Пусть грянет гром

Одна вещь, которая может помочь ему, чтобы удержать его, когда мое эхо, часть меня, которая будет плавать на ветру, рассказывая ему историю того, что произошло до него.

Гворя ему, что я ухожу навсегда.

Я добавляю мои слова к песни ветра и отправляю порыв к небу.

Потом я закрываю глаза и жду воду, которая смоет меня.

Глава 9

ВЕЙН

Я должен сердиться.

Женщина, которая убила мою семью и разрушила жизнь Одри, стоит в десяти футах, отделенная только тонкой стеной цепей.

Но когда я смотрю на нее ближе, все, что я чувствую - это жалость.

Арелла раньше была одаренной, сильной красавицей.

Теперь она выглядит бледной и сальной, в штанах и майке отвратительных и

разорванных, как сумасшедшая бездомная леди, которая стоит возле продуктового магазина, бормоча о людях, крадущих ее носки.

Мне все равно не нравится, как она прижалась цепи, как она пытается стать как можно ближе ко мне, насколько она может. Все, о чем она думает, что она не может манипулировать мной. Я даже не хочу давать ей шанс попробовать.

– Я передумал, - сказал я, разворачиваясь, чтобы найти Оза, блокирующего выход.
– Я не могу здесь оставаться.

Оз качает головой.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Тогда перемести Ареллу...

– Я не могу, Вейн. Я построил Омут для нее. Это был единственный способ, каким я мог ее удержать.

– Они боятся меня, -вмешивается Арелла, смеясь, когда я поворачиваюсь чтобы посмотреть на нее.
– Но не волнуйся, здесь я совершенно бесполезна.
– Она гремит цепями, ее тощие руки сгибаются и напрягаются. Металл едва ли сдвигается.
– Видишь?

Оз марширует к ней, вставая прямо перед ее лицом.

– Если ты сделаешь что-нибудь, чтобы побеспокоить Вейна, то я позову охрану, и они заставят тебя замолчать. Я уверен, что ты помнишь, как неприятно это было.

– Помню.
– Она говорит это с немного улыбаясь, но ее голос ломается, и те немногие цвета, которые у нее были, кажется, стекают с ее кожи.

– Хорошо.
– Оз дает мне то, что я думаю, является ободряющей улыбкой, когда он говорит, - Хорошо вам отдохнуть, Ваше Высочество.

Ах да, потому что никто не говорит “отдых”, когда его запирают с психопатом в жутком месте, о котором нормальные люди даже не знают.

Я пытаюсь выглядеть уверенным, когда он уходит, но все во мне дрожит, когда странные замки со щелчком закрываются, оставляя меня в ловушке под землей с женщиной-дьяволом.

Я поворачиваюсь к ней спиной и изучаю свою крошечную камеру.

Короткие свечи стоят у вращающиеся стены, обеспечивая слабый свет, хотя их жар кажется странным. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это потому, что они не мерцают. Их огонь тверд и устойчив, и даже когда я дую на них, ничего не происходит, как будто воздух глотается, как только покидает мои губы.

– Чувствуется неправильно, не так ли?
– шепчет Арелла.

Я игнорирую ее, пробиваясь к груде пушистых одеял, и падаю на спину.

Я закрываю глаза, и они горят под веками, как будто они кричат на меня за то, что я слишком долго держу их открытыми.

Я делаю глубокий медленный вдох, стараясь успокоиться.

– Значит теперь ты - Ваше Высочество, - говорит Арелла, не желая, чтобы ее игнорировали.
– Это означает, что я должна поздравить свою дочь с коронацией?

Очень быстро, быстрее, чем это возможно, я подскакиваю на ноги, проношусь через комнату и ударяю кулаком по цепям.

– Между мной и Одри ничего нет...

– Успокойся, Вейн, - шепчет она, наклоняясь ближе вместо того, чтобы отодвинуться. У нее запах изо рта, как будто крыса заползла в ее рот и сдохла там, когда она говорит мне:

– Я не сказала им о вас двоих, и я не собираюсь.

– Здесь не о чем говорить.

– Конечно не о чем.

Она улыбается.

Я отступаю.

– Независимо от того, что ты думаешь, ты знаешь, что ты неправа. И если ты не замолчишь прямо сейчас, то я вызову охрану, и они заставят тебя замолчать.

– О, отлично, пусть ты выберешь это. Но если бы я и хотела что-то сказать, только то, что твоя тайна будет со мной в безопасности.

– Точно. Словно я когда-нибудь тебе поверю.

– Посмотри на меня, Вейн.

Она ждет, что я посмотрю ей в глаза, и я поражаюсь, насколько ее глаза похожи на Одри. Такие же темно-синие, почти выглядят черными. Такой же пристальный взгляд.

– Странно, но я должна поблагодарить тебя, - шепчет она.
– Я никогда не понимала, насколько ветры затронули меня... насколько боль пропитала мою жизнь. Только когда ты сделал так, чтобы они отправили все ветры далеко. Это, похоже, что я наконец снова могу думать после долгой жизни в тумане.

Она отступает, потирая кожу на руках.

Одри никогда много не рассказывала мне о своей матери, но я знаю, что она чувствует вещи на ветру, как никто другой не может. Редкий дар, который дает ей решающую интуицию. И причиняет ей невыносимую боль.

– Я не буду тратить свое время, извиняясь за то, что я сделала, - говорит она, немного помолчав.
– Но я хочу, чтобы ты знал, что это была не я. Не по-настоящему. Мой дар - это очень... запутанно.

– Эй... знаешь, что еще очень запутанно? Расти сиротой без воспоминаний о прошлом. И держу пари, Одри думала, что это было довольно запутанно -расти без отца, в особенности потому, что ты позволила ей поверить, что она его убила.

Я заканчиваю этот разговор.

Я плетусь обратно к подушкам, ложусь на бок, спиной к ней.

– Как она?

В голосе Ареллы слышится боль, которую я не привык слышать. Это звучит так, как будто ей не все равно. И даже притом, что я уверен, что все это часть ее игры, я решаю ответить на ее вопрос.

– Она свободна.

– Хорошо.

Я оборачиваюсь через плечо и ошеломленно вижу ее мирную улыбку на губах.

Эта женщина - убийца, напоминаю я себе.

– Ты в пустую, тратишь свое время, меня изменили действия этой женщины. Я не куплюсь... и Одри тоже. Тебе повезло, что я не дал ей убить тебя там в пустыни.

– Ты имеешь в виду, когда она набросилась на меня с Западным?

Она вытаскивает последнее слово, когда выгибает одну бровь.

Я сажусь, стараясь оставаться спокойным.

– Я научил ее нескольким командам.

– Уверена, что научил. Но тебя никто не учил, не так ли? Интересно, почему.
– Арелла прижимает свое лицо к цепям, разбивая ее бледную кожу через промежутки.
– Нет никакого смысла отрицать это, Вейн. Я вижу это в твоих глазах. Но я не собираюсь говорить Бурям, если тебе интересно. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы быть на плохой стороне у единственного человека, который может освободить меня. Или у его будущей жены.