Пусть этот круг не разорвется…

Мистер Макэйби спросил миссис Барнет, кто первым пришел к ней на помощь, но она ответила, что была так потрясена, что всех не запомнила, разве что мистера Картни Джонса, владельца бильярдной, да братья Р. В. с Мелвином.

Показания миссис Барнет были омыты такими потоками слез, что большинство из присутствующих на суде посочувствовали ей всем сердцем. Члены суда сидели к нам спиной, их лиц мы не видели, но я уверена, они ей тоже сочувствовали. Даже я сама, хотя и недолюбливала эту женщину и не считала, что смерть ее драгоценного мужа такая уж большая потеря, и то пожалела ее.

Но ненадолго.

Когда мистер Макэйби кончил спрашивать ее, заговорил мистер Джемисон, достаточно громко, чтобы слышно было всем, однако так спокойно, точно шепотом. Он тоже начал задавать ей вопросы. Очень деликатно. Он извинился, что вынужден просить ее воскресить события той ночи, чтобы в точности представить себе, что они с мужем сделали, услышав в своем магазине шум. Поначалу миссис Барнет отнеслась с подозрением к просьбе мистера Джемисона, но все-таки снова пересказала события той ночи, как он просил.

Она повторила:

– Мы встали.

– Так, – сказал мистер Джемисон.

– И подошли к двери спальни.

– Так.

– Потом прошли через гостиную…

– Так…

– … через прихожую, потом спустились по лестнице в…

– Одну минуту, миссис Барнет, – мягко прервал ее мистер Джемисон. – Вы включили сперва свет или нет? Насколько я помню, выключатель как раз наверху лестницы, ведущей в магазин.

Миссис Барнет задумалась, сведя брови и стараясь вспомнить, потом сказала:

– Нет, сэр, выключатель мы не повернули, потому как он уже более месяца как не работал. Внизу работал, а этот – нет. Джим Ли – упокой, господи, его грешную душу – собирался исправить его, да все никак не успевал. Он и сейчас не работает.

Мистер Джемисон, чуть склонив голову, как бы из уважения к лучшим намерениям усопшего, все так же деликатно поинтересовался, был ли зажжен свет внизу, в магазине.

Миссис Барнет снова задумалась. Нет, поведала она ему доверительно, света там не было. Они с мистером Барнетом, уходя спать, всегда выключали свет, а воры его не зажгли.

– В таком случае, миссис Барнет, как же вы все рассмотрели?

– О, у нас был фонарик, – уверенно ответила она. – Мы всегда держим его у постели. И керосиновую лампу. Никогда не знаешь, а вдруг отключат электричество.

– Понимаю. У вас был фонарик… Раньше вы этого мне не говорили.

Не то чтобы тон у мистера Джемисона стал обвиняющим, но было видно, что его задела такая ее небрежность: как же так она забыла сообщить ему об этой мелочи?

– Простите, – извинилась миссис Джим Ли Барнет.

– А как насчет очков, миссис Барнет? Их вы успели надеть? Вынужден отметить, что обычно при нашей встрече вы бываете в очках… как, например, сейчас.

– Да, сэр, я всегда ношу их. Пришлось завести, когда я была еще молодой. Близорукость, сами понимаете…

– А в ту ночь вы были в очках?

Наступила тишина, миссис Барнет размышляла.

– Как вам сказать, не думаю. Нет, точно нет, потому что фонарик лежал со стороны мистера Барнета, у меня его не было. Я только помню, что хотела взять очки и протянула к тумбочке руку, но я так нервничала, а Джим Ли был уже у двери в гостиную, и я испугалась, что он спустится вниз один…

– Значит, очков на вас не было, хотя, как вы сказали, они вам всегда нужны. У вас был фонарик, с которым вы стали спускаться по лестнице…

– Да, верно.

– И, спустившись, вы с мужем сразу вошли в магазин?

– Да…

– Или остановились на ступеньках на секунду-другую?

– Дайте подумать. Да, верно, мы остановились. Вот тогда мы и увидели их.

– Увидели кого?

– Негров.

– Понимаю. На каком, по-вашему, расстоянии вы были от грабителей? Представьте примерно, как если бы все случилось в этом зале.

Миссис Барнет снова свела брови.

– Я думаю, они были примерно там, где вот те скамейки в середине зала.

Мистер Джемисон опустил голову.

– Стало быть, примерно в двадцати футах.

– Да, – согласилась она.

– А где точно находились грабители, когда вы их только увидели?

– Ну, один стоял у витрины с ружьем, а другие двое у сейфа.

– Ранее вы свидетельствовали, что один из грабителей схватился с мистером Барнетом, а другой ударил его со спины топором. Так кто же эти двое, которые напали на него? Те, что находились у сейфа, или один был из тех, что стоял у витрины?

– Те двое, что были у сейфа, но я уверена, что и третий присоединился бы к ним, если б понадобилось.

– Отвечайте точно на вопрос, Клара, – со своего места заметил судья Хэвешек. – Уэйд не спрашивает вас, что тот человек делал бы.

Миссис Барнет разобиженно вздохнула.

– Итак, напали именно те двое, что находились у сейфа, – повторил мистер Джемисон. – А третий, тот, что стоял у витрины, он тоже ударил мистера Барнета или хотя бы сделал попытку нанести ему травму?

Миссис Барнет вынуждена была признать, что нет.

– А теперь, миссис Барнет, скажите, когда мистер Барнет спускался по лестнице, фонарик все еще был у него в руках?

– Конечно. Он еще защищался им от этих бандитов. А когда упал, уронил его. Но он продолжал гореть, потому я и смогла все разглядеть хорошенько.

– Миссис Барнет, вы сказали, что видели трех негров. Я выяснил у доктора Крэндона, что для людей с миопическим зрением – то есть близоруких – на расстоянии двадцати футов все видится в тумане, на таком расстоянии они не могут различить черты лица. А вам удалось разглядеть лица грабителей?

– Что я, негра за версту не узнаю, что ли! – огрызнулась миссис Барнет.

– Конечно, мадам, несомненно, но могли бы вы в точности описать нам именно этих негров?

– Они черные, вот и все.

– А лица их вы разглядели?

– Нет, конечно.

– Ну а другие приметы – рост, например? Могли вы разглядеть рост грабителей на расстоянии двадцати футов?

Миссис Барнет заколебалась.

– Вот что, попробуем проделать эксперимент. Снимите, пожалуйста, ваши очки.

Миссис Барнет повернулась к судье Хэвешеку, на лице ее вспыхнуло недовольство, и прокурор Макэйби выразил протест.