Пушки привезли
Шрифт:
– Нет, не понимаю, – говорит Кирилл. – Я не понимаю, что мы сейчас будем снимать.
– Как что? – удивляется Влад. – Да всю сцену! Только в другом варианте. Иван Иванович уже написал новый текст… Сейчас я вам все объясню. Значит,
– Почему с адъютантом? А Ирина?
– При чем здесь Ирина? – с досадой выкрикивает Влад. – Ирина в старом варианте, а в новом она нам не нужна… Нет, вы идете по площади с адъютантом…
«Бедная Таня. Стоило ее, больную, поднимать с постели, угрожая разорвать с ней договор, вызывать ее сюда из-за одной сцены, чтобы потом так вот взять и выкинуть из кадра. Ну не мерзавцы ли!» – думает Кирилл. Лицо у него вдруг покрывается пятнами, взгляд мутнеет, а сам Кирилл начинает медленно наступать на Влада.
– Я буду сниматься с Татьяной, – медленно и хрипло произносит Кирилл. – Я буду сниматься в этой сцене с Таней или вообще не буду сниматься. Вы понимаете, что…
– Кирилл, но я же хочу как лучше!.. Погодите!.. Кирилл!.. Что с вами?! – испуганно шепчет Влад, отступая назад.
– Нет, вы понимаете, о чем я?! Я буду сниматься только с Таней!
– Послушайте, но ведь у нас нет для нее текста, а старый… Старый текст вы же отказались произносить!
– Да черт с ним, с текстом! – кричит Кирилл. –
Вообще без текста будем снимать! Буду произносить, что в голову взбредет, а потом озвучим!.. Что вы, не знаете, как это делается?! Да я вам сам напишу этот чертов текст! Ну?!– Послушайте, Кирилл, не кажется ли вам… – начинает Влад простуженным голосом, но Кирилл поворачивается к нему спиной и уходит. Никто его не останавливает. Однако, когда он сворачивает с площади в переулок, на его пути вырастает Серафима.
– Владислав Абрамович согласен, – певуче сообщает она. – Он говорит, что из уважения к вам, Кирилл Алексаныч, он будет снимать сегодняшнюю сцену так, как вы захотите. Он говорит: «Если Кирилл уедет, что я буду делать со всей этой кавалерией».
Кирилл идет по площади вслед за отъезжающей камерой. Он поворачивается к Тане и говорит:
– Семь, тринадцать. Вы меня поняли?
Таня старательно трясет головой и преданно заглядывает в глаза Кириллу.
«Наиграла. Черт бы ее побрал, все время наигрывает», – думает Кирилл и идет дальше, бурча себе под нос:
– Семь. Потом тринадцать. Семь. Потом опять тринадцать. Потом опять семь…
Потом он это озвучит.