Пусть грянет гром

Я качаю головой, когда концентрируюсь на ветрах.

– Я тоже не чувствую их следа.
– Хотя я свободно чувствую некоторые Бури.

Все еще есть шанс, даже если он слабый.

– Райден реально не пришел с ними?
– спрашивает Гас.

– Возможно он не хотел рисковать потерять каго-то из них, - предлагаю я.

– Или возможно это только один раунд, - говорит Вейн спокойно.
– Я не чувствую следа Райдена, также, но нет, его здесь нет. Он чего-то замышляет, я могу чувствовать это. Я просто не могу сказать, что это.

Гас проводит руками по волосам, тянет их, освобождая от косу опекуна.

– Поэтому, что мы собираемся делать?

– Есть действительно только одна вещь, которую мы можем сделать, - говорит Вейн, смерив взглядом птицу, медленно кружащую над нами.

Стервятник должен был потерять наш след, когда мы шли через трубопровод. Но у моей матери есть способ всегда получать то, чего она хочет.

Думаю, именно поэтому я не удивляюсь, когда Вейн сжимает мою руку сильнее и говорит мне:

– Мы должны пойти, вытащить твою маму, Одри. Она - единственный шанс, который у нас есть.

Глава 39

Вейн

– Ты действительно думаешь, что можно доверять моей матери?
– спрашивает Одри, отстраняясь от меня так быстро, что я теряю равновесие и падаю на колени.

– Она сказала, что она может нам помочь, верно?

– Это не означает, что это правда.

Одри зовет жуткого стервятника, и он падает и приземляется на камень на расстоянии в несколько футов, выдавая злое шипение, которое похоже на одержимого ребенка. Даже Гас отступает, когда он наклоняет свою грубую красную, ухабистую голову и протягивает крупное черное крыло, таким образом, Одри может посчитать метки в перьях.

– Откуда она знает, что мы в беде?
– спрашивает она, когда снова читает сообщение.
– Она поймана в ловушку в Водовороте. Ветер не должен быть в состоянии дотянуться до нее.

– Я не знаю... возможно, птицы сказали ей. Или возможно она может чувствовать это. Ее дар довольно силен, правильно? Кажется, что она может взять что-то огромное. Я имею в виду, посмотри на это.

Я указываю на пустыню, где огни начинают вспыхивать в щебне. Дым смешивается с пылью и грозы делают его тяжелее, чтобы увидеть то, что происходит... что, вероятно, лучше. Мой мозг не знает, как обработать такое разрушение.

Все, что я знаю, это просто изменилось.

И Штормы все еще бушуют.

– Ты не считаете это удобным, что она обращается к нам теперь, предлагая нам неопределенные обещания, когда мы в таком самом слабом положении?
– спрашивает меня Одри.

– Конечно, считаю... и это напоминает мне слишком большую часть времени, когда она использовала Гэвина, чтобы выдать наше местоположение и почти убила нас. Но какой другой выбор у нас есть? Наши шипы ветра не работают, и Западный сказал мне, что они не могут помочь нам. Бури выглядят так, что они довольно невероятно падают там... поэтому, что еще, как предполагается, нам делать?

Я могу услышать панику в своем голосе, но я не могу с трудом проглотить страх на сей раз... не тогда, когда люди умирают из-за меня.

– Я не знаю, как остановить это, - шепчу я.
– А ты?

Она колеблется, прежде чем она бормочет:

– Нет.

Гас выглядит столь же побежденным.

– Думаю, мы должны позволить ей помочь нам, - говорю я им.
– Это единственная игра, которая у нас осталась.

Одри похоже собирается согласиться со мной... но в следующую секунду она отворачивается.

– Я не могу доверять ей, Вейн. Я не буду. Я делала эту ошибку всю мою жизнь. Я не собираюсь делать это снова.

Ее голос тверд, и я могу сказать, что это ее окончательное решение.

Но она неправа.

Если я не сумасшедший... но я так не думаю.

– Твоя мама была другой, когда я видела ее, - говорю я Одри спокойно.
– Спокойная, и иногда почти... хорошая. Она не сказала Бурям о нашей связи... и она поддержала ложь, которую я сказал, чтобы скрыть твой уход. Она даже предложила помочь мне поспать.

Одри смеется, хотя это немного выше и писклявее, чем ее нормальный смех.

– Конечно, она это сделала... потому что хочет, чтобы ты ее освободил. Так она работает.

– Вот я тоже так думаю. Но она как будто действительно сожалеет, что она сделала. И она сказала мне, что она поняла, что ее подарок сводил ее с ума... буквально с ума. Боль затуманила ее разум, страдая, когда она думала.

– И это оправдывает ее за хладнокровное убийство двух человек и смерть моего отца?

– Конечно, нет... вот почему я оставил ее там в Водовороте. Но это могло бы означать, что безопасно освободить ее не надолго. Особенно, когда невинные люди умирают, и она может помочь нам спасти их.

Одри обхватывает себя руками, отбивая дрожь.

– Она убежит, если ты освободишь ее.

– Наверное, - соглашаюсь я.

Я поворачиваюсь к Гасу, когда она ничего не говорит.

– Что ты думаешь?

Он проводит руками по волосам, прежде чем смотрит на Одри.

– Я очень не хочу говорить это, но я согласен с Вейном.

Одри кивает, как будто она ожидала этого. Но ее челюсти сжаты, и у ее голоса есть определенный край, когда она говорит мне:

– Тогда я предполагаю, что это хорошая вещь, ты - король. Я повинуюсь тому, что ты решаешь.

– Я чувствовал бы себя лучше, если бы ты согласилась, - говорю я ей.

Ее глаза встречают мои, и маска гнева трещит. Две маленьких слезы катятся вниз по щекам, когда она шепчет: