Пушкин – пророк-вестник

Могу сойти в весёлый сад,

Где вместе Флора и Помона

Цветы с плодами мне дарят…

Писатель П.Г. Губер отметил:

«В «Послании к Юдину» обращает на себя внимание чрезвычайная конкретность и вместе с тем некоторая нескромность изображаемых сцен. Эту последнюю приходится отнести всецело на счёт поэтического вымысла. Само собою разумеется, что никаких тайных свиданий не могла назначать Пушкину юная особа, имевшая от роду всего восемь лет и находившаяся, надо полагать, на попечении нянек и гувернанток».

Имение Сушковых было по соседству. А Пушкин в течение шести лет – с шести лет до двенадцати – проводил летние месяцы в Захарове. Теперь эти края часто называют поэтической родиной Пушкина. Шесть лет подряд Пушкин, в свои детские годы, бывал здесь в тёплое время – всё лето и часть осени проводил он в небольшом в ту пору селе Захарово, ныне Одинцовского района. Теперь Одинцово почти что Москва – отделяет его от столицы лишь Московская кольцевая автодорога. В пору Пушкина, конечно, окраина Москвы была значительно дальше, аж за Поклонной горой. Неподалёку от Захарова находятся Большие Вяземы, в ту пору имение князей Голицыных, в честь которых ныне и город Голицыно Одинцовского района называется. Голицыно подальше от Москвы.

«Послание к Юдину» – это, своего рода, миниатюрная повесть о любви. Обратим внимание на такие удивительные строки…

То часом полночи глубоким,

Пред теремом твоим высоким,

Угрюмой зимнею порой,

Я жду красавицу драгую –

Готовы сани; мрак густой;

Всё спит, один лишь я тоскую,

Зову часов ленивый бой…

И шорох чудится глухой,

И вот уж шёпот слышу сладкой, –

С крыльца прелестная сошла,

Чуть-чуть дыша; идёт украдкой,

И дева друга обняла.

Помчались кони, вдаль пустились,

По ветру гривы распустились,

Несутся в снежной глубине,

Прижалась робко ты ко мне,

Чуть-чуть дыша; мы обомлели,

В восторгах чувства онемели…

Но что! мечтанья отлетели!

Увы! я счастлив был во сне…

В отрадной музам тишине

Простыми звуками свирели,

Мой друг, я для тебя воспел

Мечту, младых певцов удел.

Питомец Муз и вдохновенья,

Стремясь Фантазии вослед,

Находит в сердце наслажденья

И на пути грозящих бед.

Минуты счастья золотые

Пускай мне Клофо не совьёт:

В мечтах все радости земные!

Судьбы всемощнее поэт.

Пушкин обращается к своему лицейскому однокашнику, откровенно признаваясь ему в том, что память детства жива, она не истаивает. Она жива настолько, что хочется писать о ней и о мечтах, охватывающих всё существо. Ну, разве не мечтали мы с вами, дорогие читатели? Разве мы не мечтали мальчишками о необыкновенных подвигах во имя любимых, разве не мечтали о лихих схватках с врагом, в которых непременно видели себя победителями, но порой израненными в боях. Казалось, это верный способ заставить замереть девичье сердце.

Вот строки из того же послания…

Меж них, окутанный плащом,

С седым, усатым казаком

Лежу – вдали штыки сверкают,

Лихие ржут, бразды кусают,

Да изредка грохочет гром,

Летя с высокого раската…

Трепещет бранью грудь моя,

При блеске бранного булата,

Огнём пылает взор, – и я

Лечу на гибель супостата. –

Мой конь в ряды врагов орлом

Несётся с грозным седоком –

В мальчишеских мечтах этим грозным седоком был, конечно же, автор этих строк. И, конечно, он не мог не упомянуть о ранах на поле брани, которые не могут оставить равнодушными девичье сердце. Но отчего трепещет бранью грудь? Учитывая, что у Пушкина практически нет произведений без иносказаний, а то и без второго смыслового ряда, не будет ошибкой, что он и здесь говорит о своей готовности к битве с супостатом – врагов у России было всегда множество. И кроме врагов внешних, всегда хватало и врагов внутренних, с которым Пушкин готовился вступить в борьбу своим разящим нечисть пером.

В стихотворении яркие воспоминания детства, воспоминания и о робких встречах, и о дерзких мечтах, и о волшебных снах. Всё это связано с селом Захарово и Большими Вяземами.

Теперь там Государственный историко-литературный музей-заповедник А.С. Пушкина.

Большие Вяземы печально знамениты ещё и тем, что в них ночевало корсиканское чудовище под названием Наполеон перед тем, как потерпеть фиаско на Поклонной горе, куда ему не в пример европейским коленопреклонённым столицам, никто не принёс ключей от города. Ну и перед изуверствами, творимыми в Москве. Недаром Пушкин посвятил этому чудовищу резкие строки – «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу…».

Пушкин был довольно дерзким с самых ранних лет. Однажды в гости к родителям, когда ему было десять лет отроду, заехал русский поэт и баснописец Иван Иванович Дмитриев (1760-1837). Когда Пушкин вошёл в гостиную, где родители принимали Дмитриева, тот воскликну, взглянув на мальчугана: «Какой арабчик!». И тут Александр ответил: «Да зато не рябчик!». Родители затаили дыхание, ожидая, как отреагирует Дмитриев, у которого было рябое лицо, но тот рассмеялся, сделав вид, что ничего не произошло.

Стихотворение же, посвящённое детству и отрочеству, оживляет сон, сон мечтательный о чём-то ещё не познанном, но познаваемом. Что же познавал Пушкин в свои отроческие годы, к чему прикоснулся он в свои тринадцать-четырнадцать лет?

Он уже в юном возрасте понял простую истину – в глубоких и разносторонних знаниях, в премудрости, дарованной Вседержителем, состоит великая сила. Стихотворение написано уже после знаковой встречи на аллее лицейского парка, встречи с волхвом.

Первые шифровки в стихах

От ранней детской любви Пушкин постепенно переходит к первой юношеской. Трудно, конечно, точно определить, кто же она, героиня первой любви русского гения. Ну вот, к примеру, возьмём уже приведённое выше стихотворение «К Наталье». На первый взгляд лёгкое, даже написанное с некоторым оттенком юмора стихотворение, посвящённое возлюбленной…

Смех и, вольность – всё под лавку,

Из Катонов я в отставку,

И теперь я – Селадон!

Миловидной жрицы Тальи

Видел прелести Натальи,

И уж в сердце – Купидон,

Так, Наталья! признаюся,

Я тобою полонен,

В первый раз ещё, стыжуся,

В женски прелести влюблён.

Целый день, как ни верчуся,

Лишь тобою занят я;

Ночь придёт – и лишь тебя

Вижу я в пустом мечтанье…

Вижу, в лёгком одеянье

Будто милая со мной;(…)

Сколько слов, незнакомых или мало знакомых и не совсем понятных сегодня!

Уже в раннем отроческом возрасте Пушкин поражал своими необыкновенными и разносторонними знаниями, поначалу, конечно же, полученными из книг, ведь великая встреча с Волхвом была ещё впереди. Проверьте себя, дорогие читатели, попробуйте навскидку ответить на вопросы, из каких таких Катонов в отставку, что значит «я – Селадон», кто такая жрица Талья и кто таков Купидон? Посмотрите, как легко вставил Пушкин все эти слова в стихотворный текст. Нам же лишь энциклопедические словари – ну, конечно, ныне интернет – помогут ответить, что из Катонов в отставку, означает уход от строгости нравов, ибо политик, полководец и писатель Катон Старший, он же Катон Цензор (234 – ок. 148 до н.э.), как раз и отмечен историей как приверженец строгости нравов, что, напротив, «Селадон это герой романа «Астрея» французского писателя Оноре д’Юрфе (1568-1625), героя, ставшего символом томного, чувствительного, сентиментального влюблённого, что в XVIII-XIX вв. «имя это сделалось нарицательным для обозначения томящегося любовника, волокиты, любителя «поволочиться за женскими юбками».