Пушкин. Тютчев: Опыт имманентных рассмотрений

Здесь придется обойтись даже без самой общей характеристики «Поэмы без героя», отослав интересующихся к соответствующим главам книг А. Павловского, Е. Добина, В. Жирмунского о поэзии Ахматовой. Сделаем лишь несколько сопоставлений «Онегина» и «Поэмы без героя» исключительно в аспекте примечаний.

Поэма Ахматовой – сложное, многомерное произведение с широко разветвленным смыслом, зависящим от множества ассоциативных связей. В композиционном построении участвуют ряды эпиграфов вступления, посвящения, предисловия и послесловия, отрывок из письма, значимые датировки, прозаические заставки к частям и главам, напоминающие театральные ремарки, и, наконец, примечания, которые гораздо теснее связаны с остальным текстом, чем примечания к «Онегину». Принцип монтажности выступает в поэме еще заметней.

Совершенно в духе Пушкина Анна Ахматова поясняет некоторые реалии. Все эти «Dandy, франт», «Шляпа `a la Bolivar», эти рестораны, «Rout, вечернее собрание без танцев, собственно значит "толпа"» (примечания 2, 3, 4, 37, 44) воздействуют на читателя пушкинского романа стилистической окраской и даже складываются в некое подобие смысловой линии, тематического мотива. То же у Ахматовой: «Лизиска – псевдоним императрицы Мессалины в римских притонах», «Долина Иосафата – предполагаемое место Страшного суда», «Баута – венецианская полумаска» (примечания 3, 4, 11) [143] – все это придает под видом кратких пояснений дополнительные черты смыслу. Или в другой версии текста: «Мальтийская капелла – построена по проекту Кваренги (с 1798 г. по 1800 г.) во внутреннем дворе Воронцовского дворца, в котором потом помещался пажеский корпус». [144]

143

Ахматова А. Избранное. М.: Худ. лит., 1974. С. 440. В дальнейшем указания на это издание приводятся в тексте.

144

РНБ, отдел рукописей, ф. 1073, № 186, л. 38 (ред. 1963).

Пояснения усложняются, появляется литературный фон, играющий столь важную роль как в «Онегине», так и в «Поэме без героя». Например: «"Столетняя чаровница" – романтическая поэма вроде «Беппо» Байрона» (примечание 6). [145] Страстные и напряженные строки, посвященные этой чаровнице, разрешаются шутливой интонацией, вызывающей по-пушкински ироническое примечание:

Я пила ее в капле каждойИ бесовскою черною жаждойОдержима, не знала, какМне разделаться с бесноватой:Я грозила ей Звездной ПалатойИ гнала на родной чердак…

145

РНБ, отдел рукописей, ф. 1073, № 183, л. 23.

(с. 435)

«Чердак – это место, где, по представлению читателей, рождаются все поэтические произведения». [146]

У Ахматовой, как и у Пушкина, возникают порой ссылки на собственные стихи. Так, по поводу строки «К Аи я больше не способен» Пушкин цитирует свое послание к брату:

В лета красные моиПоэтический АиНравился мне пеной шумной,Сим подобием любвиИли юности безумной, и проч.

(VI, 193)

146

Там же, ф. 1073, № 182.

В тексте Ахматовой читаем:В хрустале утонуло пламя«И вино, как отрава, жжет».

(с. 418)

В примечании указывается источник последней строки:

Отчего мои пальцы словно в кровиИ вино, как отрава, жжет…

(Новогодняя баллада, с. 440)

В некоторых примечаниях возникает прямая перекличка с «Онегиным». Как известно, у Пушкина в «Онегине» есть так называемые «пропущенные строфы», призванные побуждать читателя к сотворчеству, напрягая его воображение. Как и Пушкин, Ахматова обозначает некоторые строфы римской цифрой и рядами точек, а в примечании пишет: «Пропущенные строфы – подражание Пушкину. См. в "Евгении Онегине": "Смиренно сознаюсь также, что в Дон Жуане есть две выпущенные строфы", – писал Пушкин (примечание 10)» (с. 440).

В стихотворном тексте Ахматовой есть место, где она пишет о похоронах Шелли, и к стихам:

И все жаворонки всего мираРазрывают бездну эфира

(с. 436)

относится примечание 12: «"Жаворонки" см. знаменитое стихотворение Шелли То the Skulark "К жаворонку"» (с. 440), и приводится кусочек текста. Все это весьма напоминает пушкинскую отсылку к «Рыбакам» Гнедича.

К строке «Ясно все: не ко мне, так к кому же» относится иронический комментарий: «Три «к» выражают замешательство автора» (с. 440). Порой и Пушкин, и Ахматова акцентируют в примечаниях различные возможности развертывания текста (кстати, «Поэма без героя» вообще не существует в окончательной версии, в принципе их можно выбирать). В примечании 40 Пушкин пишет:

В первом издании шестая глава оканчивалась следующим образом:

<… >В мертвящем упоенье света,Среди бездушных гордецов,Среди блистательных глупцов…

(VI, 194)

Окончание «Поэмы без героя» в некоторых версиях таково:

От того, что сделалось прахом,Обуянная смертным страхомИ отмщения зная срок,Опустивши глаза сухиеИ ломая руки, РоссияПредо мною шла на восток.

Здесь после слова «восток» был знак сноски, и под строкой стояло следующее примечание:

После этого в ряде редакций следовало:

И себе же самой навстречу,Непреклонно в грозную сечу,Как из зеркала наяву,Ураганом с Урала, с Алтая,Долгу верная, молодая,Шла Россия спасать Москву. [147]

Иногда примечания Ахматовой подчеркивают условность поэтического текста или сиюминутность его возникновения (и то и другое – типично пушкинские черты). К окончанию строфы

147

РНБ, отдел рукописей, ф. 1073, № 184, л. 35.

…В черном небе звезды не видно,Гибель где-то здесь очевидно,Но беспечна, пряна, бесстыднаМаскарадная болтовня

(с. 421)

в одном из вариантов было такое примечание: «По совершенно непроверенным слухам в рукописи за этим стихом следовала (…) строфа:

Уверяю, это не ново…Вы дитя, синьор Казанова…» [148] —

и еще несколько стихов. В другой версии среди черновых вариантов примечание к тому же тексту было иным: «Где-то вокруг этого места (…) бродили еще такие строки, но я не пустила их в основной текст», [149] – и далее шли те же стихи, которые в других версиях вошли уже в текст первой части.

148

РНБ, отдел рукописей, ф. 1073, № 183, л. 23.

149

Там же.

Некоторые ахматовские черновые примечания пародируют литературоведческий комментарий: «Недавно в одном из ленинградских архивов были обнаружены шесть довольно бессвязных стихотворных строк. Для полноты приведем их здесь:

Полно мне леденеть от страха,Лучше кликну Чакону Баха,А за ней войдет человек…Он не станет мне милым мужем,Но мы с ним такое заслужим,Что смутится двадцатый век.

Говорят, после напечатания этих строк автор попросил прекратить дальнейшие поиски пропущенных кусков поэмы, что и было исполнено, но…». [150]

150

Там же, л. 42.

Даже и такие довольно сложные формы «игры с текстом» в какой-то мере предварялись пушкинскими примечаниями. Например, положительное суждение о балетах Дидло в примечании 5 заканчивается так: «Один из наших романтических писателей находил в них гораздо более поэзии, нежели во всей французской литературе» (V, 192).

В черновиках «романтический писатель» назывался: «Сам Пушкин говаривал», «А. П. находит…».

Подобные примеры легко умножить. Но даже и в этих беглых сопоставлениях достаточно явственно проступает структурная и эстетическая функция авторских примечаний к «Евгению Онегину». На фоне предшествующих, сопутствующих и последующих литературных явлений, по контрасту или сходству, вырисовывается, что примечание – важная составляющая связь в композиционной «мозаике» большой лироэпической формы наряду с такою же ролью предисловий, эпиграфов, посвящений, вставок, «пропусков» текста и т. п., и, наконец, примечания как жанровая черта стихотворного романа частично входят в более широкий структурный принцип жанра – столкновение стиха и прозы.