Пусть проигравший плачет
Шрифт:
Последнюю фразу бедная Ритка простонала. В ее глазах было столько страха, что хватило бы на весь город сразу.
— Думаю, что попытаются. Ты видела, как они совершили преступление, и теперь являешься для них опасным свидетелем. Поэтому тебя надо спрятать…
— Как это? А родительские ценности?
— Что-нибудь придумаем, — пообещала я ей. — В крайнем случае, поселим тут Мельникова с Началовым. Пусть поживут, преступников поприманивают. Тебе тут оставаться пока нельзя. Они теперь за квартирой присматривать будут. Может, их присмотра твоим родителям хватит?
— Как это? —
— Ну, им же надо, чтобы кто-то за квартирой присматривал. А эти твои убийцы…
— Не мои! — заорала почти истерически Ритка. — Я пока еще не убитая!
— Пока еще вроде нет, — согласилась я, внимательно осмотрев ее. — Пока вроде у тебя цвет лица нормальный и дышишь ты в пределах нормы. Кожа теплая. Так что успокойся — живая. Но в свете последних событий кто знает, какой ты будешь завтра! Поэтому лучше пусть за предковскими реликвиями следят сами преступники. Или Мельников.
Хотя одна мысль уже в мою безумную голову пришла. Не такая уж я дура, чтобы понять, куда нас отправит Мельников вместе с нашей идеей поручить ему присмотр за квартирой! Поэтому оставалась одна добрая душа, согласная положить жизнь за «други своя». Вернее, поскольку оная особа просто задыхалась без приключений, а от любопытства у нее и вовсе в «зобу дыханье сперло», она и решила, кто будет за Риткиной квартирой присматривать.
Звали ее, конечно, Таня Иванова.
Вот эта самая полная идиотка и предложила Ритке свой план. Я остаюсь вместо нее в квартире, а она как можно незаметнее исчезает отсюда и занимает позиции в моей. Заодно звонит Мельникову, пусть он все-таки что-нибудь придумает.
— Хотя нет, Мельникову делать здесь нечего, — отказалась я от его участия в моем предприятии. — Мельников все испортит, убийц моих распугает и никого приманить не получится!
— И хорошо, — не поняла меня Ритка. — Зачем они тебе? Он всех их распугает и арестует.
— Ничего ты не понимаешь, Ритка. Я же должна сама понять, что у вас тут произошло. А Мельников — он помешает. Ты, конечно, как хочешь — можешь ему сказать, что я тут сторожу квартиру твоих предков, в то время как тебя просила посторожить мою… Нет, бред какой-то получается! Лучше уж ничего ему не объяснять, сами разберемся!
Ритка промолчала, причем с таким видом, что я сразу заподозрила, что она все охотно спихнула бы на бедного Мельникова и доверяет ему больше, чем мне. Эту мысль я поспешила высказать вслух в виде вопроса.
— Нет, что ты… — заверила меня Ритка. — Я тебе очень даже доверяю. Просто я боюсь их. Ты же не видела, какие они мрачные личности, а я видела.
— Вот и посмотрю, — легкомысленно заявила я. — Я тоже, знаешь ли, не подарок, связываться с собой ни за что бы не рискнула! Так что давай собирайся, потому как тебе надо в мою квартиру.
В принципе мы с Риткой немного похожи. Обе длинноногие, волосы у Ритки после очередной окраски такие же светлые, как и у меня, так что придраться и понять, кто из нас кто, может только человек, который нас неплохо знает. Поэтому я не сомневалась, что номер с подменой у нас с ней прокатит.
— Вот еще что, — сурово сказала я. — Тебе надо взять на работе отпуск за
свой счет.— Почему? — удивилась Ритка.
— Потому что мы с тобой меняемся, а я на твою торговую братию смотреть абсолютно не настроена…
— Я сама могу, — почему-то обиделась за свою глупую фирму Ритка.
— Нет, — покачала я головой. — Тебе вообще не стоит там показываться. Думаю, что эти твои… То есть убийцы. В общем, они, если серьезные люди, наверняка наведут о тебе справки и быстренько заявятся на работу. Может быть, у них, конечно, и не так здорово с интеллектом, но рисковать не стоит.
Ритка попереживала, что ее могут уволить, но я так на нее взглянула, что она поняла — пусть уж лучше уволят, чем убьют. На том мы и порешили.
Под нашими окнами уже слышались голоса, где-то прогрохотал троллейбус, прогудел невдалеке отплывающий пароход. Дикторша с приятным голосом оповестила нас, что уже семь утра, а это означало, что через полтора часа Ритка может спокойно отчаливать в сторону моего дома, оставив меня наблюдать за подозрительной квартирой.
Посмотрев в сторону все так же распахнутого окна, я подумала, что надо бы вызвать милицию, но вспомнила, что тогда мне придется раскрывать свое инкогнито, а мне бы этого не хотелось. Поэтому я пожелала несчастному старичку, чтобы его пораньше обнаружили, и переодела Ритку в свои вещи. Волосы заколола ей сзади в хвост и одобрительно улыбнулась.
— Ну? Я на тебя похожа?
— Конечно, не так хороша, но терпеть можно, — нахально заявила я.
— Ну, знаешь… — начала было Ритка, но, подумав, перестала обижаться. — Вообще-то да. Не очень-то и похожа…
Мы попрощались, договорились, что она позвонит через некоторое время, и она ушла.
А я осталась одна, как перст, с самыми смутными перспективами. За моим окном бродили преступники, мечтавшие меня уничтожить как ненужного свидетеля, и единственное, что скрашивало мою многотрудную жизнь, была огромная библиотека Риткиных родителей.
Заняв удобную позицию для наблюдений, я закурила и приступила к своей нелегкой миссии. Конечно, моя миссия была исполнена благородства, что несколько утешало. Я начала уже понемногу засыпать, уставившись в окно, которое по-прежнему оставалось открытым — по-видимому, старикан интересовал только одну меня да еще Ритку, которая в данный момент мчит к моей квартире. Или нет. Уже домчала и самым бессовестным образом завалилась спать на моем сексодроме.
Я посмотрела на телефон, который сейчас предпочитал молчать, и подумала, что уж могла бы и позвонить — откуда я знаю, жива ли она?
Наконец телефон нарушил загадочное молчание, я схватила трубку и с облегчением услышала голос Ритки:
— Тань, у меня все в норме. Добралась. Как у тебя?
— Ничего, — сообщила я, стряхивая остатки сна, которые начинали побеждать меня. — Похоже, этот старичок никого совершенно не интересует…
— Как же это? — искренне удивилась Ритка. — Мне казалось, что он ночью очень даже многих интересовал. К нему в квартиру ломились все, кто мог. Даже я в окно подглядывала. Почему же сейчас он совсем перестал занимать чье-либо воображение?