Пусть грянет гром

Глава 28

Одри

Я не знаю, что чувствовать, когда я наблюдаю, как Солана вытаскивает свои длинные, загорелые ноги из-под покрывала на кровати Вейна.

Она симпатичнее, чем я помню. Мягкие завитки и яркие глаза и загорелые, изящные конечности.

И Вейн едва кажется немного удивленным, что видит ее.

Главным образом он выглядит виноватым.

Я пытаюсь отделиться от него, но он сжимает руки.

– Это не то, чем кажется.

– В самом деле?
– резко говорит Солана до того как я смогу сформировать последовательный ответ.

– Поскольку похоже, что ты связан с другой девушкой.

Вейн поворачивается, чтобы встать перед ней.

– Ну, ладно, я предполагаю, что это то, на что это похоже... и я сожалею, что ты должна была узнать это так.
– Он поворачивается ко мне.
– Но я обещаю, что она здесь только потому, что она предложила защищать моих родителей, в то время как меня здесь нет. И она, как даже предполагалось, не должна быть дома, - добавляет он, возвращаясь к Солане.
– Ты сказала, что заберешь их в какое-нибудь безопасное место.

– Я и взяла. А затем я услышала в ветрах, что Бури вернулись, таким образом, мы сделали то же самое.

– Это не объясняет, почему ты в его постели, - говорю я, жалея, что я не кажусь настолько ревнивой, насколько чувствую. Она имеет такое же право быть там, и как я.. вероятно, даже больше, так как у нее браслет с обещанием на запястье.

Однако, иррациональный гнев заставляет меня захотеть вцепиться ей в лицо, когда она скрещивает руки и говорит:

– Мы с Вейном спали вместе.

– Просто спали, - поправляет Вейн.... впиваясь в нее взглядом, прежде чем он поворачивается ко мне.
– И только потому, что я был в отчаянии. Я говорил тебе, что Райден посылал мне кошмары, верно? Солана знает уловку, которая блокирует их.
– Я хочу кивнуть... хочу заставить части его истории сложиться в правду, которая смывает кислую глыбу в моем горле. Но я не могу прекратить смотреть на вмятину на подушке Вейна, отображающую

Солану, лежащую в темноте, ожидающую его, чтобы он лег на кровать рядом с ней.

Это то, чего он хотел?

– Эй, - говорит Вейн, поворачивая меня за подбородок к нему и вынуждая меня посмотреть ему в глаза. Они широко открыты, взволнованы и сосредоточены только на мне.

– Клянусь, ты снилась мне все время.

– Что?
– спрашиваем мы с Соланой одновременно.

Я мягко торжествую, когда он игнорирует ее и говорит мне:

– Мне приснился день, я попытался убежать, когда мне было семь лет. Помнишь? Шел снег, и я заблудился в лесу, а затем я упал и не мог встать, и я думал, что умру там в полном одиночестве. Но ты нашла меня, и ты позвала своего папу, и он привел меня домой. И даже при том, что мы не были друзьями, ты осталась со мной той ночью у огня, пока я не заснул. Я попросил, чтобы ты осталась, и ты осталась.

Я слышу как Солана бормочит "останься", но не могу оторвать взгляд от Вейна.

Я блокировала тот момент со всем остальным тем временем моей жизни. Но я действительно не забыла, как нашла его в лесу, дрожащего как упавший неоперившийся юнец, и цепляющегося за мою руку, как будто я была

единственной, которая имела значение в мире. И я не забыла, как смотрела на него позже той ночью, как свет от камина падал на его кожу, и как я думала, что у него было хорошее лицо.

Мне было семь лет, и я даже не знала, что означала та мысль. Но она была там.

Прежде чем Буреносец Райдена сломал наши жизни, и Бури сделали свои великие планы относительно Вейна.

– Вейн... это ты?

Вейн ворчит что-то шепотом, когда его мама врывается в комнату.

– Слава Богу... я так волновалась...

Она замолкает, когда видит меня.

– О.
– Ее взгляд бросается от Соланы к Вейну. Потом обратно ко мне.

– О.

– Мама, не начинай, - предупреждает Вейн, когда она тянется к моей руке.
– Это был долгий день.

Не начинай что? Задумываюсь я, когда его мама подходит ближе, чтобы исследовать ушиб на его плече. Он выглядит более болезненным в ярком свете... хотя тот на боку - хуже. Я не могу даже смотреть на

большое иссиня-черное пятно, не чувствуя, что мои глаза горят.

– Что произошло?
– спрашивает она, ее голос дрожит, когда она тянется к порезу на его щеке.
– Я думала, что Гас забрал тебя в какое-то безопасное место... где он? И когда появилась Одри...

– Мы можем отложить эти двадцать вопросов на попозже?
– прерывает Вейн.

– Все хорошо. Гас ждет других Бурь, а остальное - действительно длинная история, которую у меня нет энергии рассказывать прямо сейчас. Но в ней будет Райден. И гигантский хабуб.

– Вы видели Райдена?
– шепчет Солана.

Он кивает, она вздрагивает и обхватывает себя руками... что заставляет вырез на ее платье опуститься еще ниже на груди.

Я смотрю на Вейна, чтобы видеть, заметил ли он это, но он не смотрит на нее.

Он смотрит на меня... на рану на боку.

Он наклоняется, поднимая подол моей рубашки, и даже я не могу не ахнуть, когда вижу глубокую рану на свету. Западный держит ее в чистоте, но рана глубокая, и зубчатая кожа практически

разодрана в клочья.

Я пытаюсь прикрыть уродливую рану, но Вейн хватает меня за руки, чтобы остановить.

– Мама, у нас есть аптечка?

– Она должна пойти в больницу. Наверное, вы оба, должны. Я пойду

разбужу твоего папу.

– Мы не можем сделать этого, мама. У врачей возникнут вопросы о том, как нас поранили. Плюс человеческая медицина делает нас больными, помнишь?

– Верно, - бормочет она.
– Не люди.

Она смотрит на нас троих, выглядя потерянной и беспомощной.

– Я буду в порядке, - говорю я всем, поднимая руки Вейна и обвивая их вокруг моих плеч, я знаю, что он не будет сопротивляться. Он принимает мое действие, притягивая меня к себе, и я не могу сдержаться от того, чтобы не посмотреть на Солану. Она впивается в меня взглядом, прежде чем отводит взгляд.

Она все еще хочет его.

– Пожалуйста, дай моей маме посмотреть рану, - шепчет Вейн, его дыхание задевает мою щеку.
– Я бы не хотел, чтобы это превратилось в гигантское отверстие в твоем боку.