Пушистая катастрофа для ректора

Но можно было вечность любоваться хорошеньким грозным личиком девушки, однако она явно перешла границу дозволенности. Я все же был ректором, а она – ученицей.

Встав из-за стола, собирался указать Карделии на ее место, однако заметил неладное: девушка пошатнулась и, отпустив столешницу, неуклюже шагнула назад с явным намерением упасть. Инстинкт сработал безотказно. Я оказался возле нее как раз в тот момент, когда глаза мышки закатились, а ноги и вовсе перестали держать тело. Я подхватил ее на руки и громко крикнул:

– Лиам!

Стеллаж с книжками отъехал в сторону, явив мне друга. Тот беспристрастно окинул меня взглядом, оценив ситуацию, и широким шагом подошел к столу, одновременно с этим рисуя в воздухе руны ветра и контроля. Бумаги с моего стола ровным строем слетели на пол, складываясь в ровные стопочки.

– Что-то я не припомню, чтобы ты учениц пугал своим видом до полусмерти, Кэлвин.

– Заткнись! – огрызнулся я и, уложив ученицу на стол, приложил голову к ее груди, пытаясь услышать ровный стук сердца.

И, как в насмешку судьбы, гесса Римеди решила появиться именно сейчас. Запыхавшаяся, с красными от бега щеками, она уставилась на нас широко распахнутыми глазами Глаза и ахнула:

– Только не говорите, что я опоздала?-----------Пока ректор, его друг и чарительница спасают Карделию, давайте придумаем имена двум оставшимся пушистикам - оранжевому и белому! Самые смешные выбери из комментариев. Будем создавать книгу вместе!

Глава 2.4

Кэлвин

– Гесса Римеди, вы очень даже вовремя. Девочку нужно срочно осмотреть.

Надо отдать чарительнице должное, она очень быстро взяла себя в руки и, стремительно подбежав к столу, стала осматривать бесчувственное тело ученицы.

– Я буду очень вам признательна, если вы дадите мне больше пространства, гес ректор.

– Конечно, конечно, – я отступил от стола и подошел к стоявшему в стороне Лиаму. Он молчаливо наблюдал за тем, что делает чарительница.

– Слишком молодая, – шепнул друг едва слышно, и я не до конца был уверен, что он говорил именно со мной. Это больше походило на мысли вслух.

– И с идеальным слухом, – внезапно парировала гесса. – Поэтому попрошу вас пару минут ничего не говорить.

Лиам закатил глаза на ее выпад, но все же воздержался от комментариев. На самом деле возраст гессы Меники Римеди смущал меня не меньше, однако у нее были великолепные рекомендации из магучилища, и мне нечего было им противопоставить. Я верил в талантливых людей. Ведь и сам относился к их числу. Поэтому и дал шанс молодой чарительнице себя проявить. Сейчас был именно такой момент.

Женщина тем временем закрыла глаза и возложила руки на грудную клетку Карделии. Губы ее шептали мантры, а от тела исходил едва заметный золотистый свет. Я даже хмыкнул, переведя взгляд на друга. Он, как всегда, не выказывал никаких эмоций, но тонкая складка посредине лба говорила о том, что Лиам впечатлен. Не каждый раз удается увидеть магию высшего разряда.

– Очень странно, – наконец произнесла Меника и, распахнув глаза цвета спелого каштана, нахмурилась. Она смотрела в нашу сторону, но как будто сквозь. – Состояние девушки стабильно. Был сильный выплеск силы, но вне всяких сомнений, она придет в себя, когда резерв восстановится. Только вот ее сердце...

– Бьется? – на всякий случай уточнил я, хоть пару минут назад и сам слышал его размеренный стук.

– Можете быть в этом абсолютно уверены, – кивнула женщина и вновь перепела взгляд на ученицу. – Но в том то и дело, что не должно.

Больше стоять на месте я не мог. Очень быстро очутился возле стола и перехвали руку Карделии так, чтобы прослушать пульс. Сердце билось, как и должно было. Может немного быстрее, чем в обычных обстоятельствах, но все же ровно и без перебоев.

– О чем вы вообще говорите?

– Магический осмотр подтверждает, что сердце девушки несколько минут не билось, потому что она... – гесса Римеди запнулась. – Потому что умерла.

Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Очень бегло сам осмотрел Карделию магическим зрением и хоть целительство никогда не было моей сильной стороной, все же был склонен согласиться с выводами женщины. Сердечная точка, та, что отвечала за дар, была черна.

– Если она умерла, то каким же образом Карделия смогла прийти в кабинет ректора на своих двоих? – задал резонный вопрос Лиам.

– Сейчас она и не мертва вовсе, – возразила Меника. – Была. Но ожила. По какой-то неведомой причине.

– Она сказала, что упала.

– Верно. Об этом говорит ушиб головы. В ее состоянии ей необходим недельный покой и обязательный контроль всех жизненных показателей. Потому что неизвестно, чем все это может аукнуться в дальнейшем.

– Потерей памяти, например? – Карделия имела в наличии все признаки, и я обязан был уточнить этот момент. Девушка не помнила важные вещи, а еще вела себя так, словно мы никогда ранее не виделись. С ней точно было что-то не так.

– Вполне. А были намеки?

– Она сказала, что не может вспомнить заклинание, которым воспользовалась перед падением. И помимо этого, она как будто сомневалась в каждом своем и моем слове.

– Сильный ушиб мог способствовать временной потере воспоминаний. И посему девушка должна некоторое время провести под моим надзором. Нужно удостовериться, что помимо нарушения памяти больше нет никаких других симптомов.

Я был с этим полностью согласен.

– Делайте все, что потребуется, а я оповещу гессу Пойзон, что ее падчерица находится под присмотром чарителей.

Образ Жасмин всплыл в моей памяти, вызывая странную дрожь отторжения. Жена Грегори никогда мне не нравилась, хотя в целом не делала ничего бесчестного. Подумаешь, вышла замуж за глубоко больного мужчину и после его смерти стала наследницей довольно крупного наследства. Это ведь жизнь и, быть может, женщина не преследовала никакой выгоды. Грегори был хорошим человеком и заслуживал любви. Тем более перед смертью. В остальном мачеха Карделии просто была специфической особой. Но, тем не менее, я от лица академии должен был известить ее о состоянии падчерицы.