Пушкин в жизни
Шрифт:
Ист. Вестн., 1883, XIV, 537.
Отец мой и я ехали через Нижегородскую губернию. На одной станции, по пути от Арзамаса до Лукоянова, в селе Шатках, отец мой, во время смены лошадей, вошел в станционную избу позавтракать, а я, не совсем еще освобожденный от слабости вследствие только что перенесенной желудочной болезни, остался в карете. Когда отец вошел в станционную избу, то тотчас обратил внимание на ходившего там из угла в угол господина. Это был Пушкин. Ходил он задумчиво, наконец позвал хозяйку и спросил у нее чего-нибудь пообедать, вероятно ожидая найти порядочные кушанья по примеру некоторых станционных домов на больших трактах. Хозяйка, простая крестьянская баба, с хладнокровием отвечала ему; "У нас ничего не готовили сегодня, барин". Пушкин все-таки, имея лучшее мнение о станционном дворе, спросил подать хоть щей да каши. "Батюшка, и этого нет, ныне постный день, я ничего не стряпала, кроме холодной похлебки". Пушкин, раздосадованный
Отец мой прислал непременно звать меня войти в избу для какой-то особенной надобности. Едва я отворил дверь станционного приюта, весьма некрасивого, как Пушкин бросился мне на шею, и мы крепко обнялись после долгой разлуки. В это время мы провели вместе целые сутки. Пушкин заехал ко мне в дом и с большим интересом рассказывал свежие впечатления о путешествии своем по Оренбургской губернии, только что возвратившись оттуда, где он собирал истор. памятники, устные рассказы многих свидетелей того времени стариков и старух о Пугачеве. Доверие, произведенное к себе этим историческим злодеем во многих невеждах, говорил Пушкин, до такой степени было сильно, что некоторые самовидцы говорили ему лично с полным убеждением, что Пугачев был не бродяга, а законный царь Петр III и что он только напрасно потерпел наказание от злобы и зависти людей. Пушкин в эти часы был чрезвычайно любезен, говорлив и весел. На покойного отца моего сделал он удивительное впечатление, так что он, вспоминая о Пушкине, часто говорил, что в жизнь свою он не встречал такого умного и очаровательного разговора, как у Пушкина. К И. САВОСТЬЯНОВ. Письмо к ВЛ. ПЕТР. ГОРЧАКОВУ.
П-н и его совр-ки, XXXVII, 149 -- 151.
Въехав в границы Болдинские, встретил я попов и так же озлился на них, как на симбирского зайца. Недаром все эти встречи.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 2 октября 1833 г., из Болдина.
Вот уже неделю, как я в Болдине, привожу в порядок мои Записки о Пугачеве, а стихи пока еще спят. Я что-то сегодня не очень здоров. Животик болит.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 8 октября 1833 г., из Болдина.
Не мешай мне, не стращай меня, будь здорова, смотри за детьми, не кокетничай с царем... Я пишу, я в хлопотах, никого не вижу -- и привезу тебе пропасть всякой всячины. Знаешь ли, что обо мне говорят в соседних губерниях? Вот как описывают мои занятия: как Пушкин стихи пишет -- перед ним стоит штоф славнейшей настойки -- он хлоп стакан, другой, третий -- и уж начнет писать!
– - Это слава!
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, И октября 1833 г., из Болдина.
Через Михайлу Иванова (болдинского старосту) крестьяне ваши совсем разорились; в бытность же вашу прошлого года в вотчинах, крестьяне ваши хотели вам на его жаловаться и были уже на дороге, но он их встретил, не допустил до вас и наказал, и я обо всем оном действительно узнал не только от ваших крестьян, но и от посторонних, по близости находящихся соседей.
КАРЛ РЕЙХМАН -- ПУШКИНУ, 22 июня 1834 г. Переп. Пушкина, III, 136.
Пушкин занимался по ночам; все на селе и в доме спят, а он пишет; он был живой, порывистый, вскочит и ходит, ходит из угла в угол задумчиво, заложив руку за спину; вдруг садится к столу и пишет, пишет; всегда перед ним на столе чай с ромом в бокале... Ходит, подойдет, -- выпьет глоток, опять ходит, вдруг к столу и пишет, пишет...
Был у Пушкина в Болдине лакей, из Болдинских крепостных, по фамилии Торгашев. Пушкин часто беседовал с ним, шутил, брал с собою на прогулки. Один раз Пушкин обратился к нему со словами: "Торгашев, остриги меня, сними усы и бороду", -- потом засмеялся и пригласил его с собой ехать верхом в "Лучинник" (рощу). Но едва они успели завернуть за гумно, -- откуда-то взялся заяц и перебежал дорогу. Пушкин тотчас же вернулся домой. Дело было лунной ночью; Пушкин любил в такие ночи ездить в "Лучинник" (в двух верстах от Болдина).
Однажды Пушкин пригласил к себе причт отслужить молебен (было ли это в храмовой праздник 8 ноября или в какой-нибудь "фамильный" день, -неизвестно), а после молебна предложил чай и закуску; когда члены причта уселись
за столы, он вынул из кармана тетрадку и начал читать "насмешливые" (сатирические) стихи на духовенство..КИР. СЕМ. РАЕВСКИЙ, болдинский диакон: со слов его сына Ф. К. Раевского
записал А. И. Звездин. О болдинском имении Пушкина. Н. Новг., 1912, стр. 23 -- 24.
Вчера такое горе взяло, что и не запомню, чтоб на меня находила такая хандра... Я работаю лениво, через пень колоду валю. Все эти дни голова болела, хандра грызла меня. Нынче легче. Начал многое, но ни к чему нет охоты; бог знает, что со мною делается. Старам стала, и умом плохам! Приеду оживиться твоею молодостью. Но не жди меня прежде конца ноября; не хочу к тебе с пустыми руками явиться; взялся за гуж, не скажу, что не дюж.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 21 октября 1833 г., из Болдина.
Я не ревнив, да и знаю, что ты во всё тяжкое не пустишься; но ты знаешь, как я не люблю все, что пахнет московской барышнею, все, что не comme il faut, все, что vulgar... Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот-те Христос, и пойду в солдаты с горя. Ты спрашиваешь, как я живу и похорошел ли я? Во-первых, отпустил я себе бороду; Ус да борода -- молодцу похвала; выйду на улицу, дядюшкой зовут. 2) Просыпаюсь в 7 часов, пью кофе, и лежу до 3-х часов. Недавно расписался и уже написал пропасть. В 3 часа сажусь верхом, в 5 -- в ванну, и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До 9 часов читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 30 октября 1833 г., из Болдина.
Головная боль, хозяйственные хлопоты, лень -- барская, помещичья лень так одолели меня, что не приведи боже.
ПУШКИН -- кн. В. Ф. ОДОЕВСКОМУ, 30 октября 1833 г., из Болдина.
Я скоро выезжаю, но несколько времени останусь в Москве по делам. Женка, женка! я езжу по большим дорогам, живу по 3 месяца в степной глуши, останавливаюсь в пакостной Москве, которую ненавижу -- для чего? Для тебя: чтоб ты была спокойна и блистала себе на здоровье, как прилично в твои лета и с твоею красотою. Побереги же и ты меня. К хлопотам, неразлучным с жизнью мужчины, не прибавляй беспокойств семейственных, ревности и т. д.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 6 ноября 1833 г., из Болдина,
Сим имею честь донести, что г. Пушкин пребывание имел Лукояновского уезда в селе Болдине, имеющем расстояние от вверенного мне уезда не более трех верст, во все время пребывания его, как известно мне, занимался единственно только одним сочинением, ни к кому господам не ездил и к себе никого не принимал, в жизни его предосудительного ничего не замечено, а сего 9 числа он Пушкин отправился чрез Москву в С.-Петербург.
Сергачский земский исправник ЗВАНЦОВ в донесении нижегородскому военному губернатору М. П. БУТУРЛИНУ от 11 ноября 1833 г. Газета "Известия", 1934 г., №245.
(1833 г., середина ноября?). Когда Пушкин проезжал через Москву, его никто почти не видал. Он никуда не показывался, потому что ехал с бородой, в которой ему хотелось показаться жене.
П. В. КИРЕЕВСКИЙ -- поэту ЯЗЫКОВУ, от 17 янв. 1834 г., Ист. Вестн., XIV, 538.
Познакомилась я с Пушкиным в Москве, в доме отца моего, А. Нарского. Это было в 1834 году(1), когда я была объявлена невестой П. В. Нащокина, впоследствии моего мужа. Привез его к нам в дом мой жених. Своею наружностью и простыми манерами, в которых, однако, сказывался прирожденный барин, Пушкин сразу расположил меня в свою пользу. Нескольких минут разговора с ним было достаточно, чтобы робость и волнение мои исчезли. Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности. Я видела много его портретов, но должна сознаться, что ни один из них не передал и сотой доли духовной красоты его облика -- особенно его удивительных глаз. Это были особые поэтические задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна дум и ощущений, переживаемых его душой. Других таких глаз я за всю мою долгую жизнь ни у кого не видала. Говорил он скоро, острил всегда удачно, был необыкновенно подвижен, весел, смеялся заразительно и громко, показывая два ряда ровных зубов, с которыми белизной могли равняться только перлы. На пальцах он отращивал предлинные ногти. В первое свое посещение Пушкин довольно долго просидел у нас и почти все время говорил со мной (одной). Когда он уходил, мой жених, с улыбкой кивая на меня, спросил его: -- Ну что, позволяешь на ней жениться?
– - Не позволяю, а приказываю, -- ответил Пушкин. В объяснение я должна сказать следующее: в молодости, будучи холостыми, они жили в Москве на одной квартире и во всех важных вопросах жизни всегда советовались друг с другом. Так, когда Пушкин задумал жениться на Н. Н. Гончаровой, то спросил Нащокина, что он думает о его выборе? Тот посоветовал жениться. Когда несколько лет спустя Нащокину предстояло сделать то же, он привез своего друга в дом моего отца, чтобы поэт познакомился со мною и высказал свое мнение.