Пуритане

— Как ты мог такое сказать?! — кричала она.

Это произошло в тот же день, после «покаяния» Элиота. Разговора было не избежать, и Энди отправился к сестрам Мэтьюз. Любой ценой он должен был убедить Дженни не встречаться с Элиотом.

— Я знаю его лучше тебя! — уговаривал ее Энди. Он расположился рядом с очагом. Перед ним стояла Дженни, разгневанная и готовая заплакать. Нелл сидела на скамье у стола, спиной к столу и лицом к сестре и Энди.

— Ты говоришь про прежнего Элиота! Он стал другим!

— Дженни, прошу тебя, поверь мне. Элиот сказал мне, что его единственная цель — сделать тебе больно и расквитаться со мной. Поэтому он здесь. Его раскаяние, его смирение — все это спектакль! Он опасен!

Дженни расплакалась.

— Он добрый и благородный, — тихо сказала она. — Всю жизнь с ним дурно обращались из-за того, что он был беден и некрасив, но теперь это в прошлом. Он стал другим.

— Ничто не изменилось! Все это сплошная игра! — воскликнул Энди.

— В Эденфорде точно так же думали о тебе! — закричала в ответ Дженни. — Только я поверила тебе! А теперь я верю Элиоту! Ты заблуждаешься на его счет, и я докажу тебе это!

Энди оказался в безвыходном положении. Ему было нечего возразить. Она права. Если бы не Дженни, он никогда не вернул бы себе расположения горожан. Но она ошибается, доверяя Элиоту. И она в опасности.

На Энди нахлынули воспоминания. Он вспомнил, как впервые увидел Дженни, которая, спорхнув по лестнице, бросилась в объятия отца, украдкой поглядывая на Энди и улыбаясь своей чудесной улыбкой; как она хихикала до слез, когда он читал Песнь песней; ее нежные поцелуи за завесой струящихся волос, когда он выздоравливал; ее преданную заботу о Нелл во время плавания. Энди было жаль ее до глубины души. Нельзя допустить, чтобы Дженни пала жертвой своей доверчивости.

— Я согласна с Энди, — сказала Нелл, поднявшись со скамьи. Она говорила негромко, и в ее голосе слышались материнские нотки. — Какое-то время ты должна держаться от Элиота подальше. Если то, что сказал Энди, правда, скоро это выяснится.

Дженни бросила на сестру негодующий взгляд. Ее подбородок задрожал, и она заплакала.

— Не нужно говорить со мной, как с ребенком! Все эти годы, — сказала она сквозь слезы, — я любила тебя, слушалась тебя, поддерживала тебя. Когда все хотели, чтобы ты вышла замуж за Джеймса, я была на твоей стороне! Когда папу арестовали и тебе снились кошмары, я утешала и успокаивала тебя! — Слезы потоком бежали по ее лицу. Ее голос дрожал и срывался. — Я надеялась, что хотя бы ты, хотя бы ты… поймешь… каково это… когда тебя никто не понимает.

Нелл тоже расплакалась.

— Дженни, но я желаю тебе только добра! Я не хочу, чтобы тебе причинили боль!

— Ты не хочешь, чтобы я была счастлива! — выкрикнула Дженни.

— Это не так!

— Так! Так! У тебя всегда будет Энди! А с чем останусь я?

Услышав эти слова, Энди невольно почувствовал радость. «У тебя всегда будет Энди». Наверное, она имела в виду лишь его преданность, а может быть, знала про сестру что-то еще, чего не знал он.

— Дженни, дорогая. У тебя есть я, а у меня есть ты. Мы всегда будем вместе.

Дженни горько рассмеялась.

— Да, это очень удобно. У тебя есть я да еще Энди, а что делать мне? Стоять в сторонке и радоваться, когда вы в конце концов признаетесь, что любите друг друга, поженитесь и заведете детей? Так не пойдет! Я тоже хочу мужа и семью! И если тот, за кого я собираюсь выйти замуж, тебя не устраивает, мне все равно! Это не тебе решать!

Дженни выскочила из дома. Нелл в слезах бросилась наверх, к себе в комнату. Энди надеялся, что через некоторое время она спустится, но этого не случилось, и он пошел домой.

В его ушах звучал голос Элиота: «Ты не сумеешь мне помешать!»

После разговора с Дженни Энди решил следить за Элиотом. Но уже на второй день Элиот исчез, словно провалился сквозь землю.

Никто из жителей Бостона не видел его две недели. По прошествии этого срока он вернулся с огромным мешком пушнины и сказал, что ходил на охоту. Продав свою добычу, Элиот вновь ушел в лес и вновь вернулся с охапкой отлично выделанных шкурок. Он очень быстро завоевал репутацию великолепного охотника. Торговцы мехом в нем души не чаяли — Элиот стал одним из основных поставщиков пушнины. И Веннер, и торговцы начали богатеть.

Энди пригласил в гости Сазакуса. Многие колонисты до сих пор не могли простить юноше его отношения к Элиоту, и Энди был рад провести вечер с тем, кто по-прежнему считал его другом. Энди приготовил моллюсков, которых набрал Сазакус, и они поужинали.

После ужина Сазакус рассказал, что среди пекотов начались разногласия. Многие были очень недовольны переселенцами. Постоянно прибывавшие колонисты занимали все новые территории. Теперь пекоты были зажаты между бухтой Наррагансетт и рекой Коннектикут. Колонисты уже начали теснить их с востока. Кроме того, обострились противоречия между пекотами и могиканами [106] . Долгие годы два племени жили под общим управлением, но теперь у могикан образовалась группа сторонников независимости.

106

Могикане — североамериканское индейское племя, говорящее на алгонкинском языке.

— Пришли тяжелые времена, — подвел он итог сказанному.

— Для нас тоже.

— И для зверей в лесу, — добавил Сазакус. — В лесу появился злой дух. Наши воины находят кроликов, енотов и других животных, повешенных на деревья. Животы зверьков распороты, глаза выколоты.

— Может быть, тебе известно про это еще что-нибудь?

— Я видел только растерзанных животных, но мои товарищи разговаривали с голландскими и французскими торговцами. Кто-то убивает охотников и крадет шкурки. Торговцы думают на нас, но мы так не поступаем.

«Элиот. Он устал притворяться. Ему захотелось выпустить пар. Он любит убивать».

Рассказ Сазакуса объяснял и отлучки Элиота, и то, как простой лондонский парень сумел за несколько недель стать первоклассным охотником. Энди тяжело вздохнул. Что толку быть правым, если тебя никто не слушает! Элиот был на свободе. Охота началась.

Глава 27

Элиот Веннер и Дженни Мэтьюз поженились в середине ноября, за две недели до первых снегопадов.

Свадьба состоялась под деревом для собраний. Невеста и жених с сияющими улыбками обменялись брачными обетами. Колец не было. Обмениваться кольцами принято у католиков, а поселенцы не хотели жить по их правилам.

Нелл стояла рядом с Дженни. Во время свадебной церемонии сестры переглядывались и улыбались. Они по-прежнему были вместе. Когда-то они проводили долгие часы у окна дома на Главной улице за плетением кружев, разговорами и молитвами. Они были очень дружны и всегда поддерживали друг друга. Нелл не могла оставить Дженни в такой момент. И она изо всех сил старалась не портить сестре праздник. Но по ее лицу нет-нет да и пробегала тень, словно она предчувствовала недоброе.