Пушинка в урагане

– Сложная задача.

– Попробуйте сделать так: объявите среди польских эмигрантов сбор денег «на спасение соотечественников от русской тирании». Много средств они не соберут, но это неважно, тайно добавим свои. Рассылайте письма и эмиссаров с призывом уезжать, пусть это станет модным поветрием. Если мы избавимся хотя бы от пары миллионов ненужных нам людей, будет значительно легче. Те же мероприятия следует провести и среди чухонцев и шведов, живущих в Финляндии. Потом нужно будет продумать мероприятия по заселению этих мест русскими и татарами.

– Однако главная трудность при подавлении польских бунтов заключается в поддержке бунтовщиков католическими ксендзами.

– И тут надо перенимать опыт «цивилизованных» народов. Объявим, что костёлы, священники которых уличены в поддержке мятежников, будут закрыты.

– Может быть, станем передавать эти храмы православным?

– Не стоит. Нам не нужна межконфессиональная борьба. Хотя… Найдите несколько авторитетных, а главное, славящихся честностью ксендзов, в идеале, епископов, и объявите о создании Польской католической церкви. Ну и пусть они выберут своего Папу.

Андрей Антонович широко улыбнулся:

– О, да! Это будет хорошим яблоком раздора!

– Только пусть инициатива исходит от частных лиц, от католиков, только не от государства. Денег на благое дело найдем, а идти эти средства должны из Франции и Англии. Сумеете?

– Слушаюсь, Ваше величество! – вздохнул Власьев – Есть разные варианты, мы подумаем и решим, как это сделать лучше.

– Пётр Николаевич, а не слишком ли круто Вы берётесь за управление государством? – нейтральным голосом поинтересовался Иосиф Владимирович.

– Вы имеете в виду аресты и ссылки мятежников и цареубийц?

– Я имею в виду слухи о полной передаче земли крестьянам.

– Любопытная мысль. Не знаю, кто запустил этот слух, но он ошибся только со временем: сию реформу я уже начал: в стране организуются колхозы. Это коллективная форма владения землёй, когда земля принадлежит общине.

– Да-да! – оживился Андрей Антонович – Я бывал в колхозах, что организованы в Смоленской губернии.

– И каково Ваше впечатление?

– Самое благоприятное. Мужики выглядят сытыми и довольными.

– А налоги?

– А вот вопрос с налогами самый удивительный. Колхоз выплатил налогов в казну, в семь раз больше, чем платили в совокупности все мужики, проживающие в тех двенадцати сёлах и деревнях. И на свободную продажу они выставили хлеба много больше обычного.

– То ли ещё будет, когда мы начнём поставлять в колхозы комплексные удобрения. Урожайность вырастет почти до европейского уровня.

– Почти европейского уровня… Интересно… А европейских урожаев нам не добиться?

– К сожалению, нет. У нас и климат несколько более суровый, да и дождей нам достаётся меньше, чем Европе. Увы и ах.

– Но землю у владельцев Вы отнимать собираетесь?

– Я собираюсь подойти к данному вопросу взвешенно: изыматься будут земли только у дурных собственников. Хозяева, успешно ухаживающие за землёй, не угнетающие работников, внедряющие передовые методики работы и сельскохозяйственные машины, будут процветать и дальше.

– Хорошо, Пётр Николаевич, мы Вас и в этом начинании поддержим. Мы посоветовались и решили, что на своих землях также устроим колхозы.

***

Так в суете пролетел год положенного траура по почившему императору Александру Николаевичу. Дядюшки мои, со всеми возможными почестями были похоронены в Великокняжеской усыпальнице.

Пришла пора короноваться мне, и тут посыпались неожиданности: вообще-то на коронации принято присылать полномочных послов, однако о своём предстоящем визите одновременно заявили турецкий султан и испанский король. Немного спустя, видимо переварив новость, о своём решении посетить мою коронацию объявили французский президент, датский и шведский короли, кроме них ещё несколько балканских правителей. Вот уж без кого я бы спокойно прожил хоть до скончания века! Англичане, на скоростном пароходе, прислали Генри Уэлсли, герцога Веллингтона. Наглый нагл в первый же день по приезду, стал рваться ко мне на приём, а я стал его мариновать. Просто не принимал писем, не замечал на приёмах, а во время церемонии вручения верительных грамот даже не поглядел в его сторону. Герцог слегка растерялся, но, собравшись с духом, всё-таки бросился в атаку, в смысле ко мне на аудиенцию. Андрею он вручил сорок тысяч фунтов стерлингов, и таки попал ко мне в кабинет.

– Чего вы, сударь, от меня хотите? – первым делом спросил я посла.

– У меня есть инструкции Её величества передать Вам, Ваше величество личное послание и устную просьбу.

– Слушаю, сударь.

– У вас больше года в заточении находится Джеймс Гамильтон, герцог Аберкорн.

– А, этот ваш шпион и неудачливый цареубийца?

– Сэр Джеймс никогда не был цареубийцей!

– Не был, потому что его замысел не удался. А вот Эдвард Торнтон оказался вполне удачливой, и к тому же, быстроногой и увёртливой тварью. Он организовал покушение на моего царственного дядю, императора Александра Николаевича. Заметьте, милейший, успешное покушение. А сам Торнтон успел удрать из России.

– Но сэр Джеймс, даже если и планировал нечто подобное, в чём я очень сомневаюсь, то не достиг успеха!

– Именно поэтому я склонен помиловать этого недоумка, но взамен мне нужна голова Эдварда Торнтона, а ещё лучше, голова того, кто отдал Торнтону преступный приказ. Убийство русского царя не может быть не отмщено.

– Мои полномочия не столь широки, чтобы что-то подобное обещать. Я должен проконсультироваться с руководством.

– Телеграф вам в помощь, сударь. Советую обращаться прямиком к королеве, и предупредите её, что я намерен повесить всех англичан, причастных к цареубийству. Это для русских у меня нашлись смягчающие обстоятельства, а для англичан их нет со времён Ивана Четвёртого Великого.

– Прошу принять личное послание Её величества. – растерянно промямлил Генри Уэлсли.

К послу подошел дворцовый служитель с позолоченным подносом, и принял довольно крупный пакет.

– Я вас больше не задерживаю, сударь.

Красный как рак толстяк на иксообразных ногах неловко развернулся и поплёлся на выход.

– Экий он неловкий – задумчиво пробормотал полковник Власьев, присутствовавший при этом разговоре – А ведь полковник, значит в армии служил.

– Вы ошибаетесь, Андрей Антонович, он не полковник, а почётный полковник.

– А в чём разница, Пётр Николаевич?

– Разница такая же, как между государем и милостивым государем.

Власьев обладает незаурядным чувством юмора, большой ценитель шуток и каламбуров, но тут он не выдержал, и расхохотался самым неприличным образом.

– Пётр Николаевич, разрешите, я обнародую эту Вашу шутку! Клянусь, это самая точная и ядовитая характеристика незадачливого английского посланника!

– Как Вам угодно, Андрей Антонович. Что до личного послания королевы, то прошу его тщательно проверить, особенно на наличие каких-нибудь редких ядов длительного действия.