Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников

На следующий день кончины Пушкина я решился очень рано утром войти к нему; вход был со двора, как и теперь остался; в прихожей никого; направо в небольшой комнате – покойный на столе, в черном сюртуке: возле него один-одинехонек полковник Данзас. – «Вы здесь, Константин Карлович?» – сказал я ему. – «Нет, – отвечал он с неизменно присущим ему юмором, – я не здесь, я на гауптвахте». Известно, что немедленно после злосчастного поединка Данзас был арестован, с разрешением не покидать покойного друга до погребения.

М. М. Михайлов. Несколько слов о месте кончины Пушкина. – Книга воспоминаний о Пушкине, с. 336.

На другой день мы, друзья, положили Пушкина своими руками в гроб.

В. А. Жуковский – С. Л. Пушкину. – П. Е. Щеголев. Дуэль, с. 191.

А. О. Россет перекладывал тело Пушкина в гроб. «Я держал его за икры, и мне припомнилось, какого крепкого, мускулистого был он сложения, как развивал он свои силы ходьбою».

П. И. Бартенев. – Рус. Арх., 1882, т. I, с. 248.

Окажите милость, соблаговолите умолить государя императора уполномочить Вас прислать мне в нескольких строках оправдание моего собственного поведения в этом грустном деле; оно мне необходимо для того, чтобы я мог себя чувствовать вправе оставаться при императорском дворе; я был бы в отчаянии, если бы должен был его покинуть; мои средства невелики, и в настоящее время у меня семья, которую я должен содержать.

Бар. Л. Геккерен-старший – гр. К. В. Нессельроде, 30 янв. 1837 г. – П. Е. Щеголев. Дуэль, с. 291.

В течение трех дней, в которые его тело оставалось в доме, множество людей всех возрастов и всякого звания беспрерывно теснились пестрою толпою вокруг его гроба. Женщины, старики, дети, ученики, простолюдины в тулупах, а иные даже в лохмотьях, приходили поклониться праху любимого народного поэта. Нельзя было без умиления смотреть на эти плебейские почести, тогда как в наших позолоченных салонах и раздушенных будуарах едва ли кто-нибудь и сожалел о краткости его блестящего поприща. Слышались даже оскорбительные эпитеты и укоризны, которыми поносили память славного поэта и несчастного супруга, с изумительным мужеством принесшего свою жизнь в жертву чести, и в то же время раздавались похвалы рыцарскому поведению гнусного обольстителя и проходимца, у которого было три отечества [234] и два имени [235] .

234

Франция – по рождению, Голландия – по приемному отцу, Россия – по месту службы.

235

Дантес и Геккерен.

Кн. Ек. Н. Мещерская-Карамзина. – Я. К. Грот, с. 261 (фр.).

При наличности в высшем обществе малого представления о гении Пушкина и его деятельности не надо удивлиться, что только немногие окружали его смертный одр, в то время как нидерландское посольство атаковывалось обществом, выражавшим свою радость по поводу столь счастливого спасения элегантного молодого человека.

Бар. К. А. Лютцероде (саксонский посланник) в донесении саксонскому правительству 30 янв. 1837 г. – П. Е. Щеголев. Дуэль, с. 374.

Если что-нибудь может облегчить мое горе, то только те знаки внимания и сочувствия, которые я получаю от всего петербургского общества. В самый день катастрофы граф и графиня Нессельроде, так же, как и граф и графиня Строгановы, оставили мой дом в час пополуночи.

Бар. Л. Геккерен-старший – бар. Верстолку, 11 февр. 1837 г. – Там же, с. 298.

Жоржу (Дантесу) не в чем себя упрекнуть; его противником был безумец, вызвавший его без всякого разумного повода; ему просто жизнь надоела, и он решился на самоубийство, избрав руку Жоржа орудием для своего переселения в другой мир.

Бар. Л. Геккерен-старший – г-же Дантес, 29 марта 1837 г. – Там же, с. 315.

В эти оба дни та горница, где он лежал в гробе, была беспрестанно полна народом. Конечно, более десяти тысяч человек приходило взглянуть на него, многие плакали; иные долго останавливались и как будто хотели всмотреться в лицо его.

В. А. Жуковский – С. Л. Пушкину. – Там же, с. 191.

Все население Петербурга, а в особенности чернь и мужичье, волнуясь, как в конвульсиях, страстно жаждало отомстить Дантесу. Никто от мала до велика не желал согласиться, что Дантес не был убийцей. Хотели расправиться даже с хирургами, которые лечили Пушкина, доказывая, что тут заговор и измена, что один иностранец ранил Пушкина, а другим иностранцам поручили его лечить.

Д-р С. Моравский. Воспоминания. – Кр. Газета, 1928, № 318 (пол.).

Участие к поэту народ доказал тем, что в один день приходило на поклонение его гробу 32 000 человек.

Я. Н. Неверов – Т. Н. Грановскому. – Моск. Пушкинист, вып. I, 1927, с. 44.

Не счесть всех, кто приходил с разных сторон справляться о его здоровье во время его болезни. Пока тело его выставлено было в доме, наплыв народа был еще больше, толпа не редела в скромной и маленькой квартирке поэта. Из-за неудобства помещения должны были поставить гроб в передней, следовательно, заколотить входную дверь. Вся эта толпа притекала и уходила через маленькую потайную дверь и узкий отдаленный коридор.

Кн. П. А. Вяземский – вел. кн. Михаилу Павловичу, 14 февр. 1837 г. – П. Е. Шеголев. Дуэль, с. 263.

Стену квартиры Пушкина выломали для посетителей.

Арк. О. Россет. – Рус. Арх., 1882, т. I, с. 248.

Граф Гр. Ал. Строганов взял на себя хлопоты похорон и уломал престарелого митрополита Серафима, воспрещавшего церковные похороны якобы самоубийцы.

П. И. Бартенев. – Рус. Арх., 1908, т. III, с. 294.

Сделана была попытка для распущения слуха о произведенной студентами оскорбительной демонстрации в квартире вдовы. Повод к этой выдумке был следующий. Граф П. П. Ш., весьма почтенный человек, со студенческой скамьи, приехал поклониться праху покойного поэта и спросил меня, не может ли он видеть портрет Пушкина, писанный знаменитым Кипренским. Я отворил дверь в соседнюю комнату и спросил почтенную даму (гр. Ю. П. Строганову), вошедшую в соседнюю гостиную: можно ли показать такому-то портрет Пушкина? Пожилая дама выпорхнула в другую дверь и с ужасом объявила, что шайка студентов ворвалась в квартиру для оскорбления вдовы. Матушка моя, находившаяся у вдовы, вышла посмотреть, в чем дело, и ввела нас обоих в гостиную. Несмотря на разъяснение дела, престарелая дама, ожидавшая бунта, в тот же вечер отправилась к матери студента для предупреждения относительно нахождения ее сына в шайке, произведшей утром демонстрацию.

Кн. П. П. Вяземский. Соч., с. 560.

Графиня Строганова (Юлия Петровна) испанка, урожденная д’Ега, в день кончины Пушкина запискою, посланною к графу Бенкендорфу из самой квартиры Пушкина, потребовала присылки жандармских чиновников, якобы в охранение вдовы от беспрестанно приходивших (поклониться покойнику) студентов. Слышно от свидетельницы, кн. В. Ф. Вяземской. Эта записка возмутила негодованием друзей поэта.