Пурград

– Разве мысли достаточно чтобы не бояться и не горевать?

– Более чем. Просто сформируй свою собственную легенду. Представь себя кем-то гораздо более мелким, чем ты есть на самом деле. И все твои нынешние проблемы покажутся такими мелочными и временными, что ты и сама удивишься. Тут даже веры не надо. Легенда сама убедит тебя в своей реалистичности. Хочешь, предложу тебе свой вариант?

Я кивнула, всё так же зарываясь в его комбинезон. Лис, мягко улыбнувшись, сказал:

– Просто представь, что весь окружающий тебя мир – нелепый гротеск. Оно, по сути так и есть, но просто задумайся о том, что это вышло вовсе не случайно. Может, вся эта планета просто декорация? Этакий страшный бэкграунд или особого рода сеттинг. Для какой-нибудь книжки про страдание и горе, про смерть и перерождение.

– Книги, ну конечно....

– Ничего странного, такое тоже может быть. Если вселенных бесконечное количество, то найдётся хоть одна, в которой кто-то точь-в-точь опишет твою историю. А может ты уже часть этой точно описанной истории. Клон настоящей Иви, из другой вселенной, что воплощается только на страницах и в живом воображении. Так, сюжет фолианта, что ты мнишь за свою судьбу, мог быть написан каким-нибудь странным парнем, считающим себя лисом, и его безумной пошлой подругой. Они подобны богам в своём творении и делают с тобой что захотят, заводя всё глубже в дебри. А всё, что ты мнишь реальным, живым, всего лишь картинка в голове их читателя. Читателя, который мог бы раз и навсегда прекратить всё происходящее с тобой, просто не продолжая листать страницы. Но он этого не хочет. Ибо ему интересно, что с тобой случиться и ждёт ли тебя в конце твой хэппи-энд. Так может, если ты существуешь всего лишь в их головах, не стоит так переживать из-за своей жизни? В конце концов, ты не зависишь в своей реакции ни от автора, ни от читателя. Как бы один не подводил тебя к Хутсунее и сколь бы раз второй не убивал тебя, закрывая книгу... Ты можешь просто смеяться им в лицо. Не грустить из-за смерти, не страдать на потеху. И тогда они, либо потеряют к тебе интерес и оставят в покое навечно, либо полюбят тебя и придумают хорошую концовку всем твоим страданиям.

– Это такая странная теория... Но может ты и прав. Я не знаю точно, кто решает на самом деле: вселенная, писатель или бог. Пусть они всё же и правда, либо отстанут от меня, посчитав неинтересной, либо полюбят. Говорят, что судьба любит тех, кто не боиться бросить ей вызов.

– И верно говорят! Я думаю, что тебя точно полюбят. Ты очаровательна. А очаровашкам сулит рай, вне зависимости от количества пережитого. Ну всё, вытри слёзы, тебе уже пора выходить.

Я посмотрела на табло. И правда, маглев уже прибыл на нужную мне станцию. Отстранившись от лиса, я поблагодарила его за все эти странные советы. Он лишь загадочно улыбнулся и сказал:

– Можешь не торопиться, если хочешь. Я подумал, что без тебя точно не уеду. Приходи, как закончишь со всеми своими делами, на то же самое место, где мы встретились. Оттуда будет ближе всего до моей машины.

Я кивнула и вышла из поезда. Передо мной возник полузатопленный Старый Город. Такой знакомый и родной. Воспоминания сами собой навиваются, а ностальгия слегка жжётся в сердце. Но у меня нет на всё это времени. Нужно спешить.

Дом мой располагался относительно недалеко и от станции маглева, и от "Тарелки". Но из-за затопленности большинства улиц, добираться до него стоило на водном общественном транспорте. Такси было бы вызвать многим проще, но я переживала, что тогда мой нейроимплант засветиться в базе данных города. А потому пришлось искать лодочный автобус.

Они то и дело ходили по Старому Городу, но почти всегда были полупустые, ввиду того, что большинство местных обитателей были рыбоподобны и спокойно плавали в толще воды. А многие и вовсе жили в квартирах, давно погружённых в глубины вод. Так что общественным транспортом приходилось пользоваться только "не водным" жителям этого района Пурграда.

Доехав до необходимой остановки, я оказалась прямо перед нашей высоткой. Над водой высилась лишь небольшая её часть, всего в семь этажей. Мы жили на самом последнем и сколь же неприятно мне было видеть знакомые белые броневики у окон своей квартиры.

Неужели Гончие нагрянули за отцом? Но почему? Папа явно был не из тех зверей, что могли попасть в поле зрения законников. Он был незаметным конформистом на относительно средненькой должности... Или Гончие всё же пришли по мою душу? Может, они знают, что я сбежала из нижнего города?

Нужно было осторожно удостовериться в том, что моему родителю ничего не угрожает. Вламываться в лоб было бы глупо, но на подобный случай в доме был старый бельевой лифт. Ныне он не использовался по прямому назначению и мог использоваться разве что для тайного побега из высотки. Для этого же, вход в него из нашей квартиры был предусмотрительно спрятан в одном из шкафов. Это играло мне на руку, так как я могла украдкой заглянуть в родные стены и остаться незамеченной.

Я залезла в узкую шахту через небольшое окошко выходящее на улицу. Сев в люльку, я начала поднимать себя вверх с помощью сложной системы блоков и ручного троса. Вскоре я уже вылезла через решётку прямо в свой собственный шкаф. Здесь, как и следовало ожидать, всё ещё висели мои старые одёжки. Может, мне даже следовало взять парочку с собой, прежде чем отправляться с лисом прочь из города. Однако, прежде я всё же решила сделать то, зачем пришла и потянулась к ручке.

Едва я схватилась за неё, как тут же, кто-то потянул на себя дверь с другой стороны. Не ожидав такого развития событий, я не справилась с гравитацией и полетела вперёд, вслед за дверью. Я вылетела прямо на девушку-фенека. Столкнувшись с ней, я тут же отшатнулась немного назад и в итоге приземлилась на пятую точку, полностью ошеломлённая.

Кажется, что все присутствовавшие в комнате, были ошеломлены не меньше. Вокруг меня стояло с десяток гончих в броне, чуть поодаль, вместе с хорошо знакомым белым волком, стоял мой отец. Я было хотела подняться и тут же сигануть обратно в шкаф, но девушка, на которую я вылетела, очухалась раньше меня и с удивительной лёгкостью прибила меня к земле, жёстко уложив на живот и прижав ногами мои руки. Сопротивляться не было смысла, даже с условием того, что я всё ещё была вооружена, пистолет вряд ли смог бы достать хоть кого-то из столь неудобного положения.

– А это разве не... та торговка нелегальными присадками? "Иви" кажется? – спросил Мистраль.

– Точно она. Всё-таки смогла как-то сбежать от бесшёрстных. – ответила, державшая меня девушка.

– Тогда, можно сказать, что у нас тут сразу два пойманных зайца! – заключил волк, – Сирокко, проверь, пожалуйста, вооружена ли она.

Фенек тут же приложила ладонь к моей спине, по-видимому используя имплант-анализатор, который обычно вживлялся именно в руку. Уже спустя секунду, она убрала лапу, но тут же саданула по моей правой кисти, своей стопой. Мало того, что это было чертовски больно, так ещё и активировало спрятанный в перчатке пистолет. Оружие раскрылось и выскочило из моей руки.

– Как видишь... – произнесла девушка.

Мистраль без лишних слов подошёл к пистолету и поднял его. Экран на его запястье тут же стал выдавать какие-то данные о моём оружии. Посмотрев на них, волк констатировал:

– Вот мы и нашли пистолет, из которого убили Галлера. Зайцы множатся, а нам, кажется, наконец везёт!

– Не так быстро! – гаркнул отец, до того стоявший в некотором шоке, но ныне каким-то образом оказавшийся вооружённым.

В его руках был невесть откуда взявшийся короткий лазерный карабин, который ныне был направлен прямо на Мистраля. Возможно, эта пушка была ещё одним образцом "скрытного" компактного оружия. Лидер Гончих поднял руки и сказал, покачав головой:

– Это вот, сейчас, очень глупо.

– Отпустите её или я тебе мозги вышибу. – папа был пугающе серьёзен.

– Я в тот же момент буду отомщён.

– И всё же, едва ли ты хочешь оказаться без головы.

– Верно. Но эту ситуацию можно решить без насилия.

– Только если вы её сейчас же отпустите!

– Отпустить преступницу, которая пол города поставила на уши своим убийством?

– Я готов взять её вину на себя, если хотите. У вас будет, кого судить. Тем более, вы всё равно уже несправедливо меня арестовали за то, что я не делал. Лишнее несправедливое наказание мне нестрашно.