Пусть они скажут

Жизнь людей прошлых веков с ее неторопливым ритмом, с их представлениями, с их тяжелым трудом - вот что могло появиться на экране. Ему первому представилась возможность сделать это. И он ее упустил. Вряд ли Кузнецов теперь придет; он ушел обиженный.

Улицкий был невнимателен на съемках; привыкшие работать с ним удивлялись: обычно распорядительный и энергичный, сегодня он вмешивался мало и все искал глазами кого-то - то среди артистов, то среди толпы; даже по окнам жилого дома скользил его взгляд. К концу дня он будто потерял интерес к фильму. Когда уже пора было собираться, он опросил своего помощника:

– Как вы думаете, что такое память?

– Смешная штука, - актер, снимавший рядом кольчугу, заторопился, чтоб скорей рассказать.
– Поехал как-то раз на гастроли и все забыл - деньги, документы. Никто ничего не спросил - все в лицо узнавали...

– Да нет, - Улицкий отмахнулся, - может ли человек помнить события, при которых он сам не присутствовал? Ну, например, происходившие с его далекими предками?

– У вас какой-то новый замысел?
– спросил осторожно помощник.

Улицкий ничего не ответил.

Он вернулся домой, снял в прихожей пальто... Так, так, так... Лента побежала назад: вот он, Кузнецов, - румяный, усатый, топчется у двери. "Создаете в своем воображении миры - и не хотите меня выслушать. Хотя бы из профессионального любопытства".

– Вы феноменальный человек!
– крикнул Улицкий.
– Ну, раздевайтесь же, зачем стоять на пороге?