Пусть грянет гром

Глава 16

Одри

– Ты смотришь в пространство уже слишком долго, я начинаю волноваться, - говорит Астон, щелкая пальцами перед моими глазами. Проекты в пещере исчезают, оставляя нас внутри в тишине.

Астон вздыхает, когда я ничего не говорю.

– Я не понимаю, почему ты так расстроена. Просто, потому, что связь может быть разорвана, не означает, что так будет... и, учитывая, что твой маленький друг не сдерживал себя, я не думаю, что ты должна волноваться о том, что он выберет свободу. Конечно, если ты на это не надеешься.

– Нет!

Слово отзывается эхом от стен пещеры, и я сосредотачиваюсь на напряжении в моей груди, ненавидя, что-то чувство теперь исчезает, когда Астон снова отрезает меня от ветра.

Моя связь - единственное, что я думала, никто не сможет отнять.

Бурям, возможно, не понравится.

Вейн может решить, я не заслуживаю ее больше.

Но она должна быть постоянной.

Если ее можно сломать, тогда...

Я даже не знаю, как закончить это предложение.

– Как?
– наконец могу спросить я.
– Как ты ломаешь связь?

– Это зависит от ситуации. Если ты сам делаешь это, то это немного похоже на перемену. Твои инстинкты ведут тебя и все, что ты делаешь - слушаешь... и страдаешь от боли. Если кто-то делает это за тебя, ну, в общем, у меня никогда не было особого удовольствия, но я видел, как Райден делает это достаточно раз, чтобы знать, что это... неприятно.

Он встает, оставляя следы в песке, когда двигается к входу в пещеру и смотрит на небо. Дневное солнце просачивается сквозь его раны, и я не могу не чувствовать жалость к нему.

Он - жертва, не злодей.

– Отпусти меня, - шепчу я.
– Ты знаешь, каково это - удерживаться против воли. Ты действительно собираешься сделать это со мной?

Он так долго молчит, солнце опускается над океаном. Это тусклый серо-голубой закат, он окрашивает весь мир в тень.

– Хорошая попытка, - говорит Астон, что когда он, наконец, поворачивается ко мне спиной.
– Взывать к моей совести - умный ход, я не ожидал. Но ты кое-что забываешь.

Он рычит слово, и ветры связывают меня, затягиваются, врезаясь в мою кожу.

– У меня нет совести.

Путы сжимаются сильнее, и я едва могу удержаться от крика. Но я все еще не верю ему.

Он спас мою жизнь. Вылечил мою рану.

Должен быть способ достучаться до него.

Таким образом, я не борюсь, страдая в тишине, когда он блуждает по пещере, собирая крошечных зеленых крабов, ползающих по скалам. Он связывает их в своем плаще и несет их ко входу, где он рявкает острое слово, и маленькая груда высушенных морских водорослей разражается огнем.

Он бросает горстку крабов в огонь, и они крутятся и дергаются в течение нескольких секунд перед тем, как лечь и умереть.

– Я сожалею о том, что вышел из себя, - говорит он, залезая рукой прямо в огонь, чтобы схватить иссушенные тела.
– Давай не позволим этому испортить наш прекрасный обед, а?

Он шипит команду, которая расслабляет ветры, связывающие меня.

Я пытаюсь передвинуться в более удобное положение, но все, что я действительно могу сделать, это переместить мой вес на камни в моем кармане, они впиваются мне в ногу.

Он приближается с горсткой жареных крабов, суя их мне под нос.

– Они на вкус лучше, чем выглядят.

Так или иначе, я сомневаюсь относительно этого. Крошечное, опаленное тело похоже на одного из пауков, которых я раньше находила в моей постели их пальмовых листов.

Но даже если они на вкус как чизбургер, который Вейн купил для меня в тот сумасшедший, снисходительный день, я нашла бы способ сопротивляться. У меня не может быть большой связи с землей. Не тогда, когда любой второй Астон может призвать к моей сущности и раскрошить меня в пыль.

– Я не ем, - говорю я ему.

– Ах да, жизнь опекуна в лишениях. Как я не скучаю по тем временам.
– Он сует краба в рот, хрустя длинными, тонкими, почерневшими ножками.
– Еще одно преимущество методов Райдена. Никаких требуемых жертв.

– Если не считать разрушение ветров и взятие жизней невинных людей и потерю твоего здравомыслия.

– Возможно, - соглашается он, хрустя другим крабом. Он садится напротив меня.
– Но интересно, могла бы ты придерживаться своих принципов, когда они стоят тебе того, что ты любишь. Не твоей собственной жизни... я видел достаточно, чтобы знать, что ты об этом не будешь волноваться. Но что относительно мальчишки? Если Райдет даст тебе выбор: разрушь ветер или король умрет. Чтобы ты выбрала?

– Всегда есть другой вариант.

– Поверь мне, Райден - мастер по контролю за всеми переменными.
– Он указывает на двадцать девять отверстий в его плече.
– Выбирай!

– Но это не логическое сравнение. Конечно, я бы спасла Вейна... он - последний Западный. Его защита - спасет всех нас.

– Интересно.

Он шипит что-то, что огонь тухнет, оставляя нас в темноте. Мои глаза медленно приспосабливаются к тусклому свету, и я вижу, что он наблюдает за мной, когда заканчивает свой обед. Но он не говорит ничего другого.

В конечном счете, я сдаюсь и спрашиваю:

– Почему это интересно?

– Много причин. Но главным образом потому, что ты, кажется, не видишь того факта, что ты знаешь Западный. Таким образом, ты так же способна на спасение всех, как и он.

– Я...

Не могу поверить, что он прав.

И я хочу утверждать, что Вейн еще более влиятелен, потому что Западный - это его биологическое наследие. Но... также ему стало известно о его наследии только несколько недель назад. Между тем у меня есть целая жизнь знаний... плюс десятилетия обучения другим ветрам.

– Я могу сказать, что просто взорвал твой ум, - говорит Астон, смеясь, когда он глотает последнего целого краба.
– Хотя вот, что я считаю еще более интригующими, что ты здесь... одна из всего двух человек во всем мире, которые способны использовать силу четырех. И ты привязана к скале, полностью на моей милости.

Стыд заставляет мое лицо гореть.

– Это не твоя ошибка, - добавляет он спокойно.
– Никто не смог бы избить меня. Это то, что я продолжаю пытаться сказать тебе. Бури не могут победить... даже с силой четырех. Ты все забываешь, что в течение шести лет Райден считал, что Вейн мертв, и что четвертый язык - потерян. Ты думаешь, что он просто откинулся на своих лаврах, дуясь, потому что он упустил свой шанс? Или ты думаешь, что он нашел лучший путь?