Пусть всегда будут танки

Этот мир – мертв давно и безнадежно. И жизнь людей, его населяющих, – копошение бактерий, получающих пищу за счет разложения плоти.

Выхода нет, и перезагрузка – явление неизбежное.

Быть может, даже полезное явление.

Или необходимое.

Но кто мы? Лишь бактерии. А бактериям перезагрузка не нужна: Антону не нужна, Вере не нужна, Чупачупсу не нужна. Наверняка не нужна она и дедуле-читеру, которому жилось куда проще в его биполярном мирке, где очень легко было определить, кто друг, а кто враг.

– Эй, на «Осе»! – режиссер взмахнул рукой, точно дирижер. – Хватит прятаться за руинами, народу это не интересно! Мне нужно больше, больше экшена! Вперед, тля, в атаку! – А потом повернулся к ассистентке и скомандовал: – Бокал шампанского мне и шоколадку! Не слышишь, что ли? В животе у меня урчит!

«Сестрички» Антона не работали. Ему объяснили, что пальбу из плазмомета проще и, главное, – безопаснее нарисовать на компьютере.

– А что мне делать после? – спросил он Веру до начала съемок. – Я всю жизнь служу в «Дозоре», что мне делать, если я не смогу больше заниматься той же работой?

– Выживать, – пожала плечами Вера. – Чтоб что-то хорошо построить, сначала надо что-то хорошо сломать. Все, к чему мы привыкли, будет разрушено. Нам придется выживать.

Выживать? Прекрасно… Бактерии знают в этом толк.

– Мы можем как-то остановить… Перезагрузку?

Вера удивилась.

– Ты меня спрашиваешь?

Чупачупс отхлебнул шампанского и указал фужером на монитор.

– Так, Ашот! А теперь сделай перефокусировку с «Осы» на «Лиса»… Лис показывает моську из-за угла… Пошел «Лис», говорю! Сейчас-сейчас он сделает тле больно.

Антон остановил танк.

– Здорово, Лева! – сухим песком прошелестел в наушниках голос Глухаря. – В километре отсюда есть одна пирамидка. Она прекрасно сохранилась, хоть ей – полмиллиона лет в обед.

– Любопытство погубило кошку, – ответил Антон. – Мяу!

– Почему тля остановилась? – спросил у ассистентки режиссер, а потом заорал в гарнитуру: – Почему тля стоит?! «Лис» его атакует!

– Пиф-паф, – сказал Глухарь.

Чупачупс повернулся к Вере, курившей тонкую сигарету, и пояснил, жестикулируя:

– Вот здесь будет взрыв, его мы отснимем в миниатюре на макете.

– Как скажете, маэстро, – безразлично ответила Вера, поглядывая на планшет. Великая Разностная Машина была занята размышлениями.

В то же время из горловины тоннеля, прикрытой стеной из перекрашенного в серый, под цвет бетона, пенопласта выдвинулся, ломая хлипкую преграду, гермовагон, доставивший сюда Антона и Веру, а также других участников съемок. Вагон толкала, заставляя ползти по рельсам, «Оса» Бульдозера.

– Босс, здесь в натуре есть воздух! – услышал Антон в эфире знакомый голос. – Нужно было огнемет взять!

Следом за «Осой» Бульдозера из тоннеля выкатил «Лис» Верблюда. Башни танков вращались, выискивая, в кого можно было бы пострелять. Потом из темноты показалось дуло «Рельсотрона, словно нос соседа, подглядывающего из-за отодвинутой шторы, и лишь затем выкатил сам «Тиран» Босса.

– Это что за левые танки?! – возмутился Чупачупс. – В сценарии их не было! Пусть выкатываются отсюда! Пусть выкатываются!

Сообразительная ассистентка схватила режиссера за шиворот, стащила со стула и потянула к примыкающему к съемочной площадке административно-техническому корпусу, который был оснащен автономной системой жизнеобеспечения.

– А вы откуда взялись, пацаны? – спросил Антон.

– Стреляли… – флегматично ответил Бульдозер.

– Лева, ты на «Осе»? – уточнил Босс.

– Ага, – ответил Антон, переключая обзор с камеры на камеру в поисках Веры.

– Хорошо, – сказал Босс и выстрелил в «Тиран» киношников. Рельсовый заряд прошил декорацию и взрезал корпус тяжелого танка. Повалил густой дым, подбитый «Тиран» попытался отползти с линии огня, но с другой стороны его добили точными залпами Верблюд и Бульдозер. Стены содрогнулись от взрывной волны, по зеленым экранам поползли языки пламени. Липовая арена стремительно заполнялась дымом, видимость падала. «Лис» Глухаря дал задний ход и укрылся за вагончиком с реквизитом. Сам танкист выпрыгнул из люка и ужом юркнул под вагончик. Антон едва уловил его перемещение.

– Лева, сколько еще танков? – осведомился Босс.

Антон сглотнул.

– Два «Лиса»… но нет необходимости их жечь. Они не вооружены, я отвечаю!

– Как так? – не поверил командир.

– А почему у тебя, дорогой, зеленая изолента к башне приклеена? – поинтересовался Верблюд, подъехав к «Осе».

– Это не изолента, – пояснил Антон. – Просто на компьютере зеленый цвет делают прозрачным и вместо него накладывают какой-нибудь спецэффект.

– Какой еще спецэффект? – не понял Бульдозер.

– Ну а я почем знаю? – Антон хмыкнул. – Например, отсветы от стрельбы «Сестричек».

– О, шайтан… А зачем? – удивился Верблюд.

– Так у него пушка не стреляет! – догадался Бульдозер и загоготал.

Антон почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

– Лева, это правда? – холодно поинтересовался Босс; под траком его «Тирана» хрустнул и взорвался на осколки монитор Чупачупса. – Ты выехал на танке, на котором вместо пушки – муляж? И у остальных тоже муляжи?

– «Арена смерти», блин! – ехидно процедил Бульдозер.

– Очень смешно, пацаны, – пробурчал Антон. – Где, кстати, Хныка?

– Убили Хныку, – сказал Верблюд.

– Как это случилось? – торопливо спросил Антон.

– Да нашли его в петле, служба безопасности заключила, что это – суицид, – сказал скучным голосом Босс.

– Ага, но перед этим он в натуре дал себе в морду! – дополнил Верблюд.

– И написал на бумажке, что он больше не имеет морального права работать на московскую корпорацию, – сказал Бульдозер. – С детскими ошибками написал – филолог, блин.

– Похоже на след «Салонафтагаза», – сообразил Антон. – Или же кто-то их подставляет.

– Похоже, нас сливают, – сказал Босс. – Всю роту. А может, даже весь «Дозор».

– Слушай, как можно так, а? – возмутился Верблюд.

– Распоясались мы, потому и сливают, – назидательно высказался Антон. – Корпораты чуют, что нас все труднее удерживать под контролем. К тому же мы видели, что они понастроили на Южном Побережье. Меньше народу – больше кислороду. Впереди кризис, и от неудобного балласта нужно избавляться.