщин: в зале к этому часу не осталось ни единого свободного места.
– Для госпожи квартальной?
– Да, хозяйка велела сварить, – сказала девчонка.
На мой взгляд, ей вряд ли перевалило за двадцать. Думаю, она только-только окончила местную школу.
Квартальная, как объяснила Рябина, – полицейский (полицейская, все забываю, что здесь преобладают слова женского рода), аналог участкового. Она в компании двух подруг заглянула к нам под вечер. В эту минуту Рябина, сидя за столом у окна, вела с ними беседу.
– Можешь сама это выпить.
– Что? – переспросила Липа.
– Или вылей эти помои, –
сказал я. – И займись своими столами. С кофе я разберусь.От квартальной, как я понял, зависела моя легализация в герцогстве. И я собирался этой женщине угодить.
– Отойди в сторону, мальчик.
Липа ткнула меня пальцем в живот.
Я не намеревался вступать сейчас с ней в спор. Взял чашку, оставив в руке девушки блюдце. Та мутная бурда, что плескалась в чашке, с нормальным кофе не имела ничего общего. Я вылил ее в раковину, спрятанную за миниатюрной стойкой.
Посторонился, предлагая Липе уйти.
– Ты что творишь?! С ума сошел?
– Я сварю кофе для госпожи квартальной, – сказал я. – Займись другими делами.
«Какая она симпатяшка, когда злится, – сказал Ордош. – И фигура хорошая. Не пришло ли время нам завести подружку?»
«Нашел когда об этом думать».
«В последнее время я только об этом и думаю, почему-то. Гормональный всплеск».
– Хозяйка не допускает тебя к напиткам! – сказала Липа.
– С Рябой я сам разберусь.
– Я три месяца училась на курсах! У меня диплом официантки!
– Я тебя поздравляю, – сказал я. – Но кофе ты варить не умеешь. Все, ступай. Нет времени с тобой спорить. Не забывай, это твой первый рабочий день, он должен пройти идеально, без скандалов, если ты хочешь здесь задержаться.
Проскользнул в комнату бара, задев девушку своим выпуклым животом. Турка, кофе, сахар, щепотка соли, вода, горячий песок. Мозг отдавал телу команды, заставляя действовать в давно выученной наизусть последовательности.
Липа что-то возмущенно выговаривала мне, но я ее не слушал.
«Ты можешь сделать кофейную палочку? – спросил я. – Лучше с ароматом мионского крема».
«Это как?»
«Загляни в мою память. Я когда-то читал подробную инструкцию. Там используют малое заклинание бодрости и воздействующую на обоняние иллюзию. В прошлой жизни я закупал их для архимага. Совсем простенькая вещь».
«Ты же знаешь, что у нас мало маны».
«Там много и не нужно, – сказал я. – Артефакторы выпускают их тысячами ежедневно».
«Сейчас гляну», – сказал Ордош.
«Побыстрее».
У стенок турки на поверхности жидкости уже стала появляться пенка.
«Возьми в руку зубочистку».
«Секунду подожди».
Я снял с песка турку, перелил напиток с идеальной пенкой в чашку. Повертел головой, разыскивая зубочистки. Зажал острую палочку между пальцами.
«Давай».
Палочка потеплела.
«Готово, – сообщил Ордош. – И правда, экономное заклинание. Ну-ка, сделаем еще пару десятков впрок».
Я почувствовал тепло в ладони, сжимавшей коробочку с зубочистками.
И тут же ощутил, как нагрелась на животе руна.
«Что это было? – спросил я. – Кто умер?»
Обернулся. Скользнул взглядом по столам, ожидая услышать испуганные крики.
Секунда, две. Никакой паники в зале.
«Крыса».
«Кто?»
«Убил крысу в подвале, – сказал Ордош. – Прямо под нами. После объясню. Кофе остывает».