Пушкин и наше всё

– Пушкин, – коротко представился он.

– Я вижу… – рассеянно ответил директор. – Фотосессия конкурса двойников этажом ниже.

– Да нет же, – нетерпеливо бросил незнакомец. – Я и есть Пушкин, – и он протянул директору свой пергамент.

Изучив магический документ, директор выпал в осадок.

– Действительно, Пушкин, – растерянно пробормотал он секретарше, красивой блондинке с ангельским личиком, в коротеньком красном платьице с большим декольте; хотя в литературе она не смыслила, но у нее были длинные стройные ноги и большая упругая грудь. – Да Вы проходите, садитесь, – засуетился директор. – Для нас большая честь приветствовать Вас в нашей скромной обители, Вы олицетворяете собой… в Вашем лице мы приветствуем и чтим… Анжела, быстренько организуй нам два кофе, круассаны, и никого не впускать… Да Вы садитесь, Александр Сергеевич, что же Вы стоите…

– Да я, собственно, по делу, – сказал Пушкин, с интересом разглядывая короткое одеяние секретарши. – Есть у меня тут десяток стихотворений, из неопубликованного, и еще парочку набросал за ночь… Хотел бы издать. Есть замыслы и в прозе, – и Пушкин протянул директору стопку исписанных листов.

Конец ознакомительного фрагмента.